Есть такой анекдот. Молодая иркутянка познакомилась
на набережной Ангары с двумя горячими парнями.
«Гиви, — спрашивает она одного из них, — ты женат?»
«Маленько», — отвечает Гиви. «А ты — женат?» — пытает
женщина второго. «Немножко», — отвечает другой.
У нас в малом бизнесе ситуация примерно такая же: развивается
он «немножко» и вкладывает в отечественный ВВП и региональный
валовой продукт «маленько» — не более 10-14%. Тогда
как в мире все наоборот. «Локомотивом» экономического
успеха во многих передовых странах является как раз
малый и средний бизнес, а не крупный бизнес и «большая»
промышленность, как может показаться.

Президент России Владимир Путин призвал к 2010 г.
удвоить ВВП. То есть всех товаров и услуг надо
производить к этому времени как минимум вдвое больше.
Чтобы удвоиться по ВВП, наша экономика должна расти
на 8-10% в год. Росли же пока в среднем на 6%: в 2000
г. прирост составил 9%, в 2001 — 5%, в 2002 — 4%.
Правда, нынче вроде бы забрезжило — за первое полугодие
ВВП вырос на 7,2%. Премьер-министр на одном из последних
заседаний правительства выразил по этому поводу удовлетворение,
заметив, что это в два раза больше, чем в первую половину
2002 г.

Лично я оптимизма правительства не разделяю. Рост достигнут
в основном за счет крупных производств, которые свой
ресурс почти исчерпали. А вот малое предпринимательство
не растет. Тогда как именно оно при благоприятных условиях
способно развиваться стремительно и дать взрывной экономический
рост. В отличие от крупного бизнеса и промышленности,
которые, как известно, тяжелы на подъем и требуют очень
серьезных инвестиций. В общем, путь этот долгий. А разбогатеть
хочется побыстрее.

Понимает ли власть ценность «малыша»? Думаю, что да.
О нем говорят, пишут, дискутируют. Худо-бедно совершенствуется
законодательная база. Например, региональный единый
налог на вмененный доход многое упорядочил. Некоторые
предприниматели, занятые в сфере розничной торговли
и бытового обслуживания, с удовлетворением мне рассказывали:
доля расходов на уплату налогов в их бюджете сократилась
на 8-12%. Есть и такие, кто финансово от «вмененки»
мало что выиграл, но все равно приветствуют ее, поскольку
«спать теперь стали спокойнее».

Помимо этих отраслей региональная власть «вменила» норму
дохода также в сфере оказания автотранспортных услуг
по перевозке пассажиров и грузов, ветеринарных услуг
и в общепите. То есть там, где его трудно учесть. Там
же, где с доходами все понятно, скажем, в промышленности,
малые предприятия работают по обычной схеме налогообложения.
Некоторые даже «упрощенкой» не смогли воспользоваться
— в силу разных причин. В первую очередь — узко специфичных,
производственных. А это означает, что малые-то они только
по размеру, а отчетность, документооборот у них большие.
Как у завода или фабрики.

Проверяющие, контролирующие и надзирающие органы не делают
им никакой скидки, «чешут в хвост и гриву». Будто не
понимают, что штат ИТР тут невелик — два-четыре человека.
А в иных ООО предприниматель — он и экономист, и менеджер, и
снабженец — один во многих лицах. Отчетность отнимает у
него большую часть рабочего дня, и заниматься собственно
бизнесом ему уже некогда. В итоге такая чрезмерная,
я бы сказал даже непомерная, отчетность и ее усложненность
губят малый бизнес в этой и других отраслях на корню.

Предприниматель из г. Шелехова Татьяна Бочкарева —
хозяйка ООО «Кроха» по изготовлению детской одежды из
натуральных отечественных тканей (платьица и костюмчики)
— говорит, что «на бумажки» она тратит в день не менее
половины рабочего времени. Она очень надеялась, что в
ходе реформ налогообложение и документооборот для малых
предприятий в сфере реального производства, тем более
такого важного, как выпуск детской одежды, будут облегчаться
и упрощаться. Но этого, к сожалению, не происходит.

Рассказала, как ей нелегко вертеться по правилам «большой»
промышленности. В швейной отрасли в цене готовых изделий
велика доля стоимости сырья. Говоря проще, тканей и
фурнитуры. А в них «сидит» 20% НДС. Налог на добавленную
стоимость у нас в стране основной и в то же время один
из самых спорных и малопонятных. В нем иной раз «блуждают»
даже сами налоговики. Тем не менее его платят все юридически
зарегистрированные предприятия, за исключением тех,
кто пользуется «вмененкой» или «упрощенкой». С 2003 г.
малым предприятиям предоставлена возможность перейти
на упрощенную систему и не платить его. Но Татьяна Бочкарева
не может воспользоваться ею. Она вынуждена платить НДС,
т.е. отдавать государству пятую часть той суммы, которую
тратит на закупку сырья, потому что без НДС солидные
торговые предприятия и организации не будут брать ее
готовые изделия на реализацию. Да и поставщики отвернутся.
Допустить этого она не может. Ведь это в конечном счете
самое главное для любого предпринимателя: обеспечить
бесперебойную поставку качественного сырья и сбыт того,
что из него потом сделано.

Платит малый бизнес и другие налоги. То, что они непомерны
и мешают ему развиваться, известно всем. Даже
президент Владимир Путин неоднократно и публично заявлял
об этом, требовал изменить ситуацию. Но воз и ныне там.

Ставка НДС с 28% (в первом году экономических реформ)
снизилась нынче до 20%. Но она все равно велика. В Европе
— значительно ниже. Да и применяется этот налог там
гибче, разброс его величины колеблется, например в Германии
от 7 до 16%. А в США им не пользуются вовсе. Здесь считают,
что НДС чрезмерно угнетает бизнес, поскольку в одном
и том же изделии применяется дважды — на входе и выходе.
США используют взамен федеральный налог с продаж, ставка
которого не превышает 5%. Основным же здесь является
налог на прибыль — 35%. Экономика этой страны в итоге
бурно развивается, ВВП растет, прослойка среднего класса
увеличивается.

Справедливости ради надо сказать, что у нас государство
в ряде случаев малым предприятиям потом возмещает затраты
на НДС, но бумажная волокита при этом разрастается еще
больше.

Самое удивительное: даже в таких, мягко говоря, некомфортных
условиях многие наши отчаянные предприниматели умудряются
выпускать хорошую продукцию.

Татьяна Бочкарева с гордостью показала мне красивую
блузку для школьниц по цене 160-180 руб. Тогда как на
рынке «Шанхай» такие стоят не дешевле 200 руб. Муж Александр,
которого она представила как своего генерального директора,
— спокойный, рассудительный, неторопливый — куда-то
ушел и минут через пять принес платьице. Спросил
меня: «Нравится?» Платьице было просто замечательное:
красно-белое, в клеточку, воротник отделан кружевным
шитьем. Честно говоря, на
нашем барахольно-рыночном изобилии я давно таких не
видел. Цена опять-таки не высокая.
Подумал: «Ну можем ведь делать и красивые, и
высококачественные товары. Почему же не делаем? Или
делаем, но слишком мало. Что мешает?» Спросил об этом
Татьяну.

— Ой, да все мешает, — ответила она. Пытливо посмотрела
на меня, вздохнула глубоко. —
Вот аренда помещений… Цены просто
заоблачные. По этой причине я была вынуждена сократить
штат с 40 до 24 человек. Использую еще четырех надомниц.
Кроме детской одежды, выпускаю спецодежду. Занимаюсь
дизайном и модельной разработкой штор для служебных
помещений. Объемы снизились, потому что уменьшила почти
на треть арендуемые площади. Занимаюсь также пошивом
индивидуальной женской одежды. У меня свое небольшое
ателье — хотела развернуться, спрос есть, но…

Татьяна Бочкарева, бывшая учительница
физкультуры, сделала в бизнесе себя сама. С детства любила
шить, кроить, моделировать. Сначала шила подругам, потом
знакомым. На первые вырученные деньги купила одну швейную
машинку, вторую, третью… Наняла нескольких работниц.
В 2000 г. стала победительницей первого конкурса на
звание «Лучший предприниматель Иркутской области в малом
бизнесе». Губернатор вручил солидную премию — 50 тыс.
руб. На эти деньги она прикупила оборудования и открыла
«Кроху». Стала расширяться и набирать обороты. Правда,
смущало то обстоятельство, что чисто вести дела в бизнесе
было трудно.

Работая над этой статьей, я встречался и с другими предпринимателями.
На условиях анонимности они признавались: все в их
сообществе ловчат. Вынуждают их к этому и власть, и
милиция, и пожарные, и санэпиднадзор, и рэкетиры. Если
всем «давать на лапу», да еще честно платить налоги,
быстро разоришься. Поэтому ведут двойную бухгалтерию.
Официально платят себе и своим работникам меньшую часть,
а большую выдают в конверте. То есть уводят в тень.
С теневой зарплаты, ясное дело, налоги не платят. Так,
в первом квартале этого года официальная среднемесячная
зарплата на малых предприятиях области составила 2893
руб. Почти как у дворников. Даже и не знаю: то ли плакать
по поводу бедности наших бизнесменов и бизнесменш, то
ли смеяться? Бюджет, по крайней мере, от этого страшно
страдает.

Вот и Татьяна Бочкарева к среднему классу отнести себя
не захотела. Заметила:

— Уровень жизни не тот. Мой бизнес — это пока только
выживание. Все, что зарабатываю, вкладываю в производство.
Штат увеличивать не собираюсь. Хочу закупить новое,
более современное оборудование. Хочу вообще все производство
модернизировать и снизить за счет этого себестоимость
изделий.

— Когда ты была в Японии в составе российской делегации
(говорят, вы там общались даже с премьер-министром Иосиро
Мори) и знакомилась с тамошним малым предпринимательством
в легкой промышленности, что тебя поразило больше всего?
Чему позавидовала? — спросил я.

— Тому, насколько легко и просто им вести бизнес. Его
открытости, прозрачности. Возможности взять дешевый
кредит в банке. Под 5-7% годовых. Причем на такой долгий
срок, что за него расплачиваются уже дети. Я вот взяла
последний раз кредит в нашем банке под 25-28% годовых.
В залог отдала землю с домом. А японцы могут брать
кредит и вовсе без залога, под конкретный бизнес-план.
Если его правильно экономически обосновать. Я считаю:
без решения этой проблемы, т.е. возможности брать недорогие
и долгосрочные кредиты, наш малый бизнес не развернется.

Ограниченный доступ к финансированию — это действительно
очень и очень серьезная проблема. Сводящая порой на
нет все усилия предпринимателей наладить хороший бизнес.
Условия, предлагаемые коммерческими банками Приангарья,
для многих непосильны. А если говорить откровенно, просто
грабительские.

Зачастую предприниматели, особенно начинающие, не могут
получить банковский кредит, ибо у них отсутствует кредитная
история. Они не располагают необходимым обеспечением
его возврата и не в состоянии обеспечить достаточную
доходность банковских операций. Потому что нуждаются
в небольших, краткосрочных денежных заимствованиях.

Действующим же малым предприятиям, таким как «Кроха»,
наоборот, нужны долгосрочные и крупные кредиты для покупки
оборудования и технологий. Однако и они, как правило,
тоже не имеют достаточного обеспечения. Три четверти
предпринимателей области (по данным опроса Иркутского
агентства развития бизнеса) назвали отсутствие стартового
капитала одной из главных причин, мешающих бурному развитию
малого бизнеса в Приангарье.

Я спрашивал банкиров: когда появится «свет в тоннеле»?
Когда кредиты станут доступными? Они ответили: когда
малые предприятия перестанут вести свой бизнес вчерную
и откроют истинные доходы. Если предприниматель показывает
в балансовом отчете ноль прибыли, то банк не доверяет
и никогда не станет доверять такому клиенту. Не захочет
с ним сотрудничать. А клиент не показывает, потому что…
Получается порочный круг.

Считается, что рынок сам все отрегулирует, поставит
на свои места. Да ни черта он не отрегулирует сам по
себе. Его надо цивилизованно создавать, формировать,
выстраивать, лелеять. Если все пустить на самотек, то
он отрегулирует себя в другую сторону. Как вот сейчас
— с коррупцией, нечестной конкуренцией, несовершенными
законами, негибкой арендной платой и перестрелкой,
пришедшей, как едко заметила одна из газет, на смену
перестройке. В таком рынке (читай — базаре) даже сильным
личностям выплывать тяжело. У многих к тому же и грамотешки
в деле ведения современного бизнеса маловато. Обучением
наших предпринимателей по-настоящему пока никто не озаботился.
А потребность в этом огромная.

В течение последних лет в малом предпринимательстве
появилось много нового. Запущен ряд проектов по
его дебюрократизации. От них ждут заметного экономического
оживления в этой сфере деятельности и, как итог, повышения
эффективности в целом. Появляются новые, нетрадиционные
методики и структуры по обеспечению «малыша» финансовыми
ресурсами. Несколько иначе, облегченнее, мыслится система
регистрации и лицензирования. Происходят серьезные изменения
в сертификации. Я уж не говорю про юриспруденцию и налогообложение:
тут новации следуют одна за другой. Правда, не всегда
приводящие на практике к положительным результатам.

Предприниматель должен, ясное дело, все это знать.
Иначе как же тогда работать? Тем более хорошо работать,
не в убыток себе, не в убыток государству. Вот и моя
героиня Татьяна Бочкарева основательно взялась за учебу.
Поступила заочно в Сибирский институт управления экономики
и права. Уже перешла на третий курс.

На моем письменном столе лежит целая гора различных
бумаг, документов по малому бизнесу — решения, постановления,
аналитические справки и записки, областная программа,
перечень более трех десятков общественных и необщественных
организаций, которые так или иначе занимаются рассматриваемым
в этой статье вопросом. Иногда я беру что-то из этого
изобилия и читаю, как захватывающий роман. Чего только
здесь нет! Есть и анализ причин, и правильные намеченные
меры, и умные рекомендации, и научный прогноз. А прорыва,
по большому счету, как не было, так и нет.

В отраслевом плане наше малое предпринимательство
развивается пока однобоко. В основном это торговля и общепит.
Так в Иркутске их удельный вес составляет почти
половину. Здесь занято около 40% всех работающих на
малых предприятиях города. Особенно не везет областному
центру, учитывая его инфраструктуру и большие возможности,
с транспортом и связью, а также с научными организациями.
В 2002 г. из 3850 малых предприятий на их долю приходилось
соответственно 92 и 106.

В строительстве и промышленности побольше — 509 и 457 —
малых предприятий. Но численность их и темпы роста производства
нестабильны — то резко снизятся, то подрастут, то опять
снизятся. Потому что для этих затратных и долгосрочных
видов малого бизнеса до сих пор не созданы благоприятные
условия. В том числе инвестиционные.

Что же касается картины по г. Иркутску в целом, то она
такова: количество малых предприятий в первой половине
2003 г. в сравнении с 2000 г. чуть выросло — примерно
на сотню и достигло цифры 4400. Всего в малом бизнесе
занято сегодня почти 40 тысяч иркутян.

Так что стартовый капитал для развития малый бизнес
постепенно накапливает. Вопрос в
другом: будет ли «малыш» расти, какими темпами и превратится
ли в конце концов в «локомотив» нашей экономики? Или
так и останется на ее задворках?