— Да, фактически это была международная встреча, на
которой ученые и врачи из Западной Европы и
Америки, а также из стран ближнего зарубежья
делились своим опытом, отдавая его в общую копилку
знаний во имя совершенствования медицинской
практики. О том, насколько «расширила свою
географию» эндокринная хирургия, можно было судить
по разбросу тематики выступлений. Докладов было так
много, и все они были настолько значимы, что помимо
пленарных шли заседания в двух секциях. Зарубежные
коллеги привезли с собою видеофильмы, так что можно
было судить о совершенстве операций, проводимых в их
клиниках, об используемом ими инструментарии. Что же
касается повестки дня, то в нее были включены
выступления, касающиеся сложнейших проблем
диагностики и лечения, в том числе и
хирургического, как самой щитовидной железы, так и
околощитовидных, половых желез, надпочечников.
Фактически прошло полтора века с той поры, как
щитовидная железа стала объектом внимания медиков, но
до сих пор рецидивный зоб, узловой зоб,
которыми страдают миллионы людей на планете, не
перестают «загадывать свои загадки» врачам.
И вообще прозвучали доклады, посвященные
разделам, считающимся редкостью в эндокринной
хирургии.

— И все же, что из всего этого богатого многотемья
вы бы выделили проходящим красной нитью?
Обсуждение каких проблем, в конце концов,
определило значение тринадцатого симпозиума по
эндокринологии?

— В центре обсуждений оказался рак щитовидной
железы и патология надпочечников, требующая
хирургического вмешательства. Что касается онкологии
щитовидной железы, то, к сожалению, она растет во
всем мире. Коллеги из Украины и Белоруссии
свидетельстовали: после Чернобыля рак щитовидной
железы стал в их государствах чуть ли не главной
медицинской проблемой. Заметьте, это по прошествии
почти двадцати лет со дня трагедии. Дискуссии шли
по поводу выбора объема оперативных вмешательств
при раке щитовидной железы; серьезно обсуждались
методы послеоперационной терапии таких больных.
Кстати, об актуальности рака щитовидной железы
свидетельствует и наша внутрибольничная статистика. В
клинике, которой я руковожу, нет специального отбора
именно онкологических пациентов. Если рак диагностируется
заранее, его оперируют в областном онкологическом
диспансере. И там, конечно, свой счет. Нами же прооперировано
около одиннадцати тысяч пациентов по поводу других
патологий щитовидной железы. И почти у тринадцати процентов
из них уже на операционном столе нами выявляется рак.

— Так странно — мы же очень далеко от Чернобыля…

— Разве только в Чернобыле дело? А Челябинск с его
могильниками радиоактивных отходов, а нездоровая
экология вообще в России и у нас, в Восточной Сибири,
вообще являющейся эндемичной по зобу! Заболевания щитовидной
железы в Приангарье — одна из типичнейших
патологий. На их фоне все чаще встречаются узловые
формы, которые мы, хирурги-эндокринологи, считаем
предопухолевыми. Что же касается патологии
надпочечников, то лишь благодаря современным методам
исследования, таким как компьютерная томография,
ядерно-магнитный резонанс, появилась возможность
диагностировать их онкологию и, следовательно,
оперировать. Сколько людей на земном шаре
страдает тяжелой гипертонией, источником которой
является именно болезнь надпочечников, — и об этом
тоже шла речь на симпозиуме.

— У вас была возможность сопоставить не только
методики операций на жизненно необходимых
человеческому организму железах, но и сравнить
уровень профессионализма в отечественной и
зарубежной эндокринной хирургии. Грубо говоря, в чью
пользу счет?

— Наша отечественная школа в хирургии щитовидной
железы, в оперативных вмешательствах на
надпочечниках не уступает зарубежной. Во многих
вопросах мы являемся пионерами. Иное дело, что за
рубежом серьезнее относятся к профилактике
эндокринных заболеваний. И кроме того, российские
хирурги, не уступая ни в результатах выполняемых
операций, ни в мастерстве, лишены возможностей, которые
всегда «под рукой» у наших коллег за рубежом. К
примеру, в Европе, в Америке широко используются
изотопы радиоактивного йода при лечении патологий щитовидной
железы. Для российских эндокринологов это очень
дорогое «удовольствие» из-за нехватки средств.
Только медики закрытого «атомного» Обнинска
могут себе его поволить. Но успех лечения любой эндокринной
патологии в первую очередь зависит от точного диагноза.
Ведь далеко не всегда нужен скальпель. Скажем,
диффузно-токсический зоб, которым страдают многие
наши земляки: есть формы, требующие оперативного вмешательства,
но есть и другие, при которых показано консервативное
лечение. Точно определить патологию и избрать
оптимальную тактику ведения больного могут лишь в
специализированном лечебном центре, где работают
высококвалифицированные врачи и где имеется
необходимое диагностическое оборудование. В Иркутске
такую помощь можно получить в первой городской
клинической больнице, на базе которой и развернут
центр эндокринной хирургии, а также в
железнодорожной клинической больнице, где доктором
медицинских наук, профессором Леонидом
Константиновичем Куликовым накоплен большой опыт в
операциях на надпочечниках.

На последнем симпозиуме была организована
инициативная группа, в которую вошел и я, по
выработке принципиальных для нас, хирургов-эндокринологов,
решений. Речь идет, во-первых, о создании
специального медицинского журнала по проблемам
эндокринной хирургии и, во-вторых, о давно назревшей
необходимости выделения эндокринной хирургии в
самостоятельную специальность, каковыми являются
сердечно-сосудистая, обдоминальная или тарокальная
хирургия. Не нужно бояться чересчур узкой
специализации в хирургии. Каждый должен делать свое
дело. Но делать его очень профессионально, ибо в
руках хирурга всегда человеческая жизнь.