Нет ничего опаснее, чем забалтывать проблему,
мучающую государство какое уж десятилетие.
Детская беспризорность, словно болезнь, вызываемая
вирусом: у нее свои пики и свои спады. Вот уже
сколько времени, фактически начиная с
социальной ломки нашего общества, этот недуг
прогрессирует. И сейчас редакции меньше всего
хочется, чтобы рассказ о конкретном детском приюте
воспринимался как попытка подсказать окончательное решение
очень трудной задачи. Просто ребятишкам, которые волею
судеб попадают именно в этот, раньше других
открывшийся детский приют, повезло. Там работают
преданные детству люди. Вполне возможно, что в
некоторых других детских приютах, в детских домах не хватает
тепла. Всякое ведь бывает. Но даже в этом приюте, что на улице
Некрасова в Иркутске, при той теплой атмосфере,
которая царит в его стенах, немало ребятишек готовы
к обмену. Чистая постель, игры, книжки —
все, что связано с ребячьей порой, забирайте себе. А
мне отдайте развалюху с цементным полом, в которой
мама — алкоголичка. И детскому сердцу не прикажешь!

Людмила Петровна Свистунова, психолог, специалист
по психоаналитическому консультированию, директор
кризисного центра для женщин, очень точно сказала о
главном просчете общества в борьбе с беспризорностью:

— Мы тушим пожар, вместо того чтобы принимать меры
противопожарной профилактики. Мы немалые средства
тратим на общегосударственные целевые программы,
хотя бы на программу «Дети России». Но как
расходуются эти средства, с точным ли прицелом они
используются? Сколько угодно можно пооткрывать детских
приютов и детских домов. Но пока политики, пока сама
российская ВЛАСТЬ не поймет, что кризис семьи
отражает собой глубочайший кризис общества, толку
не будет.

Именно ее, ежедневно сталкивающуюся с не видимыми
миру детскими, женскими да и мужскими слезами, мы
попросили прокомментировать публикуемый выше
материал.

— Самое большое горе миллионов семей — одиночество в
своем доме. Мать, отец разделены и друг с другом и
с детьми. Мужчина или женщина как бы вовсе уходят
из семьи: на заработки. То есть внешне соблюдаются
какие-то общепринятые каноны в отношениях, но
ощущения целостности своего дома, ощущения семейного
быта как тыла в житейских передрягах — этого давно
уже нет. Между тем психологами доказано: чтобы
поднять ребенка, обезопасив хотя бы на первых порах
от тлетворного влияния улицы, необходимо обеспечить
ему БЕЗОПАСНОСТЬ в семье. Хотя бы на первые семь лет
его жизни. Если ребенок не чувствует себя в
безопасности дома, если эту безопасность не
гарантирует ему школа с ее высокими требованиями
прежде всего к интеллекту ребенка, но не к его душе,
— он уходит на улицу. Ведь и маленькое существо не
хочет чувствовать себя изгоем. А улица дает
ему иллюзию равенства с другими, такими же, как он
сам. Уличные стаи подростков принимают вновь
прибывшего таким, каков он есть, и дальше
начинается иная школа — школа криминала. Усвоенные
в стае навыки остаются уже на всю жизнь.

Мы, благополучные, не испытывающие личных трудностей
со своими детьми, к тому же имеющие средства на их
обучение, совсем не задумываемся над тем, как
сейчас трудно подростку сменить стиль существования.
Доступность образования, даже школьного, не говоря уже
о высшем, — привилегия немногих. У семьи часто нет средств,
чтобы нормально собрать ребенка в школу, тем самым обеспечив
ему достойное положение в среде одноклассников. И
это тоже — путь в криминал.

Многим покажется странным утверждение: слишком
короткий век мужчины — один из факторов,
провоцирующий беспризорность. Но на самом деле, как
считают детские психологи и социологи, отслеживающие
глубинные процессы, идущие в обществе, такая
зависимость существует. В среднем земной путь
мужчины заканчивается после пятого и перед шестым
десятком лет. Прежде всего губит алкоголь. Но
что такое алкоголь для очень многих наших мужчин,
как не попытка забыть о своем унижении, о своей
материальной несостоятельности, как не стремление
именно таким образом утвердить свое «главенство» в
семье? Где алкоголь, там агрессия. Мужская агрессия
умеет отлично маскироваться. Сколько я знаю
примеров, когда на службе мужчина корректен, вежлив,
исполнителен, зато дома он «срывается», вымещая свою
обиду, свой страх перед действительностью, все свои
комплексы на жене и детях! Вы никогда не
задумывались над тем, сколько мужчин сегодня занято
во всевозможных охранных агентствах? Кажется, только
в подъездах домов еще нет охранников. Хотя в
престижных домах они есть. Что это такое — огромное
количество нас «охраняющих» мужчин, как не попытка
общества таким образом скрыть мужскую безработицу?
Разве мы чувствуем себя более защищенными оттого,
что молодые люди в камуфляжной форме встречают нас
в почтовых отделениях, в гостиницах, теперь уже и в
театрах, не говоря о школах и больницах? Короткий
земной путь наших мужчин, их неудовлетворенность
своим положением в семье, часто на работе —
источник не только их страданий. Страдают дети, на
глазах которых отец поднимает руку на мать. Страдают
дети, чуть ли не с младенчества познав тяжесть
отцовской руки.

Но только мужской агрессией объяснять стремление ребенка уйти из
родного дома было бы непозволительной наивностью.
Не меньше страдают дети от агрессии своих матерей.
Задумайтесь над таким фактом: более сорока процентов
иркутянок бьют своих детей. И тоже: выражение
женской агрессии связано с осознанием своего личного бессилия
что-либо изменить в семейном мире, в своем
социальном положении. Особенно страшна женская
аутоагрессия, то есть агрессия, обращенная, прежде
всего на самое себя. Тут и отчаяние, и стыд за то,
что своему ребенку она не может обеспечить
нормальных, «таких, как у всех», условий, и постоянные
срывы. Поднять руку на мужа не всякая женщина
осмелится. А вот на ребенка — почему нет?

ЕСЛИ РЕБЕНОК НЕ СТРАДАЕТ В СЕМЬЕ, ЕСЛИ ОН ЧУВСТВУЕТ
СЕБЯ ЗАЩИЩЕННЫМ В ОТЧЕМ ДОМЕ, НИКАКАЯ УЛИЦА НЕ
СТРАШНА! Но знаете, почему страдающих детей становится
все больше и больше? Социологи, психологи, и детские
психиатры уверены: трагедия в том, что очень много ребятишек
рождаются нелюбимыми, нежеланными. В нашем государстве идет
страшный процесс: материнство и отцовство все чаще
воспринимаются не как радость, не как счастье, а как
обуза. Родители, особенно рано вступающие в брак,
вообще не научаются чувствовать свою
ответственность перед новой жизнью. Недавно
состоялся «круглый стол», собравший педагогов,
врачей, психологов, социальных работников. Его
провела главный гинеколог Иркутской области, доктор
медицинских наук Наталья Владимировна Протопопова.
Речь шла о ранней детской смертности, об угасании едва появившейся
новой жизни. И еще — о недопустимо огромном числе
абортов в России. Перестала существовать ранее
пользовавшаяся хоть какой-то материальной поддержкой властей
так называемая служба семьи, научающая как женщин, так и мужчин
умению строить свои отношения. В том числе, и
задумываться о своем потомстве. Как следствие такой
«экономии средств» — все новые поколения
«потерянных» для нормальной жизни детей. Статистика
свидетельствует: 80 процентов из тех ребят, что
прошли детские колонии, были свидетелями или
участниками семейных конфликтов. И лишь немногим
более двадцати процентов ребят, прошедших
реабилитацию в закрытых детских учреждениях, находят себя в
нормальной жизни. Когда на высоком властном
уровне не принимаются решения по самым главным
проблемам общества, когда ощущение опасности не
покидает семью, в детских приютах стелят на пол
матрасы, ищут раскладушки, потому что беспризорных
становится все больше. Я уверена, будь у нас в
Иркутске целевая программа безопасности семьи,
ситуацию в городе хотя бы немного удалось бы разрядить.
Очень верно сказала педагог детского приюта Л. В. Бондарева:
государство оставило семью один на один с ее
проблемами, сложностями, с переживаемым ею духовным
и материальным кризисом.

Отсюда мой диагноз: сколько угодно можно
открывать детских учреждений в стране, расходуя на
это огромные средства, но пока семья не ощутит себя
необходимой государству, пока она не станет, как
говаривали раньше, ячейкой общества, вал
беспризорности будет расти.