У истоков этой деятельности долгие годы, вплоть до создания
группы реабилитации жертв политических репрессий, стоял
старший помощник прокурора Иркутской области Юрий Грачев.

— Особенно напряженным для нас стал 1991 год, когда
был принят Закон Российской Федерации «О реабилитации
жертв политических репрессий». Он явился своеобразным
актом государственного покаяния, — вспоминает Юрий
Грачев. — Тысячи и тысячи людей стали обращаться в
прокуратуру. И прокурор оказался единственным представителем
государства, кто не только рассматривал заявления, выносил
решения по каждому делу, но и выслушивал претензии и жалобы
людей, безвинно проведших долгие годы в лагерях и на
поселениях, или их детей, родственников, добивающихся
справедливости.

Добавлю, что нам в своей работе пришлось охватить огромный
временной пласт, начиная с ноября 1917 года. О ее сложности
говорит тот факт, что при изучении уголовных дел, принятии
правовых решений работникам органов прокуратуры приходилось
пользоваться четырьмя Уголовными кодексами разных лет,
начиная с кодекса 1922 года.

Новый закон потребовал сплошного пересмотра архивных
уголовных дел, реабилитации всех жертв политических
репрессий, восстановления их в гражданских правах, а
также обеспечения посильной компенсации материального
и морального ущерба. Впоследствии он обогатился положением
о реабилитации несовершеннолетних детей тех, кто подвергся
репрессиям по политическим мотивам.

Исполнением требований закона занялись и сотрудники
Регионального управления ФСБ, управления внутренних
дел, органов социальной защиты области и иные структуры.
Работа в группе реабилитации жертв политических репрессий
прокуратуры области доверялась наиболее опытным профессионалам:
Юрию Грачеву, Маргарите Горбуновой, Ариадне Рязанцевой,
Исааку Абгалдаеву, Светлане Ненаховой, Зое Февратовой,
Вадиму Аполинарову.

В настоящее время эта работа завершается Натальей Растошинской,
Валентином Вахрушкиным, Ниной Кохановой, которые пересматривают
уголовные дела в отношении граждан, пострадавших за
религиозные убеждения, инакомыслие, так называемых социально
вредных элементов, признанных социально опасными по политическим
мотивам и подвергнутых лишению свободы, высылке, ссылке
без предъявления обвинения в совершении конкретного
преступления, а также необоснованно
помещенных в психиатрические учреждения на принудительное
лечение.

За годы кропотливого труда в архивах области изучено
свыше 20 тысяч уголовных дел; реабилитированы и признаны
пострадавшими от политических репрессий более 10 тысяч
человек.

Так, только в 1937-1938 годах в области было репрессировано
почти 50 священников, из них большинство расстреляно
за «контрреволюционную деятельность против Советской
власти». Не выдержав побоев и пыток, в тюремной больнице
скончался архиепископ Павел Павловский. Но преследования
за веру началось задолго до того, как жернов репрессий
набрал свои страшные обороты.

Так, в материалах одного из уголовных дел, пересмотренных
прокуратурой, содержатся сведения о том, что в 1928
году органы ГПУ г. Иркутска получили следующую информацию:
священник прихода Ново-Иннокентьевской церкви Иван Титов,
проживающий в Свердловском предместье, хранит и распространяет
антисоветскую литературу. В ходе следствия обвинение
в преступлении было предъявлено также священнику церкви
в поселке Иннокентьевский Константину Попову, священнику
бывшего Вознесенского монастыря Якову Тараненко, служителю
Благовещенской епархии Георгию Максунову. Все они были
арестованы. Кроме того, у монархов бывшего Иннокентьевского
монастыря Вукола Богданова, Елизара Скибы, Федора Кузьмина,
Емельяна Потапова, Павла Елонова сотрудниками ГПУ был
произведен обыск, в ходе которого были изъяты брошюры
и печати епархии.

Священники были подвергнуты несправедливому преследованию
за веру, чтение и хранение православной литературы;
впоследствии же все они реабилитированы.

«Арестован органами ОГПУ за совершение контрреволюционного
преступления» — за этими грозными словами иногда скрывался
самый никчемный повод для того, чтобы заключить неугодного
человека под стражу. В октябре 1928 года был арестован
в с. Оськино Киренского округа сосланный ранее в Сибирь
гражданин П. Скачков. Из материалов уголовного дела
следует, что преступление его заключалось в отказе явиться
в сельсовет на регистрацию, а также в «независимости
суждений и поступков». В частности, в вину ему ставилось
то, что в то время, когда должен был читаться доклад
на антирелигиозную тему, Скачков организовал в своем
доме вечеринку. Доклад был сорван. За это «преступление»
он был лишен свободы на один год.

Еще один пример. В 1933 году органами ОГПУ было возбуждено
уголовное дело в отношении группы служащих трестов «Ирзолотопродснаб»
и «Золотранс». Экономические работники обвинялись в
создании контрреволюционной организации. Вся их вина
состояла в том, что в прошлом они являлись членами партии
левых эсеров и критически относились к политике правящей
партии. Например, из показаний экономиста Н. Стуколкина
вытекает, что еще в 1932 году он полагал необходимым
«бороться за разрешение частной собственности, развитие
мелкой кустарной промышленности, кооперативов, индивидуальных
форм хозяйства в деревне, легализацию политических партий,
свободу слова и печати». Неизвестно, были ли освобождены
«идейные противники» из-под стражи в том злополучном
году. Но есть сведения, что спустя время, в еще более
суровые 1937-1938 годы, они были расстреляны за то, что
имени собственные политические взгляды. Спустя 70 лет
Николай Стуколкин, Станислав Карпович, Михаил Лукашевич
реабилитированы.

В августе этого года справедливость и законность были
восстановлены и в отношении уроженки г. Бодайбо Ангелины
Спиридоновой. В июне 1926 года она была арестована органами
ОГПУ по обвинению в шпионаже в пользу Польши. Через
полгода дело прекратили, но молодую женщину направили
в психиатрическую больницу. Из акта врачей-психиатров
следовало, что Спиридонова «в узком смысле слова душевной
болезнью не страдает, а является психопатической личностью».
Подследственная подверглась принудительному лечению
по политическим мотивам, в связи с чем также реабилитирована.

Иные правовые решения принимаются в отношении лиц, не
являвшихся жертвами террора. Так, к разряду, «контрреволюционных
групп» относились сообщества уголовников, отбывавших
наказание в местах лишения свободы. Находясь в лагерях,
имея многочисленные судимости, они занимались привычным
делом — грабили, убивали, унижали сокамерников.

Все эти дела пересмотрены по нормам УПК РФ — с принесением
надзорных представлений в суды и переквалификацией их
действий с политических на уголовные составы преступления.

Выносятся заключения об отказе в реабилитации по уголовным
делам, где доказана вина подследственных либо обоснованно
осужденных в измене Родине, участии в карательных операциях
и т.д.

Так, отказано в реабилитации Андрея Л., который в 1921
г. являлся одним из организаторов кулацкого восстания
на территории области. Был командиром отряда, который
отличался особой жестокостью при расправах с пленными
красноармейцами и мирными жителями. Отряд Л. производил
налеты на мирные села, грабил и убивал жителей. Из показаний
оставшихся в живых красноармейцев и крестьян достоверно
следует, что командир лично пытал и расстреливал тех,
кто отказывался служить в его банде.

Пример из более поздней истории — материалы уголовного
дела в отношении Виктора П., который в 1951 году военным
трибуналом войск МВД области приговорен за измену Родине
к 25 годам лишения свободы с конфискацией имущества
и поражением в политических правах сроком на пять лет.
Суд обоснованно признал его виновным в том, что в 1943
году, проживая в оккупированной фашистами Минской области,
он добровольно поступил на службу в немецкую полицию,
а позже — в Восточный запасной полк так называемой
РОА. Принимал участие в карательных операциях против
партизан. По этим причинам в его реабилитации отказано,
о чем сообщено ближайшим родственникам.

Законом защищены права не только репрессированных граждан,
но и их детей.

В связи с изменениями в законодательстве подвергшимися
политическим репрессиям и подлежащими реабилитации признаются
не только дети, находившиеся вместе с родителями в местах
лишения свободы, в ссылке, на спецпоселении, но и дети несовершеннолетнего
возраста, оставшиеся без попечения репрессированных
родителей.

В прокуратуру за справками о реабилитации обратились
тысячи граждан, но еще не все, кто имеет на это право.
Пусть эта публикация послужит своеобразным приглашением:
обращайтесь, направляйте свои документы — закон
должен работать на каждого, пострадавшего безвинно.

В работе нашей группы нет мелочей; порой выслушать и
посочувствовать обиженному государством человеку не
менее важно, чем составить профессиональный правовой
документ. Пересмотр уголовных дел завершается в текущем
году.

2003 год должен подвести итоги коллективного труда по
выполнению государственной задачи восстановления доброго
имени сограждан, репрессированных безвинно, за убеждения.

Государство, как указано в законе, осуждает многолетний
террор и массовые преследования своего народа, выражает
глубокое сочувствие жертвам репрессий, их родным и близким.

Свыше десяти лет потребовалось для юридического пересмотра
документов, но человеческие судьбы — не бумага, здесь
практически ничего исправить нельзя…