— Дмитрий Дмитриевич, в ходе семинара с директорами
лесозаготовительных предприятий вы не раз повторяли, что программа
развития Братского и Усть-Илимского ЛПК целиком и полностью
укладывается в генеральный план развития корпорации «Илим Палп».
Какую роль ваш план предписывает предприятиям Приангарья?

— Программа стратегического развития прежде всего ориентирована на
развитие целлюлозно-бумажного производства. Напомню, что «Илим Палп» —
не лесная корпорация, а целлюлозно-бумажная. Огромное количество
древесины используется в качестве сырья для перерабатывающих мощностей.
Мы пошли путем самообеспечения и, естественно, форсируем развитие
лесозаготовительной составляющей бизнеса. Задачи, которые в связи с этим
перед нами стоят: в этом году все перерабатывающие мощности будут
обеспечены древесиной собственного заготовления на 49%. В 2007 году мы
должны обеспечить 70% собственной древесины и 30% — покупной. Вот это
увеличение на 21% как раз должна дать реализация программы, о которой шла
речь в Братске. Выше этого уровня мы пока не планируем подниматься.

Цифры взяты не с потолка и не случайно. Они определяются промышленной
безопасностью. Как бы ни изменился внешний рынок, если на 70% корпорация
обеспечена своим сырьем, она сможет выпускать пусть низкорентабельный, но
прибыльный продукт. Если мы эти цифры не даем, критические изменения
внешнего рынка — будь то китайский или какой угодно другой
— заставят нас переживать большие трудности. Вот это, пожалуй, главное.

С другой стороны, учитывается и состав лесного фонда. Поэтому для Котласа,
Братска и Усть-Илимска цифры разные. В целом программа предусматривает
доведение объема собственной заготовки до 12-12,5 миллиона кубометров
против 5,9 миллионов, ожидаемых по итогам этого года. Это более чем в два
раза. Рост лесозаготовки произойдет не за счет изменения численности работающих в
лесном секторе, а за счет организации, повышения эффективности труда.
Поэтому сразу говорю: увольнений, сокращений не будет. Все дееспособные,
заинтересованные в труде люди при желании будут иметь полноценную работу
в лесном секторе. То есть рывок в техническом оснащении приведет к
увеличению объемов и выработки, но не к кадровым сокращениям.

— Согласно различным выкладкам, доходы от лесной отрасли в российском
бюджете могли бы быть сопоставимыми с доходами от экспорта нефти.
Почему же этого не происходит?

— Ну, я человек не государственный, поэтому могу говорить лишь о своей
частной точке зрения. Вообще говоря, государство стремится вывести лесной
комплекс в полноценные участники экономической эволюции в стране. Лесной
комплекс недодает, это совершенно ясно. Недодает, потому что он плохо
организован и действует по малопонятным законам, потому что базируется на
полуразрушенной технической базе, потому что рухнула система подготовки
кадров. Словом, существует целый комплекс причин. Но самое главное — нет
четких правил игры. Таких правил, которые, с одной стороны, позволяли бы
максимально эффективно использовать лесной фонд, а с другой — привлекали бы
инвесторов.

Попытка создать эти правила в последние годы носила фрагментарный
характер. Хватались то за одно, то за другое, но единой системы нормативных
актов, ведущих к цели, так и не создали. Да и сама цель сформулирована не была.
Сегодня все заняты формированием нового Лесного кодекса РФ. На мой взгляд,
это чрезвычайно важный документ, один из ключевых. Но он должен быть
вторым в цепочке нормативных актов. Я убежден, что первым документом
должна быть четко сформулированная, утвержденная Государственной Думой,
как законодательный, а не просто исполнительный акт, национальная лесная
политика Российской Федерации. В этом документе должна быть четко
поставлена цель. Мы должны понять, чего, собственно, хотим. Хотим
заготавливать больше, чем Соединенные Штаты, — одна политика, один подход.
Хотим максимально использовать экономически доступный лес — другой
подход. Хотим войти в экономически недоступный лес — третий подход, хотим
не вырубить ни единого кубометра больше — четвертый, хотим превратить
страну в степи — пятый, и так далее.

Когда мы поймем, чего хотим, и сформулируем это, можно будет двигаться
дальше. Вот это движение как раз должна определять лесная конституция —
Лесной кодекс России. К нему одновременно должен быть принят весь набор
необходимых законодательных актов, чтобы не допустить законодательных
коллизий, как пять лет назад. В Лесном кодексе сказано, что лицензирование
осуществляется на основе актов правительства РФ, а акты за пять лет не
приняты. Поэтому то вводят лицензирование, то выводят. Лицензирование
организуется в Иркутской области, а прокуратура, опять же на законном
основании, оспаривает его введение. Этого быть не должно.

Опять же, два лесных кодекса лежат сегодня в правительстве. Один
подготовлен Министерством природных ресурсов, другой — Министерством
науки. Это уже ненормально. Нет единой рабочей группы, объединяющей интересы
разных министерств, которая вырабатывает документ, опираясь на умы, опыт,
мировую практику, и так далее. Изобретаем некоторые вещи, которые в мире
давно пройдены, давно понятны. Постепенно все это будет решаться, потому
что жизнь заставит. Жизнь и тот факт, что первые люди страны этим
озаботились, а в нашей стране роль первых лиц гораздо выше, чем на Западе, уже
в силу менталитета.

В последнее время наметились некоторые позитивные тенденции. Хорошо уже
то, что все заинтересованные стороны — от правительства до
лесопромышленников, понимают, что лесной комплекс нужно срочно
систематизировать. Предпринимаются попытки реформирования отрасли — это
позитивно. Другой разговор, что на эти попытки накладываются карьерные,
конъюнктурные, личностные мотивы. Ну не выходит из-под пера умных людей
умного документа.

— Пока правительство думает, как лучше реформировать лесной комплекс,
лес-кругляк в огромных количествах за бесценок идет на экспорт. Скоро
тот же Китай понастроит вдоль нашей границы лесоперерабатывающих
предприятий и нам уже не нужно будет ничего решать.

— Я выступал по этому поводу на Балтийском форуме и могу сказать
следующее. У нас существует две полярные точки зрения. Одна принадлежит
тем, кто гонит за границу круглый лес. Они говорят: не трогайте, дайте жить.
Запретите — жить будет не на что. Вторая — близкая к тому, о чем вы говорите:
перекроем кран начисто и ни одного кубометра круглого леса из страны не
выпустим.

Наверное, истина, как это обычно и бывает, где-то посередине. Приведу простой
пример. Как быть Республике Тыва, у которой имеется лесозаготовка,
значительное количество леса, очень несильная экономика и нет
лесоперерабатывающих мощностей? И везти некуда, потому что существует
только одна автомобильная дорога, ни одной железной дороги, ни одной
водной магистрали. Если запретить экспорт круглого леса по всей стране,
чем будет развиваться лесопромышленный комплекс Тывы и когда в
республике появится лесопереработка? Да никогда. Значит, для Тывы нужен
один режим.

Теперь возьмем Ленинградскую область. Финляндия под боком, в тридцати
минутах езды. Мощный перерабатывающий комплекс, частично
незагруженный. Зачем Ленинградской области гнать кругляк за границу?
Вдоль границы с Россией в Финляндии построена масса перерабатывающих
предприятий, основанных на поставках круглого леса из Ленинградской,
Вологодской областей. Я не против процветания Финляндии, но только не за счет
того, что мы гоним ей круглый лес, а за счет полноценного партнерства,
передачи опыта и так далее.

Поэтому я полагаю, нам необходимы меры, сдерживающие экспорт круглого
леса. Но меры разумные, учитывающие интересы каждого региона, наличие в
них лесоперерабатывающих мощностей и степени обеспечения их сырьем.
Какой это должен быть механизм, я не знаю. Но подход должен быть
дифференцированным при общей тенденции сокращения экспорта круглого
леса и максимальной переработки внутри страны.

— Что касается опыта, у тех же финнов учиться можно многому:

— Без сомнения. Из 55 миллионов кубов заготовленного леса 1,5 миллиона —
это то, что является продуктом подбора остатков после лесозаготовки.
Существует масса способов их использования. А что делаем с остатками мы?
Нам нужно многому учиться.

Нужно сказать, что «Илим Палп» чрезвычайно внимательно следит за всеми
тенденциями лесозаготовления в мире. Появилась в Голландии машина,
прессующая листву в брикеты с последующим использованием, наш
представитель съездил, посмотрел, оценил целесообразность. Но все решают
экономика и экологические, природоохранные требования. При том объеме не
вывезенного с лесосек леса, который имеет место в Иркутской области,
говорить о создании топливных брикетов смешно. То, что в Голландии
целесообразно, у нас — нет. Но следить за тенденциями все равно необходимо
для того, чтобы не пропустить момент, когда это станет актуальным и для нас.