Этот политический сезон — последний, завершающий межэлекторальный
политический цикл. Начинается новый, короткий политический сезон,
который включает президентские и парламентские выборы. И на излете
относительно спокойного политического сезона появились основания
говорить о специфическом старте избирательной кампании — как думской,
так, по сути дела, и президентской. Это проявилось, как известно, во-
первых, в некоем обострении взаимоотношений бизнеса и власти, а во-
вторых — в некоторых образцово-показательных действиях силовых
структур.

Внутри этого прошедшего политического сезона, на мой взгляд, были
заметные события, такие, как приватизация «Славнефти» в декабре,
которая также взбодрила политическую жизнь. И были основания
полагать, что это могло бы стать знаковым моментом в политической
жизни. Но способы приватизации «Славнефти» ничем особенным не
отличались от того, что происходило ранее в российской приватизации.
Было и использование административного ресурса, были и разного рода
альянсы, и предсказуемость результата во многом предопределила то,
что это событие не стало каким-то знаком или водоразделом.

В экономической области знаковым событием, прежде всего, явилась сделка
вроде слияния ВР — ТНК. Она
ознаменовала новый, как оказалось, рубежный подход, когда
иностранный инвестор, который несколько лет до этого выяснял
отношения с будущим партнером, вдруг вышел с ним на нетрадиционную
схему совместного ведения бизнеса 50 на 50, когда ни у кого нет
контрольного пакета.

Это событие вместе с последующими — статистически улавливаемым
изменением знаков потока капитала (вместо чистого оттока — чистый
приток), ростом вкладов населения в банках, причем не только в
Сбербанке и прежде всего не в Сбербанке, — все это свидетельствовало
о том, что длительная трехлетняя работа по формированию благоприятного
климата начала давать свои результаты. Экономический рост с мая
оказался даже выше запланированного. И не успел президент объявить
задачу об удвоении ВВП, как темпы роста практически и удвоились.

Это означает, что потенциал доверия к системе, потенциал тех реформ, которые
проводили администрация Путина и правительство Путина после выборов 2000
года, начал проявляться в экономической динамике.

И к весне поворот был обозначен именно в эту сторону. Оказалось, что
это дает основание, чтобы закреплять эти результаты и раскручивать этот
маховик.

Но концовка политического сезона оказалась, как говорят на фондовом
рынке, технической корректировкой. Фондовый рынок, и экономика, и
многие ожидания, в том числе инвесторов, может быть, оказались
несколько завышенными. И коррекция, которая произошла через дело
ЮКОСа, является в некотором смысле рубежной. Но не в том смысле, что
за рамками этого выяснения отношений начнутся негативные процессы.
А в том смысле, что это своеобразный перекресток и есть несколько развилок, по
которым может пойти дальнейшее политическое и экономическое развитие.

В любом случае понадобятся достаточно энергичные усилия по
восстановлению доверия к власти, доверия к экономической системе.
Очень важно, чтобы статистика не показала нам к осени, что многие
положительные тенденции не оправдали ожиданий и были лишь
всплесками. В частности, те же показатели оттока и притока капитала,
показатели привлеченных вкладов. И чтобы не пришлось по итогам года
корректировать в меньшую сторону скорректированные уже в большую
темпы роста.

В то же время мне кажется, что велика вероятность того, что в рамках
избирательных кампаний все-таки будет взвешенный подход и что
большинство партий попытаются сыграть на повышение доверия к
политической и экономической системе России.
В этом смысле велика вероятность формирования устойчивого большинства в
парламенте, но не в результате победы одной партии, а как большинства
здравомыслящих политиков.

И декабрь этого года будет серьезным рубежом в следующем
политическом сезоне.

Для исполнительной власти итоги очень благоприятные, потому что она
еще год назад не решалась оценивать свой вклад в те реформы, которые
инициировала. Тут впервые поперло из всех щелей — и экономический
рост, и улучшение целого ряда показателей.

Безусловно, для исполнительной власти это самый главный результат, и нет
никаких формальных оснований усомниться в ее эффективности.

Другое дело, что целый ряд реформ, которые находятся на повестке дня,
не продвинут так, как хотелось бы. Кое-где исполнительная власть стала
более консервативной, чем в начале реформ. Это, в частности,
выражается в замедлении темпов налоговой реформы, в
притормаживании целого ряда законодательных актов, которые давно уже
разработаны. Но в целом исполнительная власть может считать этот год
очень успешным для себя.

Законодательная власть, с одной стороны, может похвастаться большим
количеством принятых очень важных законов, в частности, системными
реформаторскими пакетами по реформе энергетики, железнодорожного
транспорта, жилищно-коммунального хозяйства и так далее. С другой
стороны, некоторые законы из-за, может быть, недостаточной
настойчивости законодателей не были приняты. В частности, закон о
страховании вкладов и весь пакет, регулирующий банковскую финансовую
сферу, явно притормозились.

Осенняя сессия для законодателей традиционно самая сложная. С одной
стороны — бюджет, который не может быть в нынешней ситуации
популистским законом, и правительство режет традиционные способы
поддержки депутатов, такие, как федеральные целевые программы или
инвестиционную программу. Их финансирование сокращено очень
существенно, и уменьшился сам перечень программ. С другой стороны,
депутатам надо отрапортовать и добавить в копилку своих дел, связанных
с заботой об избирателях, те или иные законы. Поэтому правительству
будет непросто сдержать натиск и придется выбирать приоритеты.

Сейчас активно обсуждается вопрос о возможности членам правительства
напрямую участвовать в политической жизни, как это фактически было в
1996 — 2000 годах, когда в НДР числились многие министры и чиновники.
Единственное, чего не было, — это чтобы президент официально
записался в ту или иную партию. Возможно, будет отыграна старая схема,
то есть министрам будет разрешено быть членами партии, пусть и без
партийного билета.
Решающим будет вопрос, удастся ли изменить партийную жизнь таким образом,
чтобы первое лицо государства могло фактически возглавлять одну из партий.
Это будет очень важно, и это будет в некотором роде апофеозом
развития партийной системы. Я не обсуждаю, какой знак у этого варианта
развития событий, но это было бы серьезным сдвигом.

Газета.Ru