!I1!Прошло без малого три года, как мы встречались с Мишей
Мейеровым, тогда 14-летним юношей, что живет с папой
и мамой в микрорайоне Байкальский Иркутска, в девятиэтажке
N 207а. После публикации рассказа о нем в нашей газете
к Мише гурьбой повалили журналисты. Как так — 14-летний
управдом? Так не бывает или, во всяком случае, не должно
быть. 14-летнему мальчику свойственно, во-первых, учиться,
во-вторых, дружить со сверстниками, увлекаться (вполне
по времени) сверстницами, компьютером… ну и так далее,
набор можно продолжить. Ну уж никак не следить за чистотой
в подъездах и дворе, обходить жильцов на предмет сбора
денег для покраски и побелки, врезать замки на подъездах
домов, красить скамейки, налаживать детям качели и прочее,
прочее, прочее. А он вот этим почему-то занимался.
Причем бескорыстно; ему ничего не давали за самоотверженный
труд во благо родного микрорайона. Слава богу, хоть чудиком
не считали. В домоуправлении мальчишку терпели, даже
помогали чем могли, но когда особенно «доставал», требуя,
скажем, тонкие трубы для ограждения цветников, вежливо
объясняли, что с металлом напряженка; проси, Миша, что
попроще, а еще лучше — жильцов тормоши. В общем, считали
взрослые, это пройдет. Как корь или скарлатина, сугубо
детские болезни.

Но… не проходило. Мало того, что, начав со своего подъезда,
Миша Мейеров стал охватывать неусыпным своим оком соседние
подъезды, а потом и дома. «Что тебе надо? — задавали
вопрос близкие друзья, родственники. — Ну поиграл в управдома
— и хватит».

Но… за это время Мишин двор стал победителем соревнования
на лучший двор в городе; он стал «человеком года», двор
получил премию, а Миша — уже теперь окончательное
признание того, что недетским своим делом он занимается
отнюдь не по непонятной взрослым прихоти или из-за гипертрофированного
самолюбия.

Сегодня Миша — студент института экономики и права при
Иркутском техническом университете. Казалось бы,
учебной нагрузки вполне хватает. Но на мой вопрос,
не пора ли с дворовыми делами завязывать, он молча
протянул «корочки», где черным по белому написано: «Михаил
Борисович Мейеров, председатель домового комитета Октябрьского
района». Сам собой замер вопрос, готовый сорваться с
губ: зачем тебе это нужно? Он уже не может оставить
то, что считает серьезным и нужным делом: чистоту,
культуру своего дома, двора, подъезда. Он, мальчишка
17 лет, играет во взрослые игры. Это не мешает ему
быть и смешным, и наивным, и впечатлительным мальчиком.
Но сказать ему «пусть чудит» ни у кого уже язык не
повернется.

!I2!Бывшая тогда начальником домоуправления Зинаида Ивановна
Николаева первой оценила всю серьезность намерений юного
домоуправа. Помогала чем могла. Но больше намекала
на инициативу «с мест». Дескать, Миша, ЖЭУ — это не
то место, где лежат деньги, организуй жильцов.
Сказать, что все жильцы его «приняли», будет некоторым
преувеличением: есть люди, которым Мишины «поборы»
не нравятся, и это отнюдь не малоимущие. Это просто
люди, у которых интересы за пределы собственной квартиры
не распространяются. Он искренне недоумевает, «откуда
такие берутся», забывая о том, в какое время мы живем,
и реформы ЖКХ, на которые озлоблен
в большинстве своем народ. Однажды мощный джип с крутолобым
водителем за рулем заехал на газон, прямо через свежевыкрашенный
бордюр (Миша их красит в желтый цвет). Он подошел и
сделал замечание взрослому дяденьке. Тот настолько опешил,
что даже слова в ответ не сказал. Молча дал газу и
рванул с площадки.

Пригодится ли все это ему в жизни, сейчас трудно
сказать.

Мишин папа — зав.кафедрой в одном из институтов города,
мама — главный бухгалтер фирмы. Ничего такого за сыном
не замечали: мальчишка рос, как все, с обычными интересами
к компьютеру, телевизору, книгам, технике. Они сыну
не препятствуют. Но когда мы с фотокором зашли в квартиру
к Мейеровым, поняли, почему у Миши такая любовь к чистоте,
красоте, дизайну: мальчик в этой среде воспитывался
и рос, как и другие его брат и сестра.

— Хотя, — считает его мама, — Миша с детства был
не таким, как все. Любил не со сверстниками по подъездам
шататься, а вести долгие беседы с бабушками. Однажды
долго смотрел на улицу в окно и спросил не по-детски
серьезно: «Мама, где учат, чтобы сделать город красивым?»

Одна газета написала о нем: вот растет будущий мэр.

— А что, — спрашиваю Мишу, — тебе прямая дорога в
мэры. Вот подрастешь…

Он шутку не принимает:

— Нет, я хочу выучиться на экономиста.

Газеты сделали мальчика героем —
к нему из Кузбасса, из Красноярска приезжали,
написали будто бы даже Путин им восхищался, побывав
в их лицее. Надо сказать, что сам Миша, уже почти взрослый
молодой человек (ему ведь 17), ко всей этой трескотне
вокруг себя равнодушен совершенно. Он и здесь уважает
чужой труд: раз журналиста послали на задание — он
встретиться обязан. Расскажет, что да как. Но при этом
может остановить разговор на самом интересном месте, если
увидит, что кто-то бросил бутылку прямо
на газон. Читатель спросит: и он не боится,
что его могут обидеть, послать куда подальше: дескать,
кругом бардак, на город смотреть противно,
а ты тут со своими цветочками. Я его спрашиваю об этом,
а он… не понимает такого простого вопроса. Он в
такие вопросы просто не вдается, как понял я. Такая сила
убежденности в глазах Миши, почти ребенка, что нашкодивший
водитель немедля «слазит» с газона, недоуменно обозрев
действительно чистый, выкрашенный двор, цветники, детский
городок с каруселями и грибками. Не стыдливо (не то
время), а блудливо пряча глаза, такой водитель предпочитает молча
отъехать, чтобы «не связываться».

Вот так он выходит во двор — верным стражем порядка.
Здесь, где соединились встык две девятиэтажки, образовался
некий особый микроклимат. Хотя двор проходной — редко кто
рискнет вывалить кучу мусора, бросить бутылку
в траву, изрезать ножом скамейку. Миша ходит на планерки
в домоуправление, воюет со слесарями. В подведомственные
ему подъезды не зайдут ни бич, ни наркоман: замки всегда
на запоре. На начальство в ЖЭУ обижен: не всегда вытребуешь
то, что просил. О жильцах мнение составил такое: хороший
тот, кто не жмется на краску, побелку, ремонт подъезда,
уборщицу. Плохой — это тот, кто жмот: на своем балконе
цветы высадит, а в общий двор листочка рассады пожалеет.
Макромасштабные мысли такие: город наш хороший, но
грязный. Это оттого, что люди равнодушные, замотанные.
Мало у нас парков, скверов, урн, скамеечек. Старосты
подъездов почти все формально числятся, вот если бы
их хоть как-то поощряли…

— Мечты, мечты, где ваша сладость, — улыбнулся я,
вспомнив стихи поэта.

— Что? — переспросил меня Миша. — Какие мечты? Ах,
да, я, конечно, мечтаю о чистом и красивом Иркутске…
И при этом посмотрел на
меня взглядом серьезного ребенка.

Он ведь еще действительно мальчик, Миша Мейеров.
Добрый и романтичный, как герой из сказки Андерсена.