Очередная премьера Иркутского академического драматического
театра им. Н.П. Охлопкова «Проделка Великого Мертвиарха»
бельгийского драматурга Мишеля де Гельдерода обозначена
автором и театром как фарс. Уже само это явление
для театра не ординарное, ибо фарс ныне крайне редко
появляется на сценических подмостках. С одной стороны,
фарсовых произведений опять же крайне мало, с другой
стороны, играть фарс нужно очень бережно, очень осторожно,
проявляя особую изобразительную чуткость, чтобы в любой
момент не перейти грань высокой художественности и не
впасть во фривольное заигрывание со зрителем.

Но и от зрителя требуется особая подготовка, чтобы понять,
оценить и не требовать запредельной веселости от фарса,
ибо хотя «фарс — это вид народного театра и литературы
бытового комедийно-сатирического характера» (цит. по
«Энциклопедическому словарю»), но улыбка в нем чаще сопряжена со слезами,
юмор саркастический и желаемая веселость уступает место
щемящей сердечной боли. Да простят меня читатели
за это менторское нравоучение, но это я говорю вслед
тем зрителям, которые не сразу разобрались в существе
и значимости новой постановки академического театра
и покинули зал в антракте. Ей-богу, это было неоправданное
и скоропалительное решение!

Главный режиссер театра и постановщик «Проделки Великого
Мертвиарха» Артур Офенгейм — явление в истории охлопковского
театра безусловно незаурядное. Я не помню кого-либо
из режиссеров, которые бы ставили спектакли, мастерски
создавали сценографию, музыкально оформляли и писали
стихи, на которые бы для спектакля создавались песни.
Я не помню личности в нашем театре, которая бы стремилась
представить на сцене многожанровость пьес, разнонациональность
авторов. Можно, разумеется, спорить о разумности выбора,
оглядываясь на долговечность спектаклей, но нельзя отказывать
ищущему художнику в дорогах поиска. И с этой точки зрения
выбор фарса Мишеля де Гельдерода факт безусловно знаковый.
Во-первых, насколько мне известно, эта пьеса поставлена
в России впервые в нашем театре; во-вторых, ее сюжет
— это жесточайшая сатира на нашу сегодняшнюю жизнь,
на наше общество и по вертикали, и по горизонтали.

Персонажи пьесы — не какие-то конкретные личности, которые
находятся в конфликте друг с другом. Каждое действующее
лицо фарса — это совокупность порока,
и потому, если это пьяница, то имя ему Сизанос, если
философ, то Пустоль, если никчемный глава государства,
то сир Обожрисс. А еще есть Растерзак, Разорвак, Раскромсак
и т.д. И эту страшную смесь человеческих пороков стремится
уничтожить Великий Мертвиарх Некрозотар.

Персонажи-маски позволили режиссеру и актерам существенно
разнообразить изобразительные средства, и получились
неожиданно яркие и нетрадиционные образы. В самом деле,
кто из зрителей сразу угадал в образе Обожриcса традиционного
героя-любовника Александра Братенкова или засл. арт.
России Александра Булдакова в образе трусоватого пустослова
философа? А какой гротесковый, до трагисмешного колоритный
образ Слюнианы создает засл. арт. России Татьяна Двинская!
Талантливейшая актриса, на которую нужно ставить специально
спектакли! Ей под силу и лирические, и страдающие,
и характерные роли, и вот теперь остросатирический образ.
В центре спектакля — несомненно зрелищная работа засл.
арт. России Виталия Сидорченко. Некрозотар — осатаневший
в злобе ко всему земному, с чрезвычайно отталкивающей
внешностью и походкой, предельным цинизмом в выражениях
и поступках. Казалось, вот она, концентрированная отрицательность,
вот оно, адово производное, которому суждено вершить
судьбы человеческие. И вдруг неожиданно прорвавшаяся
драматическая тональность:
«Я был молод и полон сил, любил жизнь и все живое.
В голове… полным-полно камней. Столько сыпалось на
нее ударов… Вся в трещинах… И любовь моя прогоркла.
И ненависть поднялась как на дрожжах… Я скитался по
земле как прокаженный, как отверженный… и наточил
косу».

И тут звучит, пожалуй, основная мысль фарса: если человек
унижен и несчастен, создаются благоприятные условия
для формирования человеконенавистничества и жестокости.
Мажорность финала, который недвусмысленно утверждает
бессмертие жизни, придает оптимизм всему спектаклю и
позволяет вздохнуть с облегчением, понимая, что перед
глазами прошел некий розыгрыш, но розыгрыш, настраивающий
на раздумья.

Столь сложному и убедительному восприятию способствуют
фантастически-простая и многозвучная сценография спектакля,
выполненная нар. художником РФ О. Шейнцисом и А. Кондратьевым,
прекрасная музыка В. Соколова и отличные стихи песен
А. Офенгейма, весь актерский ансамбль.

… Мы выходим из театра, там на сцене только что закончился
фарс, фарс же в нашей жизни продолжается. И как бы не
озвереть до степени уничтожения Земли!