Не за горами снег.

Чертою обозначенный,

Короткий бабий век.

Душа не обогрета,

И с «ярмарки» пора…

Ласкает бабье лето

И шепчет про вчера.

За годом год охотится,

Смеется жизнь всерьез.

Любить хотелось — хочется

До одури, до слез.

Любовь в весенней кофточке

Стучится снова, но

Закрыта плотно форточка,

Завешано окно.

К зиме готовлю валенки —

Не скоро быть весне.

И греться на завалинке

на Казанскую молясь,

Не открыла в доме ставни,

в гости нас не дождалась.

Из квашни сползает тесто —

хлеб выкатывать пора…

Чугунок, знакомый с детства,

приготовлен со вчера.

На дворе июньский ветер,

день наладился погожий.

Собрались, горюют дети,

все на мать с отцом похожи.

На комоде белый саван,

простыни на зеркалах,

Под иконой теплит ладан,

дрожью тень во всех углах.

Занавешены окошки,

дверь притворена слегка,

Под ногами трется кошка —

ей не дали молока.

Ноги трогает соседка:

«Что ж так быстро собралась?»

И, присев на табуретку,

в причитаньях излилась.

Час прощанья в горле комом,

неживых цветов печаль.

Не надевана обнова —

Счастье — это мы.

И когда здоровы

Наши пацаны.

И когда отец мой

На ногах еще,

И седая мать

нас потчует борщом.

Счастье — это внук мой,

Вылитый в меня.

В радости, в несчастье —

Бок о бок родня.

Счастье — не покинуть

Родину отцов

Да найти в ней силы

Защитить сынов.

А когда захочешь

В «штатские» края,

Чтоб березник детства

Удержал меня.

И гармошка с баней,

И дедов погост,

И Байкал, что славен,

И крутой мороз.

Чтоб не забирала

Мальчиков Чечня —

Все, о чем сказала, —

Как вовсю разохотилась осень,

И обласканных солнцем букетов

Ждет душа безнадежно и просит.

И кокетство, и грусть по-девичьи,

И собою еще хороша,

Знать, в природе не все гармонично,

Коли с возрастом спорит душа.

Не сули, осень, сырость да слякоть

Да не прячь от меня бабье лето.

Я даю себе вволю поплакать

На закате ушедшего лета.

Не успела проститься я с летом,

Гонит ветер последний листочек…

Мне бы только кусочек от лета!

Поле-полюшко спеющей ржи!

Спугну из гнезда перепелку

У края заросшей межи.

Сплету из ромашек косынку.

Нарву незабудок букет.

Пройду, не примявши травинки,

Жадно нюхая донника цвет.

Саранча под ногами стрекочет —

Виснет маревом алчущий зной.

А кузнечик, собрав, что есть мочи,

Смело прыгает мне на ладонь.

Запримечу лесок на пригорке,

И, укрывшись в тень старой сосны,

Я увижу, как прячется в норку

Тянутся вдоль прясла у реки.

Через поле спелого гороха

Синей вереницей васильки.

Занесло меня попутным ветром

В край, что малой родиной зовут,

Удивлен кузнечик — в конце лета

Снова одуванчики цветут!

Чайки делят с цаплей берег местный,

Это мой и прадедов исток.

Обойти, обнять мой остров детства

Мне не хватит рук, не хватит ног.

По траве ступаю с замираньем,

Босиком бы вволю походить.

И лужок, пьянящий разнотравьем,

Дедовой литовкой покосить.

Упаду ничком в копну соломы,

Прокричу от счастья, что есть сил:

— Все мое здесь. Только здесь я дома!

На дождь июньский не похож —

Как из ведра по новой крыше…

Тебе я рада! Слышу, слышу.

Пустил по лужам пузыри,

Считаю раз-два, раз-два, три.

Затих и снова ты пошел,

Ну что тут скажешь — хорошо!

Опять пошел и снова стих.

Ты намочил мой новый стих.

Смотри-ка, в луже воробей…

Куда пропал ты? Лей же, лей!

Полей как следует пионы…

По водосточной — дробью, звоном.

Как знать тебе, что ты хорош!

Начинать сначала.

Оказалась вновь без крыши

Пристань у причала.

Уложила весла в лодку,

Отдалась теченью.

И река мне развязала

Все узлы сомненья.

— Ситуация привычная —

Берегам кричала.

Эхо вторило чуть слышно

рваный

закат

зацепился

за трубы,

В тучи ежатся облака.

День

томился,

стоял

и подался

на убыль,