Ну что же, смотреть так смотреть. Первым делом в столовую направляюсь.
Вопреки опасениям, шумело и гудело кафе, что находилось на
первом этаже. Чай и кофе, пирожки и пирожные, пиво
разливное. А горячие блюда готовил второй этаж.

— Нет, не забывают нас посетители, — с
удовлетворением заметила одна из поварих. — В основном
деревенские идут. Приедут в райцентр по делам, а в обед к
нам. Тут же дешевле. И готовим вроде бы неплохо.

В том и другом я убедился. Даже тридцати рублей не
потребовалось на обед, хотя он оказался таким
сытным, что потом и ужина не надо было. Во всяком случае
таких вкусных пельменей давно не пробовал.

— Но дается это непросто, — признавалась Людмила
Кузьминична Герман, председатель Куйтунского районного
союза потребительских обществ (РСПО) «Единство», которому
и принадлежала столовая. — Посмотрите, сколько точек
общепита появилось рядом. Чуть ли не десяток. Все, у
кого есть деньжата, туда стремятся. Там музыка, тепло,
оформлено со вкусом. Были бы средства, разве не создали
бы такой же уют у себя? Но мы не только горячим питанием
обеспечиваем население.

Куйтунский район — один из самых крупных в нашей области,
разбросанный. Но если большие села находятся в поле
зрения коммерсантов, то в мелкие да отдаленные деревушки
их за уши не затянешь. Какой навар со стариков, которым
хлеб да спички нужны?

— А мы не можем их бросить, — говорит Л.К. Герман.
— Все живущие там — наши пайщики, и мы обязаны заботиться о них.

Всего 56 человек проживают, например, в Ан-Заводе. Но
регулярно туда отправляются предметы первой необходимости
и все, что заказывают жители. В иных деревнях если нет
магазина, то продажа организована на дому продавца.

Были в жизни и Куйтунской потребкооперации нелегкие дни,
но она сумела многое сохранить. Здесь сберегли даже
промкомбинат, где имеются колбасный цех, пошивочный,
столярный. В этом немалая заслуга председателя
Барлукского потребительского общества, депутата
районной Думы Нины Кирилловны Тишкиной. Больше того,
куйтунцы вернулись к истокам своим. Кооперация, как
известно, начиналась с создания кредитных товариществ.
Вот и здесь возобновили эту практику. Вносят селяне свои
кровные в общую кассу РСПО под более высокий, чем в
сбербанке, процент. Около двух миллионов имеет сейчас
«Единство». При скудных оборотных средствах они как нельзя кстати.

— По-прежнему закупаем немало продукции у
населения,— продолжает Людмила Кузьминична. — Берем
мясо, мед, ягоду, дробленку, шкуры. И селянам выгодно, и
нам.

Пашня не заброшена, фермы не разобраны

Гремел когда-то племенной свиносовхоз
«Ленинский». Хороший след оставил директор
П.Н. Карачун. Смелые новации в земледелии вводил главный
агроном П.И. Потлов. А сколько
удалось построить, когда Петр Иванович заменил на высоком
посту Петра Николаевича! Правда, тогда и времена были
другими, область повернулась лицом к селу. Сейчас все
вернулось на круги своя, но только в гораздо худшем виде.
Невзлюбили почему-то в нашем государстве свинью.
Развалились крупнейшие свиноводческие совхозы «Уковский»
и Усть-Удинский имени 50-летия СССР, в 22 раза сократил
численность свиней Тулунский район. А что творится в Усть-Ордынском
округе?!

— Но мы живем! — с каким-то вызовом заявляет директор
ООО «Ленинское» Галина Николаевна Шергина.

Эта миловидная, невысокого роста женщина заступила на
большой пост около семи лет назад, когда шатание и
разброд приобрели чрезвычайно опасный характер. Казалось,
еще немного — и рухнет предприятие. Но Галине Николаевне
удалось не просто остановить спад, но и предотвратить
развал. В течение минувших семи лет еще дальше катилось
вниз иркутское село, а тут пашня не заброшена, сколько
сеяли раньше, столько сеют и сегодня. Не увидишь
и следов погрома, столь часто встречающихся в других
селах: крыш без шифера, разобранных складов,
раскуроченных машин. Все животноводческие помещения
сохранены. Как приняла Шергина более 600 коров, так и
осталось их столько же. Было свыше пяти тысяч свиней —
столько и сейчас. Свой кирпичный завод
по-прежнему работает, единственный, кстати, в районе.
Есть пекарня, мельница, колбасный цех. Но
главное — это свинофермы, где выращивают племенных поросят.

— Да какое же свиноводство в области может быть без нас?
— смеется Шергина. — Приезжают как-то из Киренского
района: миленькая, выручай! Вырождение идет. У частника
что ни поросенок, то ущербный. А какие привесы могут
дать уроды?! Из Якутии прилетали посланцы. Закупили
поросят — и в самолет. Потом их ветврача встречаю,
говорит, все благополучно долетели; а вот из Красноярска
ландрасов отправили — 40 процентов подохло. Фермеры к нам
едут за поросятами, из Тайшетского района, Нижнеудинского
направляются покупатели. А перед Новым годом директор
Иркутского мясокомбината Н.И.Винниченко обязательно
машины за нашими чушками отправляет. На деликатесы идут.
Но главное — мы единственное племенное хозяйство во всем
Приангарье.

Нашему государству мудрость бы крестьянскую

В том, что деньги у хорошего хозяина не в песок идут, а
в хлеб, мясо, молоко, мы еще раз убедились, побывав в
небольшом кооперативе под названием «Ключи». Оно
образовалось шесть лет назад на базе одного из отделений
разваливавшегося совхоза «Андрюшинский». Руководит им
бывший управляющий, бывший агроном А.П. Лавшук.

— У нас обычно хороший ячмень рождается, — вводит в
курс дела Александр Петрович. — Как-то отправили
приличную партию пивоваренного на Иркутский
пивобезалкогольный комбинат. Заплатили хорошо, и в
2000 году мы обзавелись горючим, как следует с парами
поработали, так на следующую осень зерновые по 22-24
центнера дали. Прошлым летом таких средств не имели и
потому не смогли основательно капитальным ремонтом полей
заняться. Тут еще засуха жесточайшая. Нет нынче такого
урожая.

— Сложно было тот прошлогодный хлеб реализовать?

Вздыхает Лавшук.

— А может быть, это и к лучшему, — осторожно уточняет
главный экономист Любовь Васильевна Ушакова.

— Может быть, и к лучшему, — соглашается директор. —
Прошлогодней пшеницей пекарню до декабря нынче обеспечивали, а
старым зернофуражом ферму — до октября.

Слушая сравнительно молодого директора, подумал: вот
бы и государству так поступать: не гнать вагоны с так
называемым избыточным зерном, а себе на черный день
оставлять. Но чего нет, того нет. Зато СХПК «Ключи» благодаря разумной политике
даже в этот нелегкий год сохраняет твердую поступь.
Годовая продуктивность коров возрастет на центнер с
лишним, растут привесы, увеличивается поголовье,
обновляется стадо, в том числе и за счет приобретения
племенного скота. И какую отрасль ни возьми,
все — производство хлеба, мяса и молока — рентабельно.

Северная ниша переработчиков

Крестьяне многие годы с подозрением относились к тем, кто
принимал и перерабатывал их продукцию: хлеб, мясо,
молоко, картофель, овощи. Переработчики и пищевики в
долгу не оставались. Порою в ответ такие претензии
предъявят… Поэтому, когда я попал в кабинет директора
ОАО «Прогресс», который является головным молокозаводом в
районе, и увидел на стене красный вымпел со словами
«Первое место среди предприятий пищевой и
перерабатывающей промышленности Иркутской области», то
осторожно поинтересовался взаимоотношениями с селянами. В
ответ лишь рассмеялся хозяин кабинета А.С.Зиновьев.

— Все это в прошлом. Уже лет десять нет у нас таких
споров.

Оказывается, руководители сельхозпредприятий, которые
поставляют сюда молоко, являются членами совета
директоров ОАО. Регулярно проводятся заседания
совета директоров, где определяются закупочные цены на сырье.

— Селяне заинтересованы не столько в том, чтобы
разделить прибыль (она, кстати, не такая уж и большая),
сколько в модернизации завода, в усилении его позиций на
рынке, — пояснил мне начальник Куйтунского
сельхозуправления Валентин Иванович Перфильев. — А
«Прогресс», обратите внимание, не только закупает,
перерабатывает молоко, он еще торгует сливками, сметаной,
маслом сливочным, кефиром и так далее.

— И 95 процентов продукции идет в Братск, — дополняет
Анатолий Степанович.

Братск не ближний свет. Но иного выхода нет. Куйтун —
глубинка, сугубо деревенский район. В отличие от
Тулуна у него нет угольных разрезов с крупными шахтерскими
коллективами, которые являются наиболее состоятельными
покупателями. Нет тут и больших промышленных предприятий,
какие есть у его западного соседа. В отличие от
Нижнеудинска и Тайшета этот райцентр не является и
крупным железнодорожным узлом с огромными коллективами
хорошо оплачиваемых работников. Поэтому по всем правилам
именно здесь должна в первую очередь погибнуть
переработка, ведь покупать-то особенно некому. Но, вопреки
логике, погибла она там, где, наоборот, должна жить.
Куйтун же в первые годы рыночных реформ сориентировался и
нашел свою нишу на севере.

Чем больше всего озабочены сегодня переработчики? Чтобы
село вовремя и с хорошим качеством посеяло, чтобы
заготовило больше кормов и убрало урожай. Что для этого
нужно? Деньги на горючее, запчасти. «Прогресс» берет
кредиты под свою продукцию у маслосырбазы на посевную и
обеспечивает селян горючим, а потом находит возможность
рассчитываться с кредитором.

— Область создает свой фонд сливочного масла, и надо
формировать его не за счет покупок в Омске или на
Алтае, а брать у наших селян, — считает Зиновьев. — Тогда
бы появились деньги и на покупку горючего для уборки. Ну
почему бы нам не пойти по такому пути?

Его слова я воспринимаю как новогоднее пожелание. Пусть
их примут таковыми и те, от кого зависит исполнение.

«Химики» не химичат, «химики» работают

Юрий Владимирович Усик, который руководит
ЗАО «Агропромхимия», при нас считать,
сколько его предприятие налогов платит,
отчислений делает. Оказалось, что из каждого
заработанного рубля 60 копеек уходит на сторону. После
этого мы еще с удивлением спрашиваем, куда девалась
Иркутская сельхозхимия.

Да, была такая система. Но сегодня из 16 ее районных
подразделений считанные единицы сохранились, в том числе
Куйтунское. Когда-то район проводил химпрополку на трех
тысячах гектаров, и решающую роль тут играла вот эта
организация. Теперь при резком возрастании засоренности
полей объемы обработки сократились до 200 гектаров, да и
те хозяйства стремятся сами выполнять. Вносилось до 200
тыс. тонн органических удобрений, где опять-таки главную
роль играла эта организация, — сегодня мизерное
количество вносится. «Забыли» область и район про
известкование почвы, хотя это повышает урожайность
зерновых до семи центнеров. Словом, все, чем жила раньше
организация, благодаря чему деньги зарабатывала,
отброшено, сдано в архив. Казалось бы, умереть Куйтунская
агропромхимия должна, но она живет.

— То, что было создано, построено, все эти склады,
мастерские, гаражи, подъездные пути, все, что приобретено
было, мы сохранили, — говорит Ю.В.Усик. — Нет работы у
себя — на стороне ищем.

Говорят, «химикам» повезло. Они, мол, нашли общий язык с
СПК «Окинское» соседнего Зиминского района. Именно туда
направляет предприятие основные силы на вывозку
органических удобрений, на выполнение транспортных
работ, на окультуривание полей. Но не нами сказано: кто
ищет — тот и находит. У себя в районе предприятие
помогает селянам в подготовке почвы в весенний период (у
многих же техника до предела изношена), занимается
завозом угля для бюджетных организаций, зерно возит в
уборку, гравий для строителей и дорожников, свой
железнодорожный тупик предоставляет аграрникам для
доставки различных грузов на льготных условиях.

«Наша школа — самая лучшая!»

А теперь о школе. Бастовала лишь одна из них,
расположенная в райцентре (директор В.И. Макаренко). Кому
труднее — сельскому учителю или поселковому, судить не
мне. Конечно, тот и другой заслуживает куда более
уважительного отношения. Но удивительное дело: те
педагоги, с которыми встречались, на судьбу не жаловались.

— Я с одной просьбой обращалась к своим учителям: не
подавайте в суд, всем сейчас трудно. Ну переживем
как-нибудь, — рассказывала директор Харикской средней
школы Г.Д. Домбровская.

Было бы большой ошибкой считать эту женщину излишне
мягкой, чрезмерно покладистой. Характер у нее боевой,
энергии на троих хватит. Впрочем, послушаем ее.

— У нас свое хозяйство. Есть коровы (детям же свежее
молоко нужно), телята. Летом было 28 свиней, а осенью
порезали. Было 65 гусей — съели, весна
придет — снова молодняк купим. У школы есть свой огород
в пять гектаров. Выращиваем капусту, огурцы, морковь,
свеклу, картошку. Лишнее продаем. Как где? В Куйтуне,
Зиме. Меняем в «Окинском» на битую птицу. Только за одну
капусту выручали девять тысяч рублей. Есть и хорошее
хранилище, успели в годы перестройки сделать. Многое там
храним. У нас всегда свежие салаты. Сами печем хлеб.
Горячее питание удешевленное, продукты
учителям даем под запись…

Слушая Галину Дмитриевну, я вспомнил, что это же им
за большие успехи вручал губернатор в 2000 году трактор.
Преподаватель труда, с которым позже беседовали, был в
восторге. Теперь из разговора с директором школы
узнаю, что у нее целая МТС. Есть тут гусеничный трактор,
старый МТЗ, подаренный ЛТЗ. А недавно приобрели
подержанные «Жигули». Тем не менее предположить, что
Харикская школа как сыр в масле катается, было бы
опрометчиво. Нагрузочка у нее не дай Бог. На ее попечении
детский сад, что расположен рядом, Дом культуры, филиал
районной библиотеки (если бы его не отдали школе, то
могли бы и вовсе закрыть), а главное — еще шесть местных
школ, расположенных на территории сельской администрации.
Они находятся в 6—24 километрах от станции Харик. И
отовсюду надо возить ребят, которые ходят в 4—11 классы.
Это 150 человек. На чем возят? Да на автобусах, есть четыре
машины у школы, старые-престарые. Мало у директора забот,
так думай еще о бензине, запчастях, ремонте. Вот такая
проза у деревенского учителя.

— Зимой детей не отвлекаем от учебы, — уточняет
Домбровская. — Лето приходит — тогда и начинается
своеобразная практика, летний лагерь есть. Дали нам две
ставки для руководителей художественного промысла —
наладили изготовление мебели. Да, сами ученики делают ее.

— Но наша школа все равно самая хорошая!

Эту фразу как-то легко, без хвастовства произносит
директор уже другой, Карымской, школы — Нина Финогеновна
Ващенко. И тут же поясняет:

— За что любим нашу школу? За то, что у нас самые
хорошие ребятишечки. Вы обратили внимание на картины, что
висят в зале? Это все ребята рисовали.
Иногда говорят: «деревенская школа» — и подразумевают не самое лучшее, а
наш выпускник Дима Хохлов признан Лучшим студентом в
гуманитарно-лингвистическом университете. Скоро в
Германию поедет. Второгодников у нас нет, отсева нет.
Вот данные о работе школы за десять лет.

Ба-а, оказывается, 50-60 процентов выпускников поступают в
вузы. Тут же информация о профессиональном обучении.
1200 ребятишек получили удостоверения или права шофера,
тракториста, повара, кондитера, продавца, швеи, кассира,
мастера лесного хозяйства и т.д.

Казалось бы, вот где благодать, но Нина Финогеновна
протягивает документ социологического характера. Всего
учащихся — 453. Безработных семей — 190. Детей группы
риска — 100 («за ними глаз да глаз нужен»).
Матерей-одиночек — 45. Неблагополучных семей — 39.
Детей-сирот — 36. 50 учеников пришли из детдома. 10
неблагополучных семей стоят на учете в милиции. Вот какой
контингент, но для директора все равно: «у нас самые лучшие
ребятишечки».

— В школе свыше 20 кружков и секций, — снова слышатся
восторженные слова. — Людмила Ивановна Янышева руководит
кружком рукоделия. Тут резьба по дереву, вязание,
изготовление мягкой игрушки. Галина Ивановна Ильюенок
— член-корреспондент Академии творческой педагогики. Она
в начальных классах ведет занятия. Посмотрите, как
цветами классы оформлены. Их 70 видов. Это заслуга нашего
преподавателя биологии Татьяны Владимировны Дубенец. Нам
многие помогают: администрация района, областной депутат
Нестерович, директор лесхоза, трест «Сиблестранс»…

Слушая Галину Финогеновну, нелегко и забыться. Забыть,
где находишься, в какое время живешь. А вообще-то эти
педагоги: Домбровская, Ващенко, Манух (Каразейская школа)
способны и взрослых заразить оптимизмом. Какое же это
счастье, что в такое сложное торгашеское
время не перевелись у нас подвижники. Они есть не только
в сфере образования. Вот этим интересен и значим район.
У него своя модель выживания, куйтунская.