Каждое утро высоко над моей стоянкой откуда-то с
верховий Сармы к Байкалу пролетал ворон. Он никогда
не останавливался тут, не делал заинтересованно круга,
не произносил «плюк», «клик», как это у них принято,
а, расправив крылья, молча, без взмахов, прямолинейно
и стремительно скрывался в стороне южного пролива Малого
моря. Так продолжалось с конца апреля до начала июня,
пока я не сворачивал свою стоянку. Иногда в бинокль
видел ворона вдали над горами, иногда он низко пролетал
надо мной, когда я неподвижно сидел там на вершине скалы
на своем наблюдательном пункте. Где-то с середины мая
воронов иногда бывало двое. Ярким днем они поднимались
над верховьем моего ручья и подолгу кружились там над
одним и тем же местом. Они бывали в хорошем настроении:
игриво догоняли друг друга, пикировали, переворачивались,
громко перекликались. Под ними на левом склоне глубокого
распадка лежали развалины безжизненных серых скал. Скалы
были как раз напротив места, откуда с вершины горы ежедневно
я наблюдал за медведями и изюбрями, которые выходили
на поляны и видны были за несколько километров.

Участок, над которым кружили вороны, особенно заинтересовал
меня после того, как я увидел, что птицы резко снижались
и исчезали где-то среди тех скал. Возникло предположение,
что там их гнездо. Гнезда вороны строят в очень потаенном
месте — в горах, в скалах, и их редко находили даже
специалисты-орнитологи.

И вот однажды, отсидев положенные утренние часы на наблюдательном
пункте, я спустился по длинному крутому склону и полез
на противоположный, где располагались те скалы. Сразу
же оттуда вылетели два ворона. Они поднялись высоко
над лесом и, не выказывая беспокойства, стали молча
кружить надо мной. Ход среди скал и по ним самим был
рискован, но возможен, и под самой вершиной одной из
них я увидел неглубокую нишу, нижняя стенка которой
была разрисована белыми полосами птичьего помета. Гнездо
там — догадался я, но подойти-подлезть к нему снизу
невозможно. Увидеть его можно было только с близкого
соседнего гребня.

Когда я на него выбрался, а из-под ног с шуршанием поползли
мелкие камешки, в нише разом вспыхнули три красных треугольничка,
это воронята разинули рты. Они услышали шорох и, видимо,
решили, что родители принесли еду. Не увидев ни
родителей, ни еды, треугольнички погасли. Решив проверить
такое отношение воронят к шороху, я опять пошумел камешками.
Треугольнички снова вспыхнули! Так продолжалось еще раза
два, пока воронята не почувствовали обман. Взрослые
все так же молча и плавно кружились высоко над гнездом.
Хватит угнетать родительские чувства, решил я и стал
спускаться со склона. Тотчас с небес понеслось удовлетворенное:
тррк! Ни один из них на меня не пикировал, не набросился
угрожающе. Должно быть, они были уверены: этот не залезет,
где ему!

… Между мысами Средним и Южным Кедровыми на лесистом
склоне было гнездо вороны. Всякий раз, когда над близким
берегом Байкала туда-сюда пролетала по своим делам пара
воронов, то одна, то обе вместе, на них с показной яростью
набрасывались эти вороны — хозяйки гнезда. Им все казалось,
должны быть, что вороны покушаются на их гнездовой
участок, а то и — Боже упаси! — на само гнездо. Вороны,
не выказывая особой досады, просто прибавляли скорости
и уходили от еще более демонстративно разъяренных ворон.
Но однажды они не стерпели. Я сидел у своего огонька,
готовил чай и услышал над головою истошный
вороний крик. Оказалось, вороны, как всегда, набросились
на пролетающих воронов. Но те не на уход пошли, как
обычно, а, всерьез рассвирепев, ринулись на них. Бедные
воронишки! Как они заметались туда-сюда, вверх-вниз
и вдруг с перепугу бросились к своему гнезду. Там,
у самой их обители, пара воронов задала еще такую взбучку
хозяйкам, да не съела ли и воронят впридачу! Видно, не
съела или съела не всех, поскольку к вечеру та же пара
воронов спокойно, как всегда, пролетала над берегом
по своим делам. А воронишки смирно просидели у своего
гнезда. С одного, первого раза научились знать свое
место.

Наблюдая в природе за разными видами диких животных,
я заметил: они, молодежь прежде всего, действительно
обучаются с одного, первого, раза. Это значительно повышает
им возможности выжить — не умереть с голоду, не попасть
в гибельные условия среды их обитания.

*) Ворон и ворона — разные виды птиц, ворон крупнее.