Как нерпа в Байкал попала
Шел второй год поисков самолета, упавшего в северной тайге Прибайкалья. Во время войны наши летчики перегоняли по этому маршруту американские самолеты.
Когда-то бывалый охотник обнаружил в подгольцовой зоне
верховьев реки Лены потерпевший аварию самолет. Того
охотника уже давно нет в живых, а рассказ его все еще
живет в народе, будоражит воображение, рождает желание
найти это место.
… Рассказывают, что погибший самолет лежит в одной
из калтусных долин верховьев реки Лены. Я хожу водораздельными
хребтами и просматриваю распадки низин в надежде увидеть
самолет.
На одной из господствующих плоских вершин вдруг почувствовал
какую-то опасность. Глянул — земля под ногами оплавленно-
черная, не живая. Точно такую же картину я встречал
на атомном полигоне под Семипалатинском, где проходил
армейскую службу. Упрямое любопытство толкало вперед.
Не сворачивая, перехожу звенящую под ногами черноту
и останавливаюсь на гряде темных камней, ошарашенный
красотой увиденной долины…
В полукольце зеленых стен хребта блестит озеро. В складках
склона матово белеют снежники. В самом озере бродят
два лося, а среди разнотравья береговой полосы пасутся
матки изюбрей с телятами. Ниже вода бесшумно скатывается
к батюшке Байкалу. Ее чистоту стерегут каменные зубцы
высоких гор, круто обрывающиеся у самого берега моря.
Оглядываюсь назад и удивляюсь: неужели это и есть место
посадки НЛО совершенной здесь когда-то
с неизвестной нам целью.
Но прочь от неживого к буйству жизни! С необыкновенной
легкостью спускаюсь в центр оазиса. Привычные действия:
костер, чай, неспешное приготовление к ночевке. Но что-то
странное творится со мной: тело приобретает невесомость,
разум блаженствует в каких-то грезах, и весь я в зыбких
волнах тепла отрываюсь от земли и, покачиваясь, плыву
в неизведанное…
Останавливаюсь. Ничего не вижу, но слышу голос:
«… Идущий да обрящет. Я знал, что ты придешь сюда.
Поведаю тебе НЕЧТО. После чего ты найдешь мои знаки
и расскажешь об этом другим…
В устьях больших рек, впадающих в океан, жила малозащищенная,
пугливая, с большими печальными глазами нерпа. Она
могла жить только в чистой пресной воде, а когда вода
становилась мутной, нерпе становилось трудно добывать
себе корм, да и ее большие глаза от этого плохо видели.
Нерпа жила в большой дружбе с летающими рыбками. Она
не понимала язык птиц, но рыбки знали его в совершенстве.
Однажды предводитель летающих рыбок по имени Ульдан,
что на языке рыб значит Удалый, случайно подслушал разговор
серебристых чаек. Они говорили о каком-то чудо-море,
вода которого чистоты необыкновенной и в ней много всяческой
рыбы. Ульдану удалось узнать, каким образом туда можно
добраться.
С необыкновенным жаром он поведал об этом нерпам, и их
печальные глаза загорелись. Спустя время летучие рыбки
и нерпы решили пробираться к чудо-морю. Добраться до
цели можно было только одной рекой по имени Лена, а
подходя к гольцам, войти в реку Анай.
Дождавшись, когда талые воды начнут входить в свое русло,
нерпы и летающие рыбки двинулись в путь. Без особого
труда они добрались до устья Аная. Вода в нем была чиста
и стремительна. Но эти препятствия не испугали путешественников.
Когда впереди засияли вершины гор, еще покрытые
снегом, Анай стал распадаться на множество притоков.
Огромная движущаяся живая масса животных остановилась
в нерешительности. Но тут Ульдан вспомнил характерную
примету, о которой говорили чайки. Он несколько раз,
разогнавшись в воде, взлетал высоко в воздух, разглядывая
каждый пригорок. Наконец, он увидел то, что искал. Река
имела берега разного цвета. Один — серебристо-белый,
другой — кроваво-красный. Соединяла их голубая вода.
Это трехцветье означало начало непостижимо трудного,
хотя и короткого, отрезка пути. Вода кончилась, начался
сплошной, круто уходящий вверх снежник. Преграда казалась
непреодолимой. Наступило суровое уныние. Все молчали.
В наступившей безысходности одна из нерп вдруг воскликнула:
«Я слышу крики чаек!» И действительно, вскоре птичьи
голоса услышали многие. Все прекрасно понимали: где
чайки — там и море. Не сговариваясь, нерпы кинулись вверх
по снежнику. Животные вытянулись в цепочку и, извиваясь
всем телом, упорно ползли по проторенной в снегу извилистой
борозде к вершине.
На изломе перевала им открылся вид ослепительной красоты,
а прямо под ними мерцало белое озеро, исток реки Рита,
что несет свои воды в Байкал.
Они скатились по снежнику к озеру и, отдохнув там, спустились
по реке к священному морю.
Так нерпы пришли в Байкал и по сию пору живут здесь.
Летающие рыбки не смогли одолеть этого перевала. Самые
отчаянные из них в надежде перелететь через перевал
взлетали из воды, падали в снег и навсегда оставались
в нем. Остальные вернулись обратно.
В достижении больших целей лидеры, как правило, погибают.
Ты первый, кому есть откровение и ты стоишь на жизненной
тропе нерпы…»
Утренний озноб сбросил пелену отрешенности, и я вернулся
в осязаемый мир. Костер давно погас. С подожженного
восходящим солнцем неба растекался красноватый свет.
От этого света местами рубиново мерцали капли росы
на орошенных травах.
Поднялся на приметный мыс, поросший низким кедровым
стлаником. Увиденное захолодило душу. Прямо передо мной
сверкал нерукотворный крест — три ручья строго сходились
в одном месте, образуя его. Уж не об этом ли месте гласит
легенда, что якобы в старые времена здесь собирались тибетские
ламы и местные шаманы, чтобы набраться необыкновенной
энергии.
Иду дальше вниз по шумливой Рите навстречу двум водопадам.
Один из них отвесно падает с 50-метровой высоты, другой
скачет весело по каменным уступам. Чуть ниже вода разбивается
об огромные цветные камни. Приближаюсь к ним и вижу
еще один знак. На ровной вертикальной стене огромного
валуна, изогнувшись, застыла черная рыбка — вечный памятник
идущему, но не дошедшему. Под ней, в цветных кольцах
правильной формы, — каменная чаша. Рядом с ней струятся
потоки воды. От увиденного трудно отвести взор. Здесь
таятся неразгаданные тайны.
Теперь мне необходимо найти этот трехцветный талисман — камень,
символ обретения того душевного равновесия, которого
так не хватает в наше непростое время.
