О том, что проблема существует, наглядно свидетельствуют
цифры: только за последние десять лет в очагах
распространения лесных вредителей и болезней в России
погибло 42 тысячи гектаров полноценного леса. Вместе
с лесными пожарами, бесконтрольными вырубками и прочими
составляющими эти потери возросли до одного миллиона
гектаров.

Об этом сообщил собравшимся директор Федерального управления
«Рослесозащита» Михаил Кобельков. «И если пожары, как
фактор стихийного плана, трудно отследить
и предотвратить, то такое явление, как биологическая
опасность, списывать на неожиданность и неизученность
для нас попросту недостойно, — подчеркнул выступающий. —
Это касается и сибирского шелкопряда. А именно ему
мы и обязаны во многом колоссальными потерями
пораженного лесофонда».

… История развития сибирского шелкопряда в Иркутской
области насчитывает более 100 лет. Первые сведения о
вспышках его массового размножения относятся к 1870
году. Самое опасное в этом явлении то, что, даже сходя
якобы «на нет» на три-четыре года, очаги размножения
могут существовать в конкретном районе до сорока и более
лет…

Нельзя сказать, чтобы борьбе с вредителями не уделялось
внимания. В том же Прибайкалье еще в 1928 году впервые
было проведено авиаопыление в Слюдянском районе на площади
в 1515 гектаров. Применение мышьяковых и фтористых кишечных
ядов позволило уничтожить до 97 процентов личинок и
гусениц шелкопряда, но… — и это яркий пример
живучести вида — очаг был только притушен и даже распространился
на соседние лесные районы. Последующие применения в
1940, 1948, 1955 годах ядов давали такой же результат
с добавлением в общую картину еще и побочных
эффектов: яды — не лучшая приправа к
основной пище пернатых…

С 1971 года упор делается на применение
«биооружия» — бактериальных препаратов «Дендробациллин
Талалаева», «Таран», других пестицидов и инсектицидов.
Об эффективности этой борьбы говорят данные по Зиминскому
лесхозу. Учет гибели гусениц после авиаопыления
показал, что после десяти дней
число уничтоженных насекомых в среднем
составляло 94 процента. А в Заларинском лесхозе — и все
97.

Но шелкопряд предпринял
«обходной маневр». Как бы создавая «плацдарм
накопления», теперь он уходит в предгольцовые зоны лесов
с отметками в тысячу и более метров высоты, что не только
осложняет качественное проведение авиахимических работ,
но и в целом снижает эффективность мероприятий.

По мнению специалистов «Рослесозащиты», которое, кстати,
поддерживают и руководители региональных управлений
защиты и охраны лесов, основной упор необходимо сделать
на четкое разделение функций по направлениям, когда
все участники процесса будут знать свой маневр и не
дублировать действия друг друга.

Должна выстроиться некая цепь: «мониторинг — проектирование
и планирование — организация исполнения — госконтроль»,
в которой функции одного исполнителя будут определять
задачи другого и выводить на решение общих проблем.
Такая вертикаль определит четкое место и «Рослесозащите»
(через управления и лесхозы), и лесоустроительным предприятиям,
и авиабазам по регионам.

К сожалению, нынешняя практика такова, что у региональных
управлений — не говоря уже о лесхозах и лесоучастках
— зачастую нет ни денег, ни материальных ресурсов для
того, чтобы действенно бороться с болезнями леса. Специализированные
предприятия, доказавшие свою способность и возможности
через конкурсные отборы, могли бы эти трудности разрешить.

Примеры такого рода есть, и один из них продемонстрировал
на совещании директор московского представительства
Бердского завода биопрепаратов А. Кричевский: соседи-сибиряки
способны не только предоставлять
необходимые инсектициды, но и оказывать весь
комплекс услуг по истреблению лесных паразитов. У компании
есть необходимая техника, оборудование,
договоры с Ачинским авиаотрядом, штаты специалистов
и опыт работы.
О том, что договорная работа привлекает и другие компании,
свидетельствовало и присутствие на конференции представителей
российской биологической корпорации «Биоформатек», разработчиков
популярного ныне препарата «Битиплекс»…

Начальник центра защиты лесов по Иркутской области Валерий
Миронов одно из главных направлений видит в организации
и проведении мониторингов и координации лесоохранной
работы.

— Своевременное обнаружение и оперативную сигнализацию
о повреждении лесов
паразитами, о численности вредителей и местах их концентрации
невозможно обеспечить без улучшения организации защиты
тайги, — говорит он. — Это и является основной целью и задачей созданного
в центре подразделения по проведению лесопатологического
контроля. Сегодня здесь работает 31 сотрудник
лесозащиты, из которых 26 человек инженеры-лесопатологи.
Если говорить о технической оснащенности
для проведения этих работ, то в центре есть все необходимое.

— У центра защиты леса, Иркутской авиабазы и лесхозов
должна быть общая цель — сохранение леса от повреждения
вредителями и предотвращение их от гибели на больших
площадях, — продолжает Валерий Миронов. — Однако руководство Иркутской базы авиационной
охраны лесов в последние годы отказывается от активного
сотрудничества с ЦЗЛ, не желает брать в полеты межрайонных
инженеров-лесопатологов. И это несмотря на то, что им
выделяется из бюджета один миллион рублей для 57-часового
облета площадей в целях детального надзора за появлением
и распространением вредителей леса.
Уверен, что и нынешнее совещание, и цели, им определенные,
помогут нам не только найти свое место «в строю», но
и закрепят понимание, что общее дело делается сообща.