В автобиографии Иосиф Уткин писал: «В начале 1920 года
в Иркутске был создан комсомол, куда я и вступил. В
мае 1920 года была создана первая добровольческая группа
иркутского комсомола на Дальневосточный фронт. Я вступил
добровольцем и выехал на фронт». О военных годах Иосифа
Уткина мы не знаем почти ничего. Сохранилась справка,
выданная поэту военным комиссаром батальона допризывников,
от 2 июля 1923 года за номером 1489 г. Иркутска следующего
содержания: «Справка дана сия тов. Уткину Иосифу в том,
что он, находясь политическим руководителем сводной
роты вверенного мне батальона, вполне оправдывал возлагаемые
на него работы, поручения, а также в равной степени
соответствовал своему назначению политического работника
как отношением к делу, так и поведением».

И еще одно свидетельство комсомольского лидера 20-х
годов Ал. Мильчакова: «Пришел он в революцию юношей.
Возмужал в бурных схватках гражданской войны в Сибири.
Видел и «тифозные перроны», и «у проруби багровый лед»,
и партизанских матерей, запоротых «шомполами в штабе
офицерском»… Потому у него так взволнованно и прозвучало:
«В брони, в крови, в заплатах — вперед, вперед, вперед! —
страдал и шел двадцатый неповторимый год».

О двадцатых годах в Иркутске и об Иосифе Уткине тепло
вспоминал первый редактор газеты «Власть труда» Георгий
Ржанов: «Я вспоминаю Иркутск с самого начала двадцатых
годов. В городе царили разруха, голод. Разве можно забыть
«неделю сухаря»?.. Еще давали знать о себе последствия
интервенции и гражданской войны… Неповторимые двадцатые
годы — ведь именно в это время и в этих условиях —
под удаляющиеся раскаты гражданской войны в Сибири —
мы приступили к собиранию молодых литературных сил.
Эту роль небезуспешно выполняла наша губернская газета
«Власть труда». И Уткин стал сотрудничать с ней и вскоре
стал своим человеком в редакции». Первый редактор вспоминает
об одном редакционном совещании, на котором обсуждались
вопросы бдительности и где Уткин проявил свою классовую
непримиримость: «Передовые, да и многие другие статьи,
заканчивались в те дни лозунгом: «Да здравствует III
Интернационал!» И — о, ужас! — в вышедшем номере читаем:
«Да здравствует II Интернационал!» Это уже был не ляп
какого-нибудь сотрудника, а контрреволюционная вылазка
затаившихся в типографии белогвардейцев или меньшевиков,
а их было немало. Безусловно, кто-то из них шилом выковырнул
одну палочку в римской цифре «III». Мы приостановили
печатание номера газеты и набрали это «III» прописью.
Всем сотрудникам редакции было дано строжайшее указание
писать «Третий» прописью. Случившееся послужило для
нас серьезным политическим уроком, при обсуждении которого
двадцатилетний репортер «Власти труда» Иосиф Уткин
занял принципиальную, непримиримую позицию к диверсиям
идеологических противников».

Далее Г. Ржанов рассказывал о деятельности И. Уткина-поэта,
о его участии в ИЛХО (Иркутском литературно-художественном
объединении) и ежемесячном журнале «Красные зори»,
который с 1923 г. стал издаваться в Иркутске и где печатался
Уткин.

Я же хочу остановиться на деятельности Уткина-газетчика.
Об этом рассказал мне в сентябре 1975 г. Александр
Мишурис во время встречи в Москве, в МГУ, где я находился
четыре месяца на факультете повышения квалификации.
Мишурис вел у нас курс по истории печати России и как-то,
узнав, что я из Иркутска, спросил: «Кого вы знаете из
старых иркутских поэтов?» Я назвал Молчанова-Сибирского,
А. Ольхона, Е. Жилкину и Марка Сергеева.

«А что вы знаете об Иосифе Уткине?»

Я ответил, что у меня почти полностью собрана «Библиотека
советской поэзии», выходившая в конце 50-х — начале
60-х годов. И в ней есть томик Иосифа Уткина.

Мишурис помолчал, потом задумчиво проговорил: «А я знал
его в ту пору, когда он только начинал свой литературный
путь в Иркутске, когда он еще был больше журналистом,
чем поэтом. Это был энергичный газетчик. И работал он
в молодежной газете Иркутска «Комсомолия». Хотя начинал
у Ржанова во «Власти труда» репортером. Я не так давно
писал об этом, я вам принесу свои воспоминания». И вот
что я узнал от Мишуриса: «Ранней весной 1924 года я
как-то поделился с Иосифом Уткиным своими соображениями
о возможности издания молодежной газеты. Иосиф энергично
поддержал эту инициативу и предложил использовать
его скромный опыт работы во «Власти труда». Поэтому,
когда решение об издании газеты было принято, его ввели
в состав редколлегии, назначив ответственным секретарем.

7 июня 1924 года вышел первый номер «Комсомолии», подписанный
Иосифом Уткиным. Я был назначен редактором газеты. С
присущими ему настойчивостью, энергией и инициативой
приступил Иосиф Уткин к работе. Кроме нас, в штабе редакции
был еще один технический сотрудник. И мы были должны
еженедельно выпускать четырехполосную газету формата
«Известий». Думали-думали, как справиться с таким нелегким
делом, и решили упор в своей работе сделать на актив
газеты — на юнкоров. Иосиф Уткин занялся поиском помощников,
— он бывал в разных учреждениях года — на кожевенном
заводе (был тогда такой в Иркутске), в железнодорожных
мастерских, даже на мельнице, и везде сколачивал актив,
давал советы, о чем и как писать, какие темы нужны газете.
Сам он предложил вывести такие рубрики и подборки:
«Мировой комсомол», «Молодая деревня», «Фабзауч» (фабрично-заводское
обучение. — В.З.), «У станка» и т.д.

Мы старались широко использовать различные жанры: заметки,
письма, корреспонденции, зарисовки. Печатали очерки,
а иногда и рассказы, давали фельетоны и стихи. Я и сегодня
считаю, что газета получалась живой, разнообразной по
тематике, а потому и особенно интересной, что ее делал
увлеченный человек, поэт Иосиф Уткин. Первый номер
открывался написанным Уткиным обращением «От редакции»…

Мишурис помедлил, полистал какие-то записи и сказал:
«Ага, вот, нашел. — И прочел: — «Главные условия для
успешности
газеты — больше мнений, больше отражений, а это значит,
что каждая ячейка, каждый комсомолец — сотрудник газеты
«Комсомолия» должны быть действительно иркутской комсомолией,
отражающей и регулирующей ее жизнь… Рассказывайте,
спрашивайте, указывайте».

Иосиф Уткин привлек в газету молодых поэтов — Ивана
Молчанова-Сибирского и Джека Алтаузена. Мы можем с гордостью
говорить о том, что они — питомцы иркутской «Комсомолии».
Их стихи стали часто появляться на страницах газеты.
Уткин много занимался юнкорами, умел их находить и
работать с ними — советы, иногда консультации и пожелания.
Иногда ответы публиковались в «Почтовом ящике» газеты,
и нередко автором их бывал сам Иосиф. Например: «Веретину.
Стихотворение «В корзине» не пойдет. Ну его… в корзину.
Начинай-ка, парень, с заметок». «Красному куму. Хоть
ты и кум, да еще к тому и красный, все же чепухой заниматься
надо бросать». «Ф.К., твое стихотворение «Набат» не пойдет.
Ты пишешь: «Заплевались глаза…» Глаза и вдруг
плеваться начали. Непонятно что-то!»
«Юниосу П.М. Нельзя, брат, так писать. Сухота такая,
что пока читали, язык к горлу присох. Не пиши длинные
и скучные резолюции: такую-то работу признали удовлетворительной,
а такую-то — нет. Давай поинтересней что-нибудь». И,
пожалуй, самое интересное, что ребята не обижались, считая
что Иосиф всегда прав и надо писать лучше.

В «Комсомолии» были опубликованы стихи, которые, кажется,
не вошли в его первое издание. Вам, сибирякам, надо
полистать подшивки, если они сохранились, и установить
это точно. В один прекрасный день из Москвы пришла путевка
в Коммунистический институт журналистики. Было единодушно
решено послать учиться в столицу, как наиболее достойного,
Иосифа Уткина…

Следующая наша встреча состоялась в Москве через 10
лет, когда я был переведен на работу в ЦК партии. Мы
долго вспоминали Сибирь, Иркутск и наших друзей-комсомольцев…
В Москве Иосиф стал работать в «Комсомольской правде»,
подружился со многими поэтами, писателями и литераторами.
И все полюбили неугомонного сибиряка — Луначарский,
Маяковский, Светлов, Жаров, Алтаузен, иркутянин Михаил
Скуратов, Илья Эренбург… Но это уже другая история».

Я вдруг вспомнил, что и мое знакомство с сибирской печатью
— «Восточкой» и «Комсомолией» началось не вчера, а
ровно 50 лет назад (хотя публикации в этих газетах появились
в 1957-1958 гг.)… Вот так это произошло. Летом 1952
года группа школьников гуляла в парке имени Парижской
коммуны. Неожиданно к нам подошел высокий и довольно
крепкий мужчина и попросил подойти ближе к реке, потом
попросил одного из нас посмотреть в сторону фотоаппарата.
Щелкнув пару раз, он поблагодарил нас и сказал, что
снимок выйдет в газете «Восточно-Сибирская правда».
Что и произошло уже через несколько дней. На фото мы
стояли под деревом, улыбались, глядя в сторону Ангары.
Под снимком стояла подпись: фото М. Калихмана. Тогда
я не знал еще, что фотография надолго станет моей второй
профессией, что после окончания Иркутского университета
я буду работать фотокорреспондентом республиканской
газеты «Правда Бурятии», снимать многих выдающихся людей,
пять раз буду дипломантом фотовыставок, но первый свой
этюд я опубликую в «Восточно-Сибирской правде». В 1957
или 1958 году я, студент историко-филологического
факультета ИГУ, принес к фотокору М. Калихману свой
снимок. Его не оказалось на месте, и я попал в отдел
информации к В. Макковееву, который часто давал фельетон
под псевдонимом «Вик-Мак». Несмотря на разницу в годах,
мы с ним подружились. И как-то раз Виктор Макковеев обмолвился,
что начинал-то он в 20-е, еще при Алтаузене и Уткине…

Михаил Бобров, тогда молодой, энергичный, сказал: «А
ты напиши об этом». Макковеев улыбнулся: «До того ли!
Текучка заедает…» Сейчас я подумал: почему же тогда
я не заинтересовался этой темой? Почему не расспросил
Макковеева и других о тех годах, когда в Иркутске работали
и жили такие поэты и журналисты, как Иосиф Уткин, Джек
Алтаузен, Михаил Скуратов?» И в оправдание приходят
слова А. Пушкина: «Мы ленивы и нелюбопытны…» А жаль…