Сегодня эта проблема будет обсуждаться в Иркутске на
заседании комитета по чрезвычайным ситуациям.

С 1996 года реки приносят Байкалу воды меньше средних
многолетних значений, которые принято считать нормой и на
которых строится планирование водохозяйственной деятельности
в Иркутской области, в Бурятии и, частично, в Красноярском
крае. Один мой добрый знакомый, ездивший на Братское море
«на леща», рассказывал, как ходил он по улицам: затопленной
когда-то деревни. А другой еще более заядлый рыбак-любитель
долго возмущался, вернувшись с Байкала, потому что, простояв
целый день на гальке «как раз в том месте, где в прошлом году
был поплавок», он не поймал ни одной рыбки. Оба они винили в
обмелении уникального озера власти всех уровней да
неразумную хозяйственную деятельность современных
«частных» энергетиков, речников и всяких разных олигархов,
«которым наплевать на Байкал, на народ и на всю нашу природу,
лишь бы успеть набить свои карманы, а потом»…
Не исключаю, что нерациональность использования водных
ресурсов (у нас же воды — залейся, да еще и практически
бесплатной) тоже была и есть. Но главный фактор, повлиявший
на формирование чрезвычайной ситуации, все-таки природный.
По не вполне понятным пока еще даже для ученых причинам на
земле происходит глобальная перестройка климата. Был
же когда-то ледниковый период. А у нас, в Восточной Сибири,
находят окаменевшие остатки тропических растений. Вот
и мы стали свидетелями фантастически быстрого (по историческим
масштабам) потепления. Может быть, это последствия
техногенной деятельности человека в ХХ веке, а может, и
неизвестный науке естественный процесс.

Помните классическую школьную задачку про бассейн с двумя
трубами: «По одной втекает, по другой вытекает. Через сколько
часов бассейн наполнится (или опустеет)»? Не скажу, что
Александр Евсютин мечтал решать эту задачу всю жизнь, тем
более тысячекратно усложненную естественными и
искусственными причинами, с бесконечно меняющимися
данными. Но так получилось. Александр Георгиевич — начальник
Ангаро-Байкальского бассейнового водного управления
(АББВУ). Он по должности обязан решать эту задачу на
профессиональном уровне. Его «бассейны» — Байкал и каскад
ангарских водохранилищ, а в качестве «труб» выступает густая
речная сеть всего водосборного бассейна.

Коллеги по природоресурсному блоку государственных структур,
а вместе с ними и друзья, шутливо зовут Александра Георгиевича
за глаза водяным генералом, а некоторые, самые близкие, и
просто водяным. Только, несмотря на генеральские погоны,
повлиять на количество воды, втекающей в его «бассейны»,
соединенные Ангарой, Евсютин не может. Это в силах одной
лишь природе-матушке. А вот когда прикрыть задвижки на
одной или нескольких плотинах на ангарских водохранилищах,
чтобы «лишней» воды не выпустить, а когда и насколько
приподнять их, чтобы не переполнить «бассейны» — это
может и обязан решить Евсютин со своими специалистами «в интересах людей и
природы».

Сложную задачку с сотнями данных и таким же, если не
большим, количеством неизвестных Евсютин и сам решает и,
чтобы не допустить ошибки, десятки других заинтересованных
сторон к ее решению привлекает, включая академическую и
ведомственную науку, хозяйствующие субъекты,
государственные контролирующие структуры и государственные
власти всех ветвей и уровней. Нынче ситуация с водой сложилась
не просто острая, а критическая. Поэтому 25 июля, когда премьер
Касьянов был в Иркутске, Евсютин и его «загрузил» настолько,
что председатель правительства произнес:
«Я озабочен…» и дал поручение Сибирскому отделению
Российской Академии наук в двухмесячный срок, совместно со
специалистами Министерства природных ресурсов РФ, эту
задачу решить и доложить ему о результатах.

— За два месяца слишком много воды утечет, — говорит А.
Евсютин. — А она и без того сегодня для экономики Иркутской
области и для самого Байкала превратилась в дефицит.
Конкретные решения по ее использованию нужно принимать
немедленно, а потом, в соответствии с рекомендациями ученых,
их можно будет подкорректировать.

Главная проблема, потребовавшая сбора комитета по
чрезвычайным ситуациям области, заключена в
спровоцированном маловодьем острейшем противоречии
интересов экономики, экологии и даже права. Так, для
продолжения навигации по Ангаре и выработки максимального
количества дешевого электричества на гидростанциях,
обеспечивающих высокую эффективность экономической
деятельности в области, необходимо пропускать через плотины
ангарских ГЭС большое количество воды из Байкала. А для
сохранения уникального озера в его естественном состоянии (не
будем забывать, что это участок мирового природного наследия)
нужно сделать все наоборот: перейти в режим жесточайшей
экономии воды, перекрыв, насколько это возможно, заслонки на
плотине Иркутской ГЭС. Прикрыть заслонки требует и
Федеральный закон «Об охране озера Байкал», подкрепленный
два года назад постановлением федерального правительства о
максимальном и минимальном уровнях воды в уникальном озере.

Взаимоисключающие условия делают задачу неразрешимой. По
всему Байкало-Ангарскому водному бассейну стремительно
формируется форс-мажорная ситуация. Министерство природных
ресурсов, чтобы не допустить сработки Байкала ниже нижнего
предела, определенного правительственным постановлением,
предлагает перейти на так называемые санитарные попуски воды
через все плотины Ангарского каскада, рассчитанные лишь на то,
чтобы оставить живыми реку и ее обитателей. По предложенному
МПР графику уже с завтрашнего дня должно начаться поэтапное
сокращение объема воды, пропускаемой через плотины. При этом к 15
августа Ангара ниже Усть-Илимской ГЭС обмелеет настолько,
что навигация там будет остановлена. А с 5 сентября попуски
через братскую и усть-илимскую плотины сократятся еще больше
и достигнут уровня санитарных.

Но в обжитом районе от Иркутска до подпора Братского
водохранилища ситуация сложнее, и Восточно-Сибирское
пароходство подготовило документ, обосновывающий
необходимость продолжения навигации на этом участке Ангары.
Речники утверждают, что из-за малых попусков (нынче они
составляют 1500 кубометров в секунду вместо 1700 — 1800
кубометров/сек., как в предыдущие годы) они были вынуждены
загружать баржи только наполовину и широко использовать
менее рентабельный маломерный флот. В результате уже сейчас
прямые убытки пароходства составляют от 30 до 50 миллионов
рублей. Если же с 5 августа сократить попуски до 1350
кубометров в секунду, Ангара на этом участке обмелеет еще
сантиметров на 15-20, что сделает невозможным постановку
судов на зимний отстой и остановит пассажирско-почтовую
навигацию, поскольку Усольский порог с каменистым дном
станет непроходимым для судов на подводных крыльях. Если
навигация здесь остановится, то жители многих сел на берегах
Братского водохранилища окажутся практически отрезанными от
большого мира вплоть до зимы, до той поры, когда
автомобильный транспорт сможет выехать на ледовые дороги.

Евсютин рассказывает, что в прошлом году, даже несмотря на
некоторое летнее ограничение попусков через Иркутский
гидроузел, в Байкале удалось накопить только 70 процентов
требуемого объема воды. А неизбежное зимнее понижение
уровня озера началось не с первого октября, как было всегда, а
уже: с 15 августа. Поэтому за пару месяцев до нынешнего мая,
когда начинается летний подъем воды в озере, уровень Байкала
контролировался ежесуточно и счет шел на миллиметры. Сам
видел, как А. Евсютин, получив нужную информацию,
собственноручно дорисовывал очередную суточную «ступеньку»
понижения уровня озера на длиннющем графике: опустился
Байкал на 8 миллиметров — нормально, на 10 — допустимо, на 12 —
перебор, надо уменьшить попуск. Облегченно вздохнули только
8 мая, когда впервые в нынешнем году было отмечено не
понижение, а крохотное повышение уровня озера. В этот день в
запасе у водников оставалось только два сантиметра. Задержись
вешние воды еще хотя бы на трое суток, и статья закона об
уровнях участка мирового природного наследия была бы
нарушена без всякого давления промышленного лобби, по форс-
мажорным обстоятелствам.

А нынче ситуация еще хуже. К прошлой пятнице накоплено
только 20 сантиметров, плюс те два, сэкономленные от прошлой
зимы. Вот и получается, что к настоящему времени мы имеем
только 22 процента от требуемых запасов. Александр Георгиевич
достает и показывает мне другой график, демонстрирующий
приточность Байкала более чем за сто лет.

— Смотри! — показывает он авторучкой на острые пики,
направленные то вверх, то вниз от центральной линии,
обозначающей средние многолетние объемы годового притока
воды в озеро. — Так мало воды, как нынче, было только один раз
за всю историю наблюдений за уровнем Байкала. Причем ровно
сто лет назад — в 1903 году…