С вечера луна оделась в радужное кольцо, небо под утро
закрыло ровной темно-серой пеленою, и я понял: приближается
непогода. Вскоре пошел снег, он был не сильный — все
в тайге закрыл всего на пару сантиметров. Порошка!
Радость любому охотнику и исследователю экологии
животных — все на снегу свежем видно.

Группа невысоких скал на противоположном склоне узкой
долины, где стояла моя палатка, побелела от нового
снега, мягкого, как пух. Он лежал там даже на очень крутых
карнизах. Вчера в бинокль я видел у этих скал следы
кабарги и сегодня собирался сходить посмотреть, не кабарожий
ли там отстой. Отстой — это особенность экологии кабарги
и изюбря, там на узеньком карнизике животные спасаются
от четвероногих преследователей. Стоит, скажем, собаке
броситься за зверем, как тот мчится на отстой.

Надевая лыжи, еще раз бросил взгляд на эти скалы и увидел
два темных пятна, быстро к ним приближающихся. Кто-то
гонит кабаргу на отстой!

Бинокль к глазам: да это две кабарги, они гонятся друг
за другом и как будто даже дерутся, вскакивая на дыбки.
Редкое наблюдение, впервые вижу. Это же два самца выясняют
отношения, а где-то неподалеку должна быть и самочка,
равнодушно наблюдающая за поединком соперников — претендентов
на ее «руку».

Вспоминаю: сейчас, в декабре, у этих славных олешков свадьбы
идут. Всем необычны эти представители семейства оленей:
прыгучи, как козлята, вместо рогов огромные для такого
маленького животного клыки — ослепительно белые (без того
пресловутого «Орбита»!) такие сабельки, украшающие самцов.
Все нормальные олени свадьбы теплой осенью играют, эти
— зимою морозной. Их и за оленей-то долгое время не
считали: ну, что за олень? По сучьям стоящих деревьев,
с места запрыгнув туда, ходить может! Правда, это делают
совсем уж маленькие кабарожки, которые живут в Китае.
В далекой родове кабарги была даже… жирафа! У самцов
под кожей на брюхе знаменитая мускусная железа, «струя»,
как у бобра или мускусной крысы. Ее, кабаргу, даже мускусным
оленем называли. Еще ее называли «олень с роковым запахом».
Так кабаргу впору называть и сейчас. Мускусная железа
источает оригинальный запах, его дает мускон — вещество
из группы циклических кетонов. Этот запах может держаться…
столетия! Узнав об этом, его стали использовать парфюмеры,
но за многие века до этого арабская медицина знала о
его целебных свойствах. Вот и начали преследовать кабаргу.
В XIX веке ее, как и соболя, почти выбили. Так и стала
кабарга оленем с роковым запахом…

К середине прошлого столетия численность кабарги восстановилась,
я специально занимался изучением экологии олешка, и мы
установили: в нашей стране жило около ста тысяч голов
кабарги, в нашей области их насчитывалось 35 тысяч.

Но пришли иные времена, хозяева их увидели и это богатство…
До сих пор в Иркутске действует телефон, по которому
приноси «струю» хоть от самой последней кабарги. Сейчас,
думаю, добивают последних, и над поголовьем животного
нависла та же угроза. Выбьют кабаргу — за что-то еще
примутся, если что останется. Временщики — враги живой
природы беспощадные.

… Услышали мой ход на лыжах кабарожки-драчунишки,
ускакали, но не на отстой. Туда кабарга пойдет только
быстро преследуемая «по пятам». На следу их кровь. Соперники
своими острыми клыками поранились, но один из них получил
больше. Он уклонился от дальнейшей борьбы, отошел в
кустики спиреи и лег. По следу я подошел к лежке, зверек
вскочил и не очень бодро поскакал в гору. Я пожалел,
что вспугнул, на лежке натекло довольно много крови.

На скале действительно оказался отстой. В описаниях
кабарги часто отстоем называют просто скалу или даже
группу скал — вот, мол, кабарожий отстой. На самом
деле отстой — это на почти отвесной стене крохотный карнизик,
бывает, несколько десятков квадратных сантиметров площадка.
Вот на него на своих исключительно острых и чувствительных
копытцах-циркулях пробирается животное и замирает.
Сильное сердце и точный глаз! Сюда к ней ни один четвероногий
хищник не доберется. Своей волей на отстой кабарга не
заходит.

Однажды я подобрался к стоящей на отстое кабарге метра
на три. Зверек от страха и напряжения мелко дрожал.
Я сфотографировался и поскорее удалился. Сел вдали на
камень и навел бинокль. Я хотел узнать, как и когда
кабарга покинет отстой. Вперед у нее хода не было, но
как она будет пятиться — ведь там лишнего и сантиметра
нет. Она прижата боком к шершавой стене камня, и шерсть,
растущая назад, неминуемо зацепится за стенку и потянет
зверька вниз.

Прошло около часа, и кабарга ожила: она стала медленно
на задние ноги приседать. Затем передняя часть тела одновременно
с выпрямлением задних ног стала так же медленно подниматься.
Теперь кабарга вертикально, на задних ногах распласталась
на стенке карниза, и у меня замерло сердце: сейчас она
опрокинется навзничь и полетит в пропасть. Но зверек
короткими точными движениями передних ног стал перебирать
по стенке и вскоре оказался «лицом» туда, откуда
пришел. Ход свободен. Равновесие там решали, наверное,
несколько миллиметров! Бесконечны удивляющие, изумляющие
экологические приемы выживания у детей природы!

… Назавтра я пошел посмотреть, что сталось с пораненным.
За ночь он еще несколько раз ложился, но крови на лежках
больше не было. А утром он начал кормиться. Все обошлось,
турнирные бои животных в брачный период редко заканчиваются
гибелью, а раненого не добивают.