Воспитателю ербогаченского детского сада Нине Васильевне
Фарковой не повезло. Во-первых, в это субботнее утро
по метеоусловиям аэропорт был закрыт до полудня, а рейс
на Ербогачен не планировался вовсе. Об этом
сообщила барышня из справочного бюро.
Впрочем, верить ей было бы верхом легкомыслия, авиаторы
любят фокусы и розыгрыши, поэтому Нина Васильевна ничуть
не удивилась, когда в половине десятого объявили регистрацию.
На регистрацию она успела…

Во-вторых, багажа у Нины Васильевны было
значительно больше, чем двадцать килограммов, разрешенные
для бесплатного провоза. Собственно, и это было не так
уж важно, ваш корреспондент летел тем же рейсом и своими
глазами видел, как один из пассажиров грузил на контрольные
весы баулы суммарным весом под девяносто килограммов.
Тем не менее Фаркову с ее багажом просто отказались
регистрировать. Беготня к начальнику аэровокзала, уговоры,
просьбы оказались бесполезны: перегруз самолета —
вещь, знаете, весьма опасная. Условия просты: либо вы
оставляете груз и летите налегке, либо не летите вовсе.
Нина Васильевна выбрала первое. Благо, багаж было на
кого оставить. А между тем, пока мы сидели в настывшем
салоне АН-24, глядя, как ноябрь метет по полосе белое
зерно, люди в форменных комбинезонах забивали первые
ряды пассажирских кресел тюками и коробками, тщательно
увязывая их капроновой сетью. Мы знали, что это коммерческий
груз, знали, что с таким грузом в Ербогачен
летает практически каждый самолет авиакомпании «Ангара
403». Еще, что за этот груз коммерсанты платят щедро,
поэтому взять
эти коробки и мешки куда предпочтительнее, чем те же
килограммы, за которые платит пассажир. Но доказать
это архисложно, поэтому я буду говорить только о том,
что известно абсолютно точно.

Давно минули те времена, когда самолеты в Ербогачен
летали каждый день и билет (соотносительно с заработной
платой) стоил копейки. Теперь рейс ходит один раз в
неделю. Летом, когда билет на самолет нужно было покупать,
как минимум, за месяц до даты вылета (студенты и отпускники
шли валом), руководители авиакомпании пошли навстречу
неоднократным просьбам администрации Катангского района
и пустили дополнительный рейс. С билетами, впрочем,
проще не стало. Осенью рейс сняли, мотивируя тем,
что на линии Ербогачен — Иркутск полной загрузки не
бывает и компания терпит убытки. С этим я, кстати, абсолютно
согласен: когда по пути в Ербогачен едва ли не полсалона
завалено грузом, абсурдным представляется требование,
чтобы на обратном пути эти места были заняты пассажирами,
— хотя бы приблизительный баланс между прилетающими
и улетающими должен сохраняться.

Мы будем летать и дальше. При любых раскладах, за любые
деньги. У нас тоже бывают отпуска и командировки, нам
нужно бывать в больницах и учить детей в институтах…
Реклама «Летайте самолетами «Ангара 403» здесь
неуместна. На внутренних рейсах
области нет другого перевозчика. В обозримом будущем,
вероятно, и не будет. Люди, не понаслышке знакомые с
авиацией, говорят, что авиакомпания прибрала к рукам
все, что могло летать. В рамках региона, разумеется.
Объяснение простое: 403-й завод ремонтирует самолеты,
и если у заказчика нет денег оплатить ремонт, машина
за долги переходит в собственность завода.

Слабое утешение — мы не одиноки в данной ситуации.
В таком же положении находятся Мама, Бодайбо, Казачинск,
словом, все те районы, где нет круглогодичных дорог.
Будучи летом в Ербогачене, губернатор области Борис Говорин
обещал проработать вопрос дотирования авиакомпании на
предмет снижения стоимости пассажирских перевозок. Об
этом теперь вряд ли стоит вспоминать — бюджет области
сформирован с почти миллиардным дефицитом…

Одна на всех и проблема внутрирайонных перевозок. Их
осуществляет Киренское авиапредприятие, балансирующее
на грани банкротства уже не первый год. Говорят, не
банкротят его лишь потому, что летать тогда станет совсем
некому. А летать надо. В деревни, добраться до которых
невозможно и на танке, должна летать хотя бы санитарная
авиация. Когда не станет и ее, тушите свет — деревни
смело можно закрывать. За услуги санавиации, кстати,
одна только Катангская ЦРБ должна 2800 тысяч рублей.
Гасить долг, разумеется, нечем, его можно только наращивать.
Но это тема для отдельного разговора…

Есть у Киренского
авиапредприятия один вертолет МИ-8. Для плановых рейсов,
для геологических и пожарных работ, для выполнения санрейсов.
Один вертолет на пять районов. Не знаю, как где, но
в Катангском районе есть деревни, где «вертак» не садится
месяцами, где газетные новости теряют всякий смысл,
ибо были написаны в другую эпоху, где дети по полгода
и больше не видят мороженого, а взрослые — денег.
В этом году, к примеру, киренчане недовыполнили четыре
рейса в район. Часть выполненных рейсов была сделана
по малому кругу, без захода в северные села района.
В декабре, говорят в районной администрации, вертолета
вообще может не быть, несмотря на то, что по существующему
договору он должен летать два раза в месяц. Причина
банальна — предприятие завезло в Ербогачен слишком
мало топлива, и теперь вертолет нечем дозаправить. Тем
не менее это не мешает предприятию в полном объеме
получать дотацию из областного бюджета и делать вид,
что все идет по плану.

«Районная администрация, — говорит
зам.мэра Катангского района Е. Дроздова, — предлагала
начальнику Киренского авиапредприятия Веключу создать
заправку в селе Непа. Мы готовы за свой счет построить
эстакаду под емкости для горючего и выполнить ряд других
технических работ. Стратегически заправка в Непе выгоднее
любой другой. Решается вопрос доставки топлива — расстояние
от Киренска до Непы почти вдвое меньше, чем до Ербогачена,
да и зимник на этом участке открывается раньше. Плюс
к этому, с дозаправкой в Непе вертолет может слетать
в любую точку района и вернуться обратно. Впрочем, наша
инициатива осталась без ответа».

В это трудно поверить, но я заметил: здесь, на севере,
небо становится выше и словно бы дальше от земли. С
каждым днем.