Washington ProFile опубликовал интересные данные о 200-летнем судебном
противостоянии американской прессы в судах.

Все началось с того, что в 1734 году Джон Питер Зенгер, печатник из Нью-Йорка, был
обвинен в распространении клеветнических слухов в подрывных целях за публикацию
в своей газете анонимных материалов с критикой в адрес британского генерал-
губернатора. Проведя почти год в предварительном заключении, он был оправдан
судом присяжных, которые отказались выполнять инструкции судьи о вынесении
обвинительного приговора. Адвокат Зенгера убедил присяжных в том, что ни один
человек не может быть приговорен к уголовному наказанию просто за то, что он
критикует власть, особенно когда представляемые им общественности факты
соответствуют действительности. Это дело стало одним из первых случаев вынесения
присяжными заседателями оправдательного вердикта в стране, которой еще
предстояло превратиться в США.

В 1791 году в США была ратифицирована Первая поправка к Конституции: «Конгресс
не должен издавать никакого закона, относящегося к установлению религии или
запрещающего свободное исповедание оной, либо ограничивающего свободу слова
или печати, либо право народа мирно собираться и обращаться к правительству с
петициями о рассмотрении и удовлетворении жалоб». Фактически все
законодательство, определяющее степень свободы прессы в США, основано на этой
фразе. В ней нет попытки дать определение понятию «пресса» или поставить
реализацию прав в зависимость от выполнения обязанностей или обязательств.

В 1931 году Верховный суд США признал недействительным закон штата,
разрешавший должностным лицам налагать запрет на издание «злоумышленных,
скандальных и дискредитирующих» газет. Этот закон также предписывал издателям,
против которых уже был применен запрет, получать разрешение суда на
возобновление издания. Верховный суд постановил, что эти ограничения противоречат
Конституции.

С 1964 года средства массовой информации США получили возможность публиковать
критические материалы, не опасаясь быть привлеченными к судебной ответственности
за клевету. Верховный суд признал, что средства массовой информации должны иметь
право на добросовестную ошибку. Суд постановил, что общественные деятели,
желающие предъявить иск о клевете, должны не только доказать, что опубликованные
сведения были ложными, но и что редакция либо знала об этом, либо опубликовала их,
проявив «грубое пренебрежение» к вопросу об их достоверности или ложности.

В 1969 году было принято прецедентное решение, разрешившее публиковать даже те
высказывания, в которых содержатся абстрактные призывы к насильственному
свержению правительства. Как постановил Верховный суд, подобные публикации
должны обеспечиваться такой защитой при условии, что они не приведут к
непосредственной угрозе применения противоправных действий.

В 1973 году Верховный суд США отстоял право писателей и журналистов на
использование табуированных слов и понятий. Суд заявил, что конституционная
защита не распространяется на непристойные высказывания, но при этом вынес узкое
определение «непристойности», чтобы гарантировать распространение
материалов, представляющих
серьезную литературную, художественную, политическую или научную ценность.

Законодательные ветви федеральной власти и власти штатов в целом ведут свои дела
на глазах у общественности. Доступ же к делопроизводству органов исполнительной
власти всегда носил затрудненный и проблематичный характер. В 1967 году Конгресс
США предпринял попытку устранить этот недостаток путем принятия закона о
свободе информации, установившего презумпцию открытости документов,
создаваемых и хранимых федеральными органами исполнительной власти, при
наличии небольшого числа исключений. Бремя обоснования отказа в доступе к
документам ложится на правительство. Все штаты США также приняли у себя
похожие законы, регулирующие порядок обнародования документов и архивных
записей органами управления штатов и местного уровня. В 1980 году Верховный суд
признал, что пресса и общественность имеют право доступа к уголовному
судопроизводству.

Таков американский опыт. Российская печать со времен Новикова и Радищева
имеет комплексы, которые нелегко преодолеть. Ведь и власть и общество хотят,
чтобы пресса была производной от их настроений. Масс-медиа должны быть
независимыми игроками на социально-политическом поле. Как ни странно,
только такая самостоятельность создает реальную ответственность и делает из
амбициозной риторики серьезный бизнес. Только тогда появляется настоящее
влияние…