Большинству из нас, жителей Иркутской области, кажется, что кризисная ситуация с пресной
водой, которая, по данным ЮНЕСКО, с 1970 года развивается на планете «пугающими
темпами», может коснуться кого угодно, только не сибиряков, потому что воды у нас —
залейся. Вот цифры, приведенные в аналитической записке водной службы Главного
управления природных ресурсов МПР по Иркутской области: «Количество рек в области
превышает 65 тысяч. Кроме Байкала, в области расположено 230 иных озер. Средний
многолетний объем речного стока составляет 310 км3, в т.ч. в границах области
формируется 175 км3… Следует отметить, что использование поверхностных водных
ресурсов в области для промышленных, сельскохозяйственных, коммунальных и других целей
не превышает 0,5 % от их запасов».

Казалось бы, живи да радуйся. Но Александр Евсютин, начальник Ангаро-Байкальского
бассейнового водного управления (АББУ), за голову хватается: «Воды мало!».

— 150 лет такого маловодья не было! Фантастически малый приток воды в Байкал. У меня
недавно министр монгольский был, он говорит, что Монголия вообще засохла. Селенга,
главный приток Байкала, должна в среднем тысячу кубометров воды в секунду озеру
поставлять, в июле и до полутора тысяч иногда бывает, а она сейчас до 500 кубов в секунду не
дотягивает. Как Ушаковка стала. А Ушаковку курица вброд перейти может. Иркутскую ГЭС
мы уж несколько лет на голодном пайке держим, воду экономим, накопить ее в Байкале
пытаемся, а воды все нет и нет. Вопрос очень серьезный. Чтобы поддержать судоходство по
Ангаре и Енисею, через плотину Иркутской ГЭС пропускаем 1500 кубометров в секунду. А в
сентябре, возможно, перейдем на 1200, что означает нулевой уровень для судоходства по
Ангаре и Енисею и практически нулевой уровень для ангарских водозаборов. Если еще чуть-
чуть прикрыть заслонки, водозаборные трубы окажутся на сухом берегу.

Маловодье — официальный термин. Он означает периоды, когда осадков по природным
причинам на протяжении одного или нескольких лет выпадает меньше средних многолетних
значений. Для бассейнов Ангары и Байкала периоды маловодья не редкость, но с подобным
столкнулись впервые.

Ситуацию разъясняет Владимир Маслов, заместитель начальника
АББУ:

— Это историческое маловодье. Оно началось еще в 1996 году и привело к полной сработке
многолетних запасов водных ресурсов из озера Байкал и Братского водохранилища.
Поступление воды за последние годы не превышает 70-80 процентов нормы, что не позволяет
создать ее запасы на перспективу. Мы работаем в режиме жесточайшей экономии. Но даже
при этом к 8 мая нынешнего года Байкал был сработан до отметки 456,02 м. То есть его
уровень только на 2 сантиметра превышал допустимый законом минимум. На Братском
водохранилище дефицит бокового притока с 1996 года составил уже более 30 кубических
километров воды. А в целом по Байкалу и каскаду ангарских водохранилищ дефицит
полезных запасов превышает 61 кубокилометр. Это больше, чем принимает в себя Байкал за
год даже при средней водности. А просвета впереди не видно. В начавшемся квартале
прогнозируется продолжение маловодья.

Спрашиваю В. Маслова, как маловодье может отразиться на экономике области, на рядовых
жителях, а он уточняет: «От недостатка воды в Байкале страдает не только наша область, но и
Красноярский край».

— Это только кажется, что Енисей далеко. Его полноводность, а значит и судоходство, в
огромной степени зависит от количества воды в Байкале и от объемов пропуска ее через
плотину Иркутской ГЭС. Недостаток крайне осложняет работу всех водозаборов,
расположенных ниже плотины. Почти на четверть сокращает выработку дешевой и
экологически чистой гидроэлектроэнергии и вынуждает компенсировать ее за счет сжигания
огромного количества угля на тепловых электростанциях. Сокращает сроки навигации,
оставляя население северных территорий России на зиму без многих (в том числе и жизненно
необходимых) грузов. Их будут доставлять по зимникам автомобильным транспортом, а где-
то и самолетами. И в том и в другом случае это будет значительно
дороже, чем по воде. Я уж не говорю о неизбежных экологических осложнениях…

— Как реагирует на эту проблему, уже принявшую глобальный характер, Министерство
природных ресурсов РФ?

— В МПР ситуацию оценивают как критическую. Беда в том, что от воли людей здесь почти
ничего не зависит. Мы в силах либо, следуя Закону об охране озера Байкал и нормативным
документам, и дальше экономить воду, пропуская через ГЭС минимум, чтобы только не
осушить водозаборы. Либо для обеспечения навигации в сентябре, закрыв глаза, сливать воду
из Байкала, не обращая внимания на закон и научно обоснованный нижний предел уровня
великого озера. Проблема еще и в том, что предлагаемые Москвой варианты ущемляют
интересы либо Иркутской области, либо Красноярского края.

— Но если понизить уровень Байкала ниже нижнего предела, а период маловодья не
закончится, то в будущем году и водозаборы могут оказаться на суше, и навигация станет
невозможной, и гидроэлектростанции Ангарского каскада едва ли смогут работать даже в
полсилы…

— Мы можем предполагать, рассчитывать, строить прогнозы, но не можем знать достоверно
что будет, посколькучто подобного маловодья не было никогда. Наша позиция в этом вопросе —
сделать все возможное для обеспечения жизни граждан. Какими силами и какими средствами
— должно решать федеральное правительство. Как обезопасить себя от подобных климатических
катаклизмов в будущем — вопрос науки. Надеюсь, что председатель правительства РФ М.
Касьянов во время пребывания в Иркутске (в конце этой недели планируется его приезд)
обратит внимание на проблему, решение которой возможно только на высшем
правительственном уровне.