!I1!Есть актеры, сыгравшие немало ролей, но имен которых,
увы, зрители не помнят. Стоит увидеть их лица на экране
или на фотографии — «Ну, конечно, знаю, правда, фамилию
не припомню». К таким актерам, к большому сожалению,
относится и моя героиня — великолепная актриса, заслуженная
артистка России Кира Петрова-Крейлис. Взгляните на фотографии.
Конечно, вы видели ее в кино, не так ли? А иркутяне
и ангарчане, которым посчастливилось посмотреть в нынешнем
году спектакль «Голубки» — антрепризу, где заняты звезды
петербургской сцены и кино Нина Усатова, Зинаида Шарко,
Ирина Демич, киевлянка Ада Роговцева, — конечно же, вспомнят
и Петрову-Крейлис.

Один режиссер, восхитившийся ее игрой в «Голубках»,
при мне воскликнул: «Чудо как хороша! Прямо Яншин в
юбке! Вот с кем интересно поработать…»

Как только ее не называли! И жемчужиной смеха. И непревзойденным
мастером эпизода. И виртуозной исполнительницей бытовых
ролей. И ярчайшим мастером гротеска, клоунады, эксцентрики.
И современной Корчагиной-Александровской. Сравнивали
с любимой ею актрисой Фаиной Раневской…

— Но «Яншиным в юбке», — хохочет, — еще никто не называл. А вот
«Толубеевым в юбке» — да, было.

Кира Петрова-Крейлис — актриса знаменитой Александринки.

— Я туда случайно попала. В то время я работала в ТЮЗе.
Идем как-то с приятелем мимо Пушкинского театра, а он
там работал и говорит мне: «Зайдем на минутку!» Что-то
ему надо было взять. Проходим мимо кабинета Игоря Горбачева,
главного режиссера театра, приятель меня подтолкнул:
«Зайди!». Вхожу и слышу:

— О-о, как вовремя пришла! Прекрасно. Хочешь перейти к нам?

Оказывается, Горбачев меня знал. И случилось счастье
на несчастье. У них умерла актриса, нашлась подходящая
роль для меня… Это было в 1980 году. Помню, как Горбачев
сказал: «Пора тебе переходить на зимние квартиры». Мол,
хватит на даче болтаться, имея в виду ТЮЗ, кончились
юность, молодость, надо выбирать постоянный театр. Правильно.
Откровенно говоря, ТЮЗ — не мой театр. Мне бы в Сатире
работать или в Комедии.

— Не приглашали?

— Нет. Я и Акимову показывалась, и другим. Но никак…
Не нужна была характерная актриса! Ну что делать? А
в ТЮЗ Корогодский, дай бог ему здоровья, меня взял.
Причем ему все говорили: «Зачем ты ее берешь?» Я еще
беременна была. «Она не вечно беременной будет», —
говорил Зиновий Яковлевич. 17 лет я отдала этому театру.
Хороших ролей у меня там было немного. Но я работала
с удовольствием, очень любила все, что делала.
Играла разных мальчиков, девочек (травести, знаешь?),
сов и ворон, каркала и что только не играла. Не
считаю, что это потерянное время. Естественно, если
бы я сразу поступила в хороший большой театр, сейчас
бы моя карьера сложилась по-другому, была более стабильной.
Все-таки там были бы роли большие, интересные, и публика
другая. А дети — сложная публика, тяжелая. Вот у нас
в театре играем «Недоросля», так это ужас: орут, свистят…
Трудно играть.

* * *

В театральном Петербурге только и разговоров, что о
премьере Александринки — спектакле В. Фокина «Ревизор».
Я спектакль видела и поразилась вот чему: заслуженная
артистка России Петрова-Крейлис занята в та-а-кой массовке!..

— Ну и что! — не согласилась со мной Кира Александровна.
— Честно скажу: у нас дискриминация женщин-актрис.
Нам ни пьес, ни ролей не дождаться. Все мужики играют.
И в театре, и в кино — везде.

Я все свои роли обожаю! Эпизод ведь тоже надо сыграть.
Хороший эпизод войдет в историю. Не надо мне большую,
но нудную, бессмысленную роль. Из всего можно сделать
конфетку. У нас в ТЮЗе шла знаменитая пьеса «Месс-Менд».
У меня там была крохотная роль стенографистки. Без слов!
Но я нашла такой ход, что в зале был просто обвал!
Тридцать лет прошло, а до сих
пор мне говорят, что помнят меня в этой роли неистовой
коммунистки. Вошло в историю.

Помню, в Пушкинском театре у меня была в массовке роль
журналистки-негритянки. Ради одной секунды на сцене
(ни слова нет!) я вся намазалась черной краской — и
рожу, и руки… Какая дура! Конечно, это уже называется
«ку-ку», «с приветом»… (Смеется). Это массовка. Кто
на тебя обратит внимание? Никто, может быть, и не заметит.
Ты вышла на секунду, и все!

Но всегда, в любом виде, я любила свою профессию. Говорят,
что после смерти существует какая-то другая жизнь. Я
молю Бога только об одном: чтобы я родилась артисткой.
Чтобы Бог опять дал мне талант и чтобы я могла работать
в театре. А уж если бы у меня был еще и выбор (улыбается),
я хотела бы быть… певицей. Музыку я безумно люблю.
(В жизни Киры Петровой-Крейлис есть еще один театр —
музыкальной комедии.

— Я обожаю свой номер в спектакле
«Судьба-индейка», там я пою и танцую.
И приведу здесь еще одно сравнение критиков: Кира Петрова-Крейлис
и знаменитая Богданова-Чеснокова, ведущая артистка театра
оперетты…).

— Кира Александровна, сейчас в спектакле «Москва—Петушки»
(театр «Приют комедианта») вы играли на скрипке!..

— Я училась в детстве (в шесть лет мама отдала меня
на скрипку), играла уже сложные вещи, почти поступила
в консерваторию. Были успехи, на меня надеялись, у меня
был чудесный педагог. Скрипка требует огромной отдачи:
надо часами заниматься. Но я не из-за этого бросила
ее. Шла как-то по Невскому, случайно увидела объявление
о наборе в театральный. И поступила. Я очень хотела
быть артисткой! Страшно любила всех смешить, заводить.
Там была история с поступлением, я ее уже не раз рассказывала.

К нам в Ленинград приехала приемная комиссия школы-студии
МХАТ. Я отправилась сдавать экзамены. Как и все абитуриенты,
подслушивала под дверью. А это дело запретили. Шел
преподаватель, увидел, все разбежались, а я осталась.
Он меня выгнал: «Убирайся вон, нам такие студенты не
нужны». А через несколько дней мама просто заставила меня
еще раз пойти. «Ты даже не читала, а уже сдалась. Как
ты можешь?». Приятельница взяла меня за руку, потащила.
А уже все туры прошли, идет последний. И осталось пятеро
мальчишек и пять девиц — шикарных! Из всего Ленинграда.
Представляешь, какой набор?! Уже все решено, шансов у
меня нет… Но мне милостиво разрешили войти.

— Что будете читать? — спрашивают меня.

— Басню «Ворона и Лисица».

Комиссия, конечно, расстроилась.

Я стала с удовольствием играть направо и налево. Комиссия
так хохотала! А мне приятно, я разошлась…

— Кто-то готовил вас?

— Никто. Мама только проверяла текст. В результате
из всех девушек выбрали меня одну. Одну из всего Ленинграда!
Остальным назначили еще раз сдавать комиссии в Москве.
Все расстроены. Никто не понимал, за что меня взяли.
Как на какое-то чудо смотрели. Именно тогда в
Москву ушла телеграмма: «Везем жемчужину смеха».

А про Корчагину-Александровскую… Когда после института
я показывалась в Ленинграде Игорю Владимирову, он мне
сказал: «Лет через 30, когда ты станешь Корчагиной-Александровской,
приходи — ты мне будешь нужна».

Школу-студию окончила с отличием. Училась с огромным
удовольствием! Сидела в библиотеках, копалась в книгах.
А в школе все это ненавидела. До сих пор кошмарные сны
снятся, особенно об алгебре, которую я терпеть не могла,
ничего в ней не понимала.

* * *

— Вас узнают на улице, Кира Александровна?

(Смеется). — Я была недавно на рынке с подружкой, тоже
пожилой женщиной. Выбираем с ней перец. Продавец, из
«лиц кавказской национальности», поторопил нас: «Ну,
бабушки, давайте скорее!» И тут же подлетает продавщица
с криком: «Ты что? Ты знаешь, с кем разговариваешь?
«Бабушки»! Это артистка!» Мне так стало смешно. Что
же, разве я не бабушка? Он сразу: «Ой, дайте автограф!».
«На перце, — говорю, — вам напишу».

(Кстати, специально для наших читателей актриса дала
рецепт приготовления вкусной закуски из перца. Он будет
опубликован в следующем выпуске «Подворья»).

Так вот, к чему я это тебе рассказываю? Та продавщица
сказала, что помнит меня по фильму «Влюблен по собственному
желанию». Это было черт-те когда! Безумно давно. И я
снялась там в маленьком эпизоде. Она простая женщина,
не театралка явно, а помнит… Вот это меня поразило.
Мне было очень приятно: раз она заметила такую маленькую
роль, значит, все-таки что-то такое там было… Можно
сказать, эта роль была для меня этапной, хотя тогда
мне казалось: подумаешь, что там играть? Режиссер был
очень хороший — Микаэлян, сейчас он почему-то ничего
не снимает, жалко.

— Наверное, вас всю жизнь донимают вопросом о вашей
необычной фамилии?

— Да. Я была Петровой, а мой муж — Крейлис. Мне не
хотелось его обижать, вот я взяла и его фамилию.

Когда мы на Сахалине поженились, пришли в милицию, милиционер
мне и говорит: «А что это у тебя фамилия двойная? У
нас только рецидивисты, уголовники с такими фамилиями».
«Почему? — говорю. — А Корчагина-Александровская?»
Но он не понял, о ком это я.

— Наверняка с такой сложной фамилией у вас связано
немало смешных историй?

— Да уж… Недавно я на Сенном рынке покупала батарейки
к часам. Ничего в них не понимаю! Какой-то мужчина подсказывает:
«Вот эти берите». И вдруг его жена как завопит: «Ты
с кем разговариваешь? Это же артистка! Сейчас вспомню
ее фамилию… Крейсер-Петрова? Прелесть-Петрова?
(Хохочет). «Крейсер»… Был такой артист Рэм Лебедев,
у нас в театре работал. Когда его хоронили, ко мне на
кладбище подошла какая-то старуха и спрашивает: «Это
какого Лебедева хоронят? Того, который играл лошадь?»
Его часто путали с Евгением Лебедевым… Рэм всегда пел
мне: «Что тебе снится, «Крейсер-Петрова?»
В общем, и путали мою фамилию, и переставляли, как хотели.
Все водопроводчики знали меня как Петрову. Потому что
не выговоришь полностью такую фамилию…

— Расскажите о муже, Кира Александровна…

— Мой муж родился в Латвии, был сыном латышского миллионера,
у них было целое имение. Когда в 1941 году пришла Советская
власть, семью арестовали, посадили на баржу и отправили
по Енисею в Игарку, в тундру. Просто так. Как немцы
когда-то поступали с нашими бедными пленными. Он с детства
вкусил все «прелести» нашей жизни. Поэтому все умел.
Кем только не был! Ассенизатором, гримером в театре,
режиссером на телевидении. Он учился на актера
у Зонна на одном курсе с Фрейндлих. Но потом
перешел в режиссеры, потому что
у него был неистребимый акцент, он мог играть только
иностранцев. Мы с ним год поработали в театре на Сахалине,
там и поженились…

!I2!А теперь нам неожиданно вернули разоренное имение.
Представляешь, когда-то там были оранжереи, газели
бегали, ананасы росли
— сказочное, изумительное место! У его отца был
большой пивной завод. Рабочие прекрасно жили,
зарабатывали, у всех были квартиры, телефоны. Но
потом все разорили…

Теперь там, в Латвии, у нас есть двухэтажный дом.
Земли очень много. Муж умер два года назад (мы
прожили 45 лет). Я была наследницей, все передала
дочери. Она там и командует.

— Дочь ведь не стала актрисой? Вы, наверное, ей
отсоветовали?

— Не то что отсоветовала. Если бы у нее был талант,
было ярко выраженное амплуа, я бы обязательно посоветовала
ей идти в театр. Я обожаю свою профессию. Но она…
неопределенная. Она, естественно, хотела стать артисткой.
Я ее возила в Москву. Показала во МХАТе известному мастеру.
Он ей сказал: «Деточка, у тебя есть способности. Но
в театре нужны только Ромео и Джульетты. Другие актеры
не нужны». И он совершенно прав. Она очень переживала,
но потом поняла (с моей помощью), что это так. У нее
характер неактерский совершенно. Она не верит в себя.
Не уверена в себе… В общем, дочка закончила французское отделение
пединститута имени Герцена. Преподавала в школе и немного
была переводчиком. Сейчас воспитывает своих детей,
сидит дома.

* * *

— Кира Александровна, в какой рекламе вы снимались?

— Презервативов.

— Неужели?!

— Клянусь вам! Я ложусь в постель. И вдруг
слышу какой-то шум, возню. Это мой внук привел барышню,
и они судорожно ищут в темноте презервативы. Я, такая
мудрая бабка, встаю, подхожу к тумбочке и говорю: «Вот
здесь они лежат». И ложусь спать… Все. После этого
мальчишки на улице вслед мне кричали: «Ой-ой-ой, презервативы!».
Это было давно, и это чисто финансовый вопрос. Хочется
ведь денежку заработать…

— А клип, напомните, какой был?

— Чудесный клип Вики Цыгановой! Разудалая такая песня.
Я с удовольствием под нее плясала. Там я открываю шампанское.
Причем во время съемки оно открылось так хорошо,
фонтан брызнул…

— Правда, что вы писали эстрадные монологи, фельетоны,
скетчи для себя?

— Да. Раньше я читала вовсю! Теперь, к сожалению, концертов
нет. Я сама себе писала, потому что не было материала.
Все хорошее забирал Райкин, а плохое не хотелось читать.
Когда дома никого не было, я надевала шляпку или платочек,
становилась к зеркалу и, представляя себя каким-то другим
человеком, начинала разговаривать. Как говорится, входила
в образ. Получались смешные монологи. Себя-то я знаю.

Не было серьезной работы в театре, я разозлилась и написала
пьесу «Под звуки оркестра». Там десять баб занято! Она
шла у нас в Александринском театре…

— У нас на эстраде долгое время царствовала одна-единственная
женщина — Клара Новикова. У вас не было мысли?..

— Была! Но меня сразу так затерли! На эстраде преобладает
другая национальность… Разве что Миша Евдокимов исключение.

Помню, пришла на концерт в Ленинградский Театр эстрады.
Там одни знаменитости. Ко мне подходит конферансье и
спрашивает: «Простите, что у вас?» — «У меня юмор».
Он ставит меня первым номером. Хуже не бывает! Публика
еще не разогрета… Ладно, думаю, черт с тобой, наплевать,
зато пораньше дома буду. Я отработала, и зрители так
хохотали, так хлопали! Конферансье подошел ко мне возмущенный:
«Что же вы мне не сказали?..» — «Вы меня спросили,
я вам сказала: юмор». Таких вот обидных моментов много
было. Поэтому я не очень рвалась на эстраду. Да и не
умею я пробивать что-то. Приглашают — работаю, нет
— ну и не надо. Тем более у меня все-таки есть театр…

— Если артистка комедийная да к тому же какая — «жемчужина
смеха»! — следовательно, в жизни это дама веселая,
компанейская, так, Кира Александровна?

— О-ох! В компании, за столом, все только и ждут от
меня шуток, анекдотов, веселья.
Приходится не отдыхать, а просто работать!
Но я с удовольствием это делаю. Фюнес, рассказывают,
всегда был мрачным. Я же нет: я и в жизни веселюсь…

Работы в кино

«Лес» (Улита), «Влюблен по собственному желанию» (мать),
«Когда мне будет 54 года» (уборщица), «Яма», «Окно в Париж» (теща),
«На кого бог пошлет» (мама Хлюздина), «Горько!» (бабушка).

Телесериал «Улицы разбитых фонарей» (хозяйка кошек в
фильме «Напиток для настоящих мужчин» и тетя Фаня в
фильме «Дело N 1999»). Телесериал (комедийный) «Чисто
по жизни».