На юбилейной выставке, посвященной 75-летнему юбилею заслуженного
художника России, лаурета областной премии имени Вычугжанина Владимира
Владимировича Тетенькина, я обратила внимание на одну из многочисленных прекрасных работ.
На ней изображен мостик через речку и вода с золотистым
отливом. Это лучи заходящего солнца упали в струящиеся переливы, сделав их
искрящимися. Скромный сибирский пейзаж в работе
мастера превратился в яркий блеск золота.

О том, что Владимир Владимирович Тетенькин мастер, каких мало, знали
многие любители живописи; на выставке они познакомились еще и с человеком
удивительно тонкой и нежной души. Как прекрасны его пейзажи, какая добрая
энергия идет от них, зачаровывая взоры. «Естественно и органично соединяет
Владимир Тетенькин в своих «простых» работах незыблемые принципы
живописного реализма, — пишет о художнике искусствовед Тамара Драница, —
блестяще сформулированные в свое время И.Крамским: «Без идеи нет
искусства, но в то же время… и без живописи живой и созидательной нет
картин, а есть благие намерения, и только». Тетенькин пишет не просто
хорошего человека или красивую природу. Художник рассуждает о том, каким
должен быть человек и в чем высокий поэтический смысл окружающего мира.

О людях Владимир Тетенькин знает больше, чем говорит в портрете. Чуждые
изначально прекрасной человеческой натуре негативные наслоения художник
расценивает как вылепленную внешними обстоятельствами защитную маску.
Иные портретисты в целях выявления внутренних конфликтов личности эту
маску стараются сорвать. Подобное «насилие» для Тетенькина неприемлемо:
по мере установления доверительного контакта между автором и моделью
маска безболезненно исчезает, обнажая истинные качества и свойства
изображаемого человека. Душевная тонкость и отзывчивость, скромность и
чувство собственного достоинства, способность к контакту и нравственное
здоровье — основа русских характеров Тетенькина, обыкновенных в
повседневности и замечательных в момент редкого душевного самораскрытия.

По-другому художник писать не может, он относится к поколению, опаленному
войной, а значит, умеющему отстаивать высшую справедливость, проявлять в
человеке человека. В художественное училище он поступил в 1945 году,
несмотря на голод и холод, учился как одержимый. Его картина «Трудовые
резервы», написанная на основе дипломной работы, в 1951 году была принята
на Всесоюзную художественную выставку, а автору вручена путевка в Дом
творчества в Подмосковье. Для Владимира Тетенькина эта поездка, работа
рядом с мастерами живописи стала прорывом в новое измерение искусства,
позволила ощутить себя частицей большого и единого поля творчества. Тогда он
понял, что в новых впечатлениях, путешествиях скрывается тайна вдохновения,
источник новых созидательных сил.

Но были и разочарования. В те же пятидесятые годы он ушел из живописного
цеха в скульптурный, где, что ни день, были заказы на скульптурные портреты
вождей, передовиков производства. В это время он научился мастерски лепить,
тонко и точно чувствовать объем, что пригодилось ему в дальнейшей работе.
Владимир Владимирович был директором Ангарских художественных
мастерских, работал в издательстве, он разносторонен и необычайно
трудолюбив: оформлял книги и писал картины, в которых выражал свое
мироощущение, понимание жизни в ее мажорных и оптимистических тонах.

В 1960 году его приняли в Союз художников. В те времена это было
признанием профессионализма и творческих заслуг. Он начал преподавать в
художественном училище, став для студентов любимым и обожаемым
мастером. Рассказывают, как однажды, заглянув в аудиторию, кто-то увидел
Тетенькина стоящим на подоконнике и громко объясняющим студентам
законы перспективы. Подобное зрелище на уроке живописи неведомо, оно
говорило не только о темпераменте и экспрессии художника, но и
о его любви к
ученикам, желании каждого из них сделать настоящим профессионалом,
живописцем в подлинном значении этого слова.

На первый взгляд Владимир Владимирович Тетенькин может показаться
баловнем судьбы, художником, мастерство которого было признано ранней
юности. Но вернемся в те же шестидесятые, когда мастер взялся за
роспись Знаменского собора в Иркутске — работу, на которую в то время
негласно налагалось вето. Тогда его изгнали из фонда, правда, ненадолго. Но
именно тогда, наверное, появилась его любовь к собирательству коллекции
колоколов. В ней были и корабельная рында, и ямские бубенцы,
и православные и
буддийские колокола. Он подвешивал их к потолку мастерской, и они от
сквозняка или дуновения ветерка звонили на разные голоса, делая жизнь
художника праздничной.

Владимир Владимирович — очень красивый человек. Всегда подтянутый, в
элегантном костюме, при галстуке, он похож скорее на актера,
театрального деятеля, умеющего преподнести себя. Для него повседневных
будней не существует, для него жизнь всегда праздник, вечное удивление ее
многогранным проявлениям. «Обладая счастливым даром преобразующего
поэтического видения, он умеет находить прекрасное в самом простом и
неприметном с виду, — продолжает рассказывать о художнике Тамара Драница.
— Серую весеннюю лужу Владимир Тетенькин превращает в драгоценное
зеркало, в котором оживает хмурое небо, дрожат тени и рефлексы света. Купола
старинного русского храма загораются в лучах солнца, воздух вибрирует от
испарений, листва и трава шелестят…

Трудно передать словами изысканную красоту весенних, летних, осенних,
зимних пейзажей художника и попытаться определить, где и каким образом
кончается природа и начинается этюд с натуры. Так пронзительно остро
передает художник волнующую прелесть мотива, неуловимые колебания
воздушной среды, тонкую игру света и тени».

Тайну рождения образа Владимир Владимирович объясняет просто: «Нужно
сразу определить цветовой строй и до конца работы сохранить душевное
волнение». Не случайно, взявшись за работу, он пишет ее до конца,
до последнего штриха. Пусть уходит на картину час-другой или сутки-
другие, не важно — важно быть последовательным, создать образ, рождаемый
на одном дыхании, в его чувственных и экспрессивных переливах.

Продолжая рассказ о художнике, Тамара Драница пишет: «Не сразу открылись
ему высокие творческие истины. Прошло немало времени, прежде чем
неосознанная потребность запечатлеть красивый вид выросла в ощущение
природы как частицы собственной души, а природное дарование — в
обостренное цветовидение окружающего мира».

На выставке, которая работает сегодня в художественном музее, попадаешь в
весеннее обновление природы, буйство ее черемухового цвета, сиреневого
марева багульника. Яркие, очень красивые работы, они окружают тебя
великолепием молодой, бурлящей энергии. Глядя на них, не верится, что
мастер, их создатель, находится на восьмом десятке своего жизненного пути.
Тетенькин закален войной, самой жизнью, поэтому не сдается, работает много
и плодотворно, расцвечивая окружающий нас мир радугой ярких и
жизнеутверждающих тонов.