«В настоящее время, при стабильном уровне воды
в озере, все эти нарушения (после подъема уровня воды в
Байкале на 1 метр в связи с построенной плотиной Иркутской ГЭС.
— Г.К.) восстановились полностью или
их восстановление завершается. Если же уровень не будет стабильным, то процессы переформирования
могут продолжаться бесконечно долго».

Г.И. Галазий, исследователь Байкала, академик РАН.

На Байкале уже два года длится очередной период маловодья, при котором летние осадки не
успевают восполнить то количество воды, которое спускается через плотину Иркутской ГЭС,
поэтому уровень воды в озере понижается. Когда он закончится — неизвестно. Может быть,
уже нынешним летом, а может, растянется еще на два-три года. Ничего необычного в
маловодье нет — обычная климатическая ситуация, не зависимая от желания людей и не
подвластная их воле. Правда, с начала 60-х годов прошлого века человек получил
возможность регулировать уровень Байкала, придерживая сток воды через построенную
плотину Иркутской ГЭС в засушливые годы и полностью открывая задвижки, если воды
оказывается слишком много. От количества воды, пропускаемой через плотину (на
профессиональном языке это называется «попуск»), зависят количество электроэнергии,
вырабатываемой тремя ГЭС Ангарского каскада, условия судоходства по Ангаре и Енисею,
работа водозаборов в Иркутске, Ангарске, Усолье-Сибирском и других, расположенных ниже
плотины Иркутской гидростанции. Зарегулированный человеком Байкал стал по сути
выполнять роль водохранилища. Естественно, что государством были разработаны правила
пользования водой Байкала, а контроль за их соблюдением поручен Ангаро-Байкальскому
бассейновому водохозяйственному управлению (АББВУ), которым последние годы
руководит Александр Евсютин. Ответственные и сложные решения разрабатывает
работающая при управлении оперативная группа — около сорока ведущих специалистов
разных отраслей, ученых, крупных водопользователей из нашей области и Бурятии.

Привык видеть и слышать Александра Георгиевича спокойным, уравновешенным,
ироничным. Но в этот раз он другой. Продолжая разговор, резко сдвигает в мою сторону
солидную пачку разномастных газет: «Почитай, это же глупость! Абсурд! Чушь! Посмотри,
до чего некоторые додумались — наводнение на Лене, потому что из Байкала вовремя воду не
слили! Школьник, изучающий географию, такого не напишет. Вот еще: «Если не слить
вовремя воду из Байкала, она хлынет через край…». Ну хоть бы «Восточка», единственная
серьезная газета в нашей области, написала об этом так, как есть на самом деле.

А. Евсютин возмущен развернувшейся дискуссией (скорее, продуманной пиар-кампанией) в
средствах массовой информации о возможности понизить уровень Байкала на 20 сантиметров
ниже предела, установленного законом. И возмущает его не столько естественное желание
определенных коммерческих структур получить дополнительную прибыль за счет
электроэнергии, вырабатываемой на ГЭС (ее себестоимость много ниже электричества,
полученного с тепловых электростанций), сколько нелепая, не имеющая никакой связи с
объективностью аргументация, вводящая в заблуждение все население. Александр
Георгиевич считает, что это умышленное введение населения в заблуждение, так как в
реально сложившихся объективных условиях дополнительная прибыль может быть получена
только за счет нарушения Закона об охране Байкала.

Этот прием в пиар-кампаниях распространен весьма широко. Когда нет объективных научных
доводов — используются эмоциональные. Проще всего сыграть на страхе, у которого «глаза
велики». Важно напугать людей, чтобы они перестали слышать разум. Не случайно для
многих неправительственных организаций, преследующих личные, в том числе и корыстные,
цели под прикрытием красивых и общественно значимых лозунгов, самым ходовым является
слово «катастрофа». Одни кричат на митингах о катастрофе экологической, другие — о
социальной, третьи — об экономической, медицинской, культурной и… до бесконечности.

Чтобы убедить людей в необходимости понизить уровень Байкала ниже нижнего предела, их
решено напугать наводнениями, которые якобы станут неизбежными, если сейчас,
немедленно, не слить из озера «лишнюю» воду. Тогда коммерсанту, преследующему
корыстные цели, не надо будет ходить по высоким кабинетам государственных чиновников и
уговаривать их нарушить относительно недавно принятый Закон об охране Байкала. Этим
займется население.

Большой стол в кабинете Евсютина завален длинными графиками на бумажных лентах,
свернутых гармошкой. Он безошибочно, почти не глядя, выхватывает их из груды бумаг,
разъясняет, растолковывает.

— Мы еще в июле прошлого года увидели, что период маловодья не закончился. Стали
экономить воду. Были вынуждены сократить сроки навигации. До минимума сократили
попуски воды через Усть-Илимскую ГЭС. А когда август и сентябрь подтвердили наши
прогнозы малым количеством осадков, стало ясно, что Байкал до нужной отметки мы уже не
наполним. 10 октября первый раз собралась оперативная группа, чтобы обсудить ситуацию.
Еще тогда мы определились в необходимости жесткой экономии воды. И тогда же
предупредили Иркутскэнерго и всех водопользователей, что воды не будет. Что зимовка
будет сложной. Предупредили работников водозаборов крупных
городов, чтобы готовились к зиме
при минимальном сбросе воды через Иркутскую ГЭС. И то, что публикуется теперь в прессе,
якобы Иркутскэнерго не знало этого и ориентировалось на прогноз, будто бы нынешний год
будет многоводным, что не надо угля… Неправда. О малой воде официально все
предупреждены еще после 10 октября. Это все расчет на некомпетентного человека. Скорее
всего, энергетики не хотят работать с углем, потому что он дороже воды и возни с ним
больше, а прибыли меньше.

Уникальный Байкал отличается от многих водоемов еще и тем, что основной приток он
получает не с весенним половодьем, а летом. На растаявший снег приходится не более 15-20
процентов воды, поступающей в озеро. Все остальное — летние дожди. Именно поэтому он
никогда не был и не может быть причиной наводнений. По данным Григория Ивановича
Галазия, самый высокий уровень воды в Байкале бывает в августе-сентябре, а самый низкий
— в марте-апреле. О каких же наводнениях, тем более весенних, может идти речь?

— Мы пока не можем сказать, сколько воды поступит в Байкал нынешним летом, —
продолжает Александр Евсютин. — Но если судить по нашим графикам, то маловодье скорее
всего продолжится. Гидрометеорологи дают официальные прогнозы не более чем на три
месяца. А вот лама в Бурятии, с которым говорили наши сотрудники, считает, что лето будет,
по его определению, «горячее», то есть сухое и пожарное. Ему, конечно, можно верить или не
верить, но для того чтобы свести к минимуму риски, мы должны исходить из худшего. А
худшее-то сегодня как раз вовсе не избыток, а дефицит воды в Байкале. Еще с осени мы
провели заседание с комитетом по чрезвычайным ситуациям и ограничили попуск воды через
плотину до 1400 кубометров в секунду. Потом провели испытания водозаборов крупных
городов на Ангаре и определили, что минимальный объем попуска, обеспечивающий
стабильную работу водозаборов, — 1350 кубометров в секунду. И с 10 января даем этот
минимум. О какой лишней воде можно говорить, если еще чуть-чуть
— и водозаборы начнут
задыхаться. В Усолье-Сибирском приняты специальные меры для экономии воды.
Мы сейчас ведем посуточный контроль уровня Байкала буквально по миллиметрам, чтобы не
понизить уровень озера ниже предела, разрешенного законом. Но даже при этом режиме к
первому мая будем иметь в запасе всего лишь один сантиметр. Не дай бог, если апрель, май,
да тем более еще и июнь окажутся сухими, уровень Байкала и без всяких лоббистских
кампаний перейдет грань. Вот тогда — действительно беда и большие убытки. Тогда мы не то
что энергетику и речной флот достаточным количеством воды обеспечить не сможем, мы
несколько крупных городов, множество предприятий на голодный паек по воде посадим.

— Ну а если ваши прогнозы не оправдаются и воды, начиная с ранней весны, окажется
слишком много?

— При сегодняшних запасах «слишком много» воды быть не может в принципе, если не
случится, конечно, какого-то природного катаклизма и не начнется всемирный потоп. Вот
смотрите…

Александр Георгиевич выхватывает из пачки бумаг очередную бумажную «гармошку» с
графиками.

— Смотрите. Это кривая поступления воды в Байкал по годам. Вот самый высокий пик — 90
кубических километров. Больше не фиксировалось ни разу. А среднегодовое поступление —
60 кубокилометров. Теперь давайте считать. Обойдемся без калькулятора. У меня Братское
водохранилище «пустое». Здесь уровень воды нужно поднять на семь метров. Каждый метр —
пять кубокилометров. Значит, не хватает 35 кубиков. Байкалу не хватает до НПУ —
нормального подпорного уровня — 31 кубокилометр. В сумме — 66 кубических километров.
Но не забывайте, что нам еще нужно транзитом сбросить на навигацию по Енисею около 30
кубических километров. Всего получается 96. Столько в Байкал ни разу не приходило. О
какой же катастрофе можно говорить? Выйти бы нам к первому октября на НПУ Братского
водохранилища и Байкала, чтобы следующей зимой вырабатывать электроэнергию при
нормальных напорах.

А наводнения весенние и летние у нас действительно случаются на левых притоках Ангары
при особых климатических условиях. Только с Байкалом они никак не связаны.