По 43 центнера зерна с гектара собрали механизаторы СХОАО
«Белореченское» с одного из участков. Правда, участок
невелик, он входит в состав опытного поля агрохолдинга,
засеян был пшеницей Тулунская-12, элитными семенами.
И все равно, пережить такую засуху и получить после этого
на черемховской земле столь высокий урожай — это ли не
похвала сорту и создателям его?! Нынешний год для
земледельцев центральных и особенно южных районов можно
считать таким испытанием, которому трудно найти аналог в
прошлом. Хватили этого лиха и хозяйства-филиалы,
которые входят в состав «Белореченского». Тем не менее
комбайнеры ОАО «Нижнеиретское», руководит которым Федор
Иванович Жернаков, намолачивают по 25 центнеров
зерна с гектара. За 20 центнеров выходит и в ОАО «Россия»,
во главе которого стоит Геннадий Иванович Поляковский.
Все бы ничего, да не позволяет природа развернуться
механизаторам.

Трудно сказать, последний это экзамен — дожди и ненастье,
или природа еще что-то припасла для нас, но и этот
экзамен не во всем и не всем удалось выдержать. Хотя и
хороший урожай удалось вырастить земледельцам агрохолдинга
«Белореченское», но агрономы сокрушаются по поводу того,
что пшеница алтайских сортов на корню начинает
прорастать. На фураж она пойдет, а вот на семена такое
зерно не очень-то будет пригодно. В свое время было
немало кривотолков по поводу того, что «Белоречка»
клюнула на чужие сорта, то есть созданные в другой зоне,
с совершенно иными почвенно-климатическими условиями.
Казалось бы, 2003 год дал оценку эксперименту, тем не
менее…

— Земли наших предприятий-филиалов разбросаны на
огромной территории, — говорит генеральный директор
Гавриил Степанович Франтенко. — Дело не в протяженности.
Они находятся в разных зонах, от притаежной до Ангары,
точнее — до приангарской зоны. Поэтому единого сорта тут не
может быть.

Гавриил Степанович сетует по поводу застоя в науке, в
селекции. На свой страх и риск Франтенко взялся
экспериментировать. Правда, поиск ведется не вслепую, а
в тесном содружестве с Алтайским НИИ сельского хозяйства.
Одновременно складываются тесные связи с Тулунской
селекционной станцией. Пока что большого удовлетворения
от достигнутого нет.

Здесь возможны самые различные вопросы, и прежде всего:
зачем надо алтайскими сортами засевать поля Восточной
Сибири? Но, всматриваясь в прошлое, я лично поостерегся бы
от категоричных оценок, хотя и имею некоторые
пристрастия. Вспоминаю 1962 год. Проходил тогда
практику в одном из колхозов Алтая. Встречаясь со своими
однокурсниками по Тимирязевской академии, которые попали
в более крепкие хозяйства, я с удивлением слушал их
восторженные рассказы о новом сорте пшеницы, о Скале,
выведенной Тулунской селекционной станцией. Тот сорт
вскоре вытеснил там все остальные. На Алтае полюбили его
за высокие хлебопекарные качества, хорошую
продуктивность. Зато сами иркутяне какие только претензии
не высказывали в адрес селекционеров. У наших хлеборобов
было два главных требования: чтобы сорт был более
урожайным и как можно скорее созревал. (В ту пору не
раз случалось заканчивать хлеба уже по весне). По поводу
последнего сами селекционеры шутили: вам нужна такая
пшеница, чтобы до зимы стояла и по снегу ее можно было
обмолачивать. Шутки шутками, но практики, власть предъявляли
требования взаимоисключающие, например: сорт должен быть
скороспелым и иметь высокое содержание клейковины. Но
чтобы много было клейковины, требуется много тепла,
солнца, а если укоротить сроки вегетации, то сколько
солнца и активных температур сорт недополучит?

И все-таки селекционеры добились, казалось бы,
невозможного. Появились сорта, отвечающие двум-трем
требованиям. Ученые Иркутского сельхозинститута вывели
Ангару, которая даже в условиях Качуга с его беднейшими
землями и коротким летом успевала вызреть, имела
достаточно высокое содержание клейковины и давала хорошие
урожаи. Сначала в совхозе «Ангинский»
до 40 центнеров получали на круг. В
Баяндаевском районе, который отличается крайне сложными
условиями для ведения земледелия, в колхозе «Путь Ленина»
(председатель А.В.Германчук) получают хорошие урожаи
пшеницы тулунской селекции и выпекают из нее прекрасный
хлеб. До 40 центнеров пшеницы и выше
опять-таки тулунской селекции получает и тамошний фермер
Андрей Мунгалов. Таких примеров можно привести немало.
Все они свидетельствуют о том, что наши селекционеры
даром хлеб не едят. Хотя земледельцы вправе ставить новые
задачи перед ними. Но творцам сортов, как говорится, уже
не привыкать. Вспоминаю, как сильно доставалось им в
60-70-е годы. Редкое областное совещание проходило без
резкой критики в их адрес. Вместе
с тем сельхозотдел Иркутского обкома жестко
требовал, чтобы сами хозяйства ориентировались на
собственные сорта. Это не местничество и не квасной
патриотизм. Это требование науки.

Однако на местах, принимая эти требования, к проблеме
относились творчески. По инициативе первого секретаря
Осинского райкома М.М.Панафидина стали внедрять
Бурятскую-32, выведенную в соседней республике.
Земледельцы попросту устали от частых засух, от недорода,
от бесконечных поездок на Волгу, Амур и Кубань за
соломой. К сожалению, тот сорт не озолотил местных
хлеборобов, не спас от неурожая. По другому пути пошли в
Нижнеудинском районе. Там в колхозе «Путь к коммунизму,
руководил которым замечательный специалист, будущий
глава района и депутат Госдумы А.А.Турусин, тоже не стали
придерживаться жестких правил. Тулунчане вывели в 60-70-е
годы интересный сорт Бирюсинка. Он еще проходил проверку
на сортоиспытательных участках, а в Кадуйской бригаде
того колхоза засевали им немалые площади. Как говорил мне тогда
бригадир Князев, зерно пополам с клейковиной. И это
едва ли не в самой холодной зоне района, куда позже
приходит весна, а в начале и в конце лета нередки
заморозки. Увы, сорт не прошел испытания, прежде всего по
пыльной головне, однако Князев и Турусин еще долго
держались за него.

В 80-е годы началось второе пришествие «чужестранцев».
В ту пору ученые Иркутской опытной станции (ныне НИИ
сельского хозяйства) во главе с Николаем Прокопьевичем
Васильевым взялись за разработку почвозащитной системы
земледелия на базе совхоза «Приморский» Нукутского
района. Когда удалось решить некоторые вопросы обработки
земли, то возник вопрос: что сеять на ней? Бросили
взор на восток. Именно там наши соседи серьезно
занимались конструированием сортов, которые менее
болезненно переносят засуху. Вот так теперь уже на
другом берегу Братского моря взялись за внедрение
«чужого» сорта. Правда, подход тут был иным. Не эмпирика
была в его основе, не упование на свой собственный опыт
хлебороба. Ученый Н.П.Васильев и главный агроном
А.Н.Иванов пытались постичь особенности сорта, и в
соответствии с этим применялась уже сортовая агротехника.

Самое парадоксальное заключалось вот в чем. Напротив
«Приморского» находятся земли Осинского района. Но там,
повторюсь, эти сорта на пошли, а здесь прижились. Тут
вообще пошли от Бурятской-32, к сорту интенсивного типа
Бурятская-78, к сильной пшенице Селенга. То есть шли от
простого к сложному, поскольку требования интенсивных
сортов куда более высокие. Так с легкой руки ученого
Васильева и тогдашнего главного агронома Иванова эти
новинки не только здесь прижились, они получили
распространение вообще в степной зоне Приангарья. Что
касается «Приморского», то его зерно, его мука сегодня
нарасхват. Весь вопрос только в цене. А в основе такого
зернового успеха — «чужие» сорта. Вместе с тем, полагаю,
что тулунские селекционеры вряд ли испытывают какую-то
ревность от такого предпочтения. Сорт — это детище не
только ума, рук и души селекционера, но и той
природной обстановки, в которой формируется. А под
Тулуном, где находится селекционная станция, тепла
меньше, влаги больше, и растения сильнее
ощущают дыхание тайги. Поэтому соседнее притаежное
Красноярье особенно благодарит тулунчан. Их пшеничное
творение, как говорится, беда и выручка для тех западных
хлеборобов.

Но вернемся в «Белоречку», в ее филиалы. Не сказать, что
сегодня они на распутье. Но как будет складываться
ситуация в будущем, чему они отдадут завтра предпочтение,
вряд ли кто возьмется предсказать. Это печально, но годы
и годы потребуются, дабы выбрать наиболее эффективные
сорта, которые от засухи не засохли бы, под тяжестью
дождей и ливней не легли, до заморозков успели вызреть и
к концу лета тугим и спелым колосом радовали бы
земледельца. К тому же филиалы-хозяйства расположены на
полпути между Тулуном и Улан-Удэ, а Барнаул и Алтай
словно другая планета. Да и у самих филиалов нет и
не может быть единства в запросах. Одних холодят снега
Присаянья, других терзают жара и сушь Приангарской зоны.
Незыблемым остается только одно: ставку надо делать на
сорта высших репродукций. 43 центнера на гектар — еще
одно подтверждение тому.

К сожалению, в такой обстановке, когда главным становится
поиск солярки и бензина, такие прописные истины, как «чем
моложе семена тем выше урожай», блекнут в сознании
многих руководителей или вовсе выпадают из памяти. Даже создание
администрацией области льготных условия для покупателей
семенного материала высших репродукций не вывело иных
аграрников из состояния оцепенения. Правда, у
взыскательных производственников есть вопросы. Их не
всегда устраивает качество такого товара. И это должны
учесть опытно-производственные хозяйства, которые
специализируются на выращивании его. Тем не менее
использование даже такого посевного материала дает
отличный эффект. Очевидно, требуется экономический
анализ, который показал бы, какую высокую отдачу дает
рубль, затраченный на покупку семян элиты и первой
репродукции. Во всяком случае еще 20 лет назад считалась
насущной задача отказаться от посевного материала
массовых репродукций, от семян без роду, без племени. Что
мешает выполнить ее сегодня?