Победив на военном театре, США практически готовы к тому,
чтобы разобраться с Европой на театре финансовых рынков. Сегодня
соотношение доллар—евро определяется не экономической
ситуацией, а краткосрочными спекулятивными факторами.
В самом конце апреля всесильный гуру финансовых рынков,
к частоте дыхания которого прислушиваются все игроки мировых
финансовых рынков, председатель Федеральной резервной системы
США Алан Гринспен выступил в комитете по финансовым
услугам при палате представителей конгресса США. Это было
первое выступление после войны в Ираке. Как и ожидалось,
«дедушка» воздержался от категоричных оценок. По словам
Гринспена, с окончанием военных действий восстановились
условия для высоких и стабильных темпов экономического роста
во второй половине текущего года. Но, несмотря на оптимистичный
тон выступления, доллар продолжил свое движение вниз. Почему?

«Медвежьи» настроения в отношении доллара начали формироваться
год назад, окрепли в период финансовой нестабильности перед
войной в Ираке и не исчезли с завершением войны. Вместо
геополитических рисков ведущим медвежьим фактором для доллара
является отсутствие четких перспектив экономического роста
в США. Фактически на одной чаше весов лежит неопределенность
экономического развития экономики США, а на другой —
неопределенность развития экономики стран еврозоны.
Неопределенность перспектив доллара подпитывается нежеланием
Европейского центрального банка предпринимать активные
действия в поддержку доллара, даже несмотря на то,
что складывающаяся тенденция подрывает основы для роста
экспорта из стран еврозоны.

К фундаментальному экономическому фактору, способствующему
ослаблению доллара, помимо огромного дефицита текущего
платежного баланса США и огромного государственного долга
США, можно отнести и сравнительно низкие процентные ставки
финансовых активов США по сравнению с более высокими
процентными ставками активов стран еврозоны. Так, ставка
рефинансирования ЕЦБ банка равна 2,5%, тогда как аналогичная
ставка ФРС в два раза ниже.

Изменение процентной ставки по-разному влияет на деловую активность.
С одной стороны, низкие ставки стимулируют экономический рост,
а это, в свою очередь, приводит к укреплению валюты страны.
Однако, с другой стороны, понижение ставки уменьшает привлекательность
финансовых активов, обладающих более низкими и поэтому неконкурентными
процентными ставками.

Это уже, в свою очередь, уменьшает привлекательность валюты
в данной зоне и приводит к ее ослаблению. С 2001 года первый
фактор явно преобладал. Вера во всесильного гуру, агрессивно
начавшего стимулировать экономический рост в США, вселяла
уверенность в инвесторов. Агрессивность ФРС должна была дать
экономике США намного больше, чем нерешительность ЕЦБ.
При этом не замечался огромный дефицит платежного баланса
и растущий государственный долг США. Напротив, консервативная
политика ЕЦБ принималась за нерешительность. Изменилась
ли диспозиция сил? После оптимистичного выступления Гринспена
валютный рынок сделал вывод, что процентные ставки ФРС будут
еще долго оставаться на низком уровне. В этой связи американские
финансовые активы будут по-прежнему проигрывать по сравнению
с доходностями активов других финансовых рынков, например
еврозоны, и при этом понижательный тренд курса доллара еще более
усилился. Выходит, что диспозиция изменилась.

Сейчас даже после успешного для США решения иракского
конфликта рынок по-прежнему не обращает внимания на то, что
темпы экономического роста США опережают темпы роста
экономики еврозоны. Инфляция в США (оборотная сторона низких
процентных ставок) ниже, чем в еврозоне, а внутренний рынок
несоизмеримо больше, что делает экономику США более
устойчивой к внешним потрясениям по сравнению с другими
государствами. Вышедшие отчеты американских корпораций за
первый квартал в целом оказались оптимистичными. Большинство
компаний сообщили о росте прибыли и представили финансовые
показатели, которые превысили прогнозы аналитиков. Из 500
компаний, входящих в состав главного индикатора рынка акций
США — индекса Standard & Poor’s 500, 62,5% корпораций получили
прибыль выше ожиданий аналитиков; 21,6% корпораций получили
прибыль в соответствии с прогнозом.

При этом рост корпоративной прибыли обеспечивает основу
укрепления экономики, увеличения корпоративных инвестиций, рост
занятости, увеличения потребления.

Однако эти факты в настоящее время не принимаются в расчет
валютными рынками. Не учитываются также факты о более
высокой, чем в США, безработице. Оправданны ли расчеты игроков,
делающих ставки на преимущество высоких процентных ставок в
еврозоне по сравнению с аналогичными в США? Может ли быть
этот фактор укрепления евро долгосрочным? И, наконец, является
ли финансовый рынок еврозоны альтернативой для потоков
капиталов США?

В условиях, когда США победили в войне против Ирака,
а цены на нефть вышли на путь нисходящего тренда,
экономические перспективы для США представляются все
более и более оптимистическими. Понимая это, ЕЦБ в настоящее
время целенаправленно не совершает активных усилий по
сдерживанию укрепления евро, прекрасно осознавая, что
фундаментальные факторы скорее против евро, чем за него. Так, в
конце апреля член управляющего совета ЕЦБ Эрнст Вельтеке
объявил, что нынешняя ставка рефинансирования в еврозоне
находится на оптимальном уровне, что еще больше уменьшило
ожидания ближайшего понижения ставки рефинансирования ЕЦБ.

После состоявшегося в начале мая сеанса общения с «дедушкой» и его
коллегами, как и ожидалось, не изменилась диспозиция сил
валютных рынков. Выступление вновь не стало поворотным и не
сменило сильные «медвежьи» настроения рынка доллара. Это еще
раз подтвердило, что в настоящее время движение рынка
определяется скорее краткосрочными спекулятивными факторами,
нежели фундаментальными экономическими выводами. В этой
связи приходится ждать более существенных экономических
новостей либо об ослаблении стран еврозоны, либо об усилении
финансовых показателей США, что могло бы развернуть валютные
рынки.