«Синяя птица» Мориса Метерлинка, отпущенная им на волю,
в полет за мечтой, — дивный поэтический образ. Дети,
отправившиеся на ее поиски, не стали богаче или сильнее.
Они стали умнее, осознав, что смерть побеждается только
памятью. Вот уже целый век (бельгийский драматург написал
свою сказку в 1905 году) «Синяя птица» парит над планетой.
Оттого, что в этом столетии человечество, расшифровав
свой генетический код, посягнуло на искусственное воспроизведение
самое себя, ее полет не прервался и оперение не потускнело.
Мне кажется, это случилось потому, что бессмертие —
понятие не столько биологическое, сколько нравственное,
поднимающееся над удачно поставленным экспериментом.

Трудно сказать, откликнется ли кто-нибудь на призыв скромной
библиотекарши из Зиминского района, чье письмо опубликовано
в этом выпуске: повседневность наша суетна и приземленна;
мало кому удается оглянуться на прожитое, тем более
сделать над собой усилие, чтобы увековечить чье-то негромкое
имя. Да и привычка у нас такая: возводить (и разрушать)
памятники только тем, кто чем-то отметился в
истории. А кто она такая, учительница, о которой написала
с таким волнением наша читательница Е.Н. Осипова? Педагог,
всю жизнь проработавшая в одной-единственной сельской школе?
Только и всего! Однако ведь проводили
ее от школьного порога; вот и мысль родилась — создать ее
уголок в учительской или в школьном коридоре.
Может, и впрямь промелькнула над крохотными Ново-Летниками,
где нынче зимой случилось это рядовое, увы, неизбежное
событие, «синяя птица»? И на ее зов откликнулась добрым
порывом живая душа…

… Пусть наука бьется над своими проблемами, если не выводя
гомункулусов из пробирок, то клонируя ушедших в мир
иной: такая ей предопределена стезя. Но есть и другой способ
продлевать в будущее отгоревшую жизнь — не давать затеряться
ее следу в пыли будней. Не такая уж была пустая
затея — музеи «заводской славы», альбомы фотографий
семейных династий. Чтобы не ощущать себя пылинкой во времени,
нужно четко знать свое место в связке поколений. На
каждый дом не повесить мемориальную доску, именем каждого
человека не назвать улицу, на которой он жил, — это
правда. Но правда и то, что превращать кладбища в
свалки, глумясь над могилами «иноверцев», — великий
грех. Потому что смерть уравнивает всех в праве на
память; потому что, посягая на минувшее, прицельно бьем
по будущему. Дорогой ценой платят личность, семья, общество
за беспамятство. Когда-то в своем романе «И больше
века длится день» об этом талантливо сказал Чингиз Айтматов.

Люди, чьи письма я читаю ежедневно, — самые обыкновенные,
писательским даром не отмеченные. Просто есть среди
них духовно одаренные, чьи сердца восстают против смерти,
чья память ее побеждает. Будто и впрямь в детстве они искали
свою «синюю птицу», и она, не давшись в руки, все-таки
одарила их мудростью.