Майкл вздрогнул, когда под окном хлопнула дверца такси.
Быстро убрал в тайник между ящиками письменного стола все
финансовые документы компании. Более часа просидел он над этими
бумагами, тщетно пытаясь найти выход из тупика, в который сам завел
семейный бизнес.

На несколько секунд Майкл плотно сжал веки, чтобы исчезли из
виду режущие глаза колонки мелких цифр, которые он уже помнил
наизусть.

— Спокойно! — дал он себе команду. — Симон проболеет еще долго,
если вообще когда-нибудь излечится. Никто пока ничего не узнает. А
там что-нибудь да придумаю. Не стреляться же из-за этих проклятых
денег! И как это у Симона всегда получалась прибыль, а он, Майкл,
меньше чем за полгода довел компанию почти до банкротства?! И
нисколько старший брат не умнее его, только он не понимает и не
любит настоящей жизни, без которой Майкл себя не представляет.
Симон никогда в жизни не бывал в казино; он краснеет, когда Майкл
рассказывает ему, какие пикантные услуги оказывают ему девушки в
массажных студиях или в стриптиз-барах. Брата не интересуют ни
спортивные машины, ни яхты. Его вообще ничего не интересует, кроме
работы, музыки и книг. Причем какой музыки? Скучнейшей, так
называемой классики! Каких книг? Биографий президентов, банкиров,
полководцев, других «великих и неповторимых». Тоже скучнее не
придумаешь! И, наконец, женщины. Надо же так втюриться в одну-
единственную девицу, чтобы по-настоящему сойти с ума, когда она
погибла год назад 11 сентября в Нью-Йорке под развалинами
Всемирного торгового центра.

Майкл, слава Богу, отсутствовал, когда в Америке случилась эта
ужасная трагедия. За неделю до «черного вторника» он улетел в
Таиланд, чтобы предаться двум любимым увлечениям. Днем —
подводному плаванию в сказочно-красивом океане, а ночью —
умопомрачительному сексу с юными таиладками. Так что развалины
ВТЦ он видел только на экране телевизора.

Вернувшись в Нью-Йорк, Майкл нашел старшего брата в частной
психиатрической больнице в весьма удручающем состоянии: Симон
лежал в постели, уставившись в одну точку, и ни на что не
реагировал…

Появление в кабинете Симона прервало размышления Майкла.
Он сразу заметил, что глаза у Симона необычно сияют, и брат идет к
нему с распростертыми руками, чтобы заключить в свои объятия.
Майкл тоже поспешно изобразил на лице радость и обнял Симона.

— Ну, говори скорее, Симон, что сказал тебе доктор? — искренне
волнуясь, спросил Майкл.

— Порядок! Доктор считает, что скоро я смогу по-настоящему
приступить к работе и у меня все будет о’кей!

— Здорово, Симон! — почти закричал Майкл, стараясь скрыть
охвативший его страх. — Наконец-то ты возьмешься за наш бизнес, а я
смогу слетать на пару недель на Гавайи. Я уже давно обещал это
путешествие своим друзьям.

— Друзья — это опять стрипиз-девушки? — грустно сказал Симон.

— Но разве, по-твоему, девушки не могут быть друзьями? — спросил
Майкл и тут же пожалел об этом, т.к. увидел, как помрачнело лицо
Симона.

— Смотря какие девушки, — печально ответил брат, явно намекая на
разницу между его любимой погибшей Шенон и легкомысленными
подружками Майкла.

Майкл заметил, что глаза Симона приняли прежний, страдальческий
вид. «Да, окончательно здоров-то ты, братец, будешь, видимо, еще не
очень скоро», — надеждой мелькнула мысль в голове у Майкла. И тут
же он понял, что ему следует сделать сейчас же, не откладывая на
завтра.

— Конечно, Симон, ты как всегда прав, — Майкл старался говорить
весело и непринужденно. — Просто я еще молодой дурак и не читаю
таких умных книг, как ты. Но я твердо обещаю тебе начать читать
книги по твоей рекомендации и вообще постараюсь быть во всем
похожим на тебя. Ты мой старший брат, и лучшего примера для меня
просто быть не может. Моя молодость и бесшабашность скоро
пройдут, и ты еще увидишь, каким паинькой может быть твой Майки.

Майкл заметил, что глаза Симона вновь оживают и начинают по-
доброму светиться. Поэтому он решил добавить приятного для слуха
брата и торжественно пообещал никогда больше не играть в казино.

Радости Симона, казалось, не было предела. Он вновь обнял
Майкла и даже поцеловал его в щеку. И тут же задал вопрос, которого
больше всего боялся и ждал Майкл и от которого у него нехорошо
похолодело в животе.

— А знаешь, Майки, врач сказал, что я уже могу понемногу начать
работать дома. Когда ты привезешь все финансовые документы нашей
компании, чтобы я посмотрел, как дела идут? — И поскольку Майкл
словно онемел и не мог вымолвить ни слова, Симон снова спросил:

— Майки, ты что, не слышишь? Можешь завтра документы
привезти?

— Конечно, конечно, — затараторил Майкл. — Завтра после обеда я
принесу тебе все документы. И ты увидишь, что твой младший брат
тоже умеет работать на все сто процентов! Ты не пожалеешь, что
доверил компанию мне, а не постороннему менеджеру. Все будет очень
хорошо, Сим!.. А сейчас я должен ехать, прости, дела, дела!..
Весело насвистывая, Майкл пошел в гараж к машине. Притормозил
против окон гостиной, по-военному отдал честь стоящему у окна
Симону и помчался к выезду на хайвэй…

Он остановился на парковке у ближайшего кафе «Макдоналдс», по
сотовому телефону набрал номер врача-психиатра, на приеме у
которого утром побывал Симон. Секретарь любезно соединила его с
доктором. Майкл попросил о срочной встрече, заверив врача, что
ничего серьезного ни с ним, ни с Симоном не случилось, просто ему
нужно посоветоваться по поводу дальнейшего лечения и работы брата.
Получив согласие на встречу через два часа, Майкл решил скоротать
время в ресторане престижного гольф-клуба, за членство в котором он
недавно выложил сто тысяч баксов.

Врач встретил Майкла любезно, но предупредил, что через полчаса
у него прием пациента. В ответ Майкл заверил доктора, что у него
только два вопроса: «Как сделать выздоровление брата уверенным и
прочным? И что является сегодня самым опасным для здоровья
Симона?» Врач ненадолго задумался, потом, словно размышляя вслух,
заговорил.

Суть его двадцатиминутной речи сводилась к тому, что, в общем,
Симону ничто сегодня не угрожает. Процесс выздоровления идет
довольно быстро, и нет оснований опасаться рецидива болезни. Симон
стал спокойно реагировать на фотографии молодых женщин, внешне
похожих на погибшую Шенон. Он перестал избегать разговоров о
самой Шенон, не впадает в истерику, как раньше, при виде фотографий
Всемирного торгового центра.

— Единственной устойчивой ассоциацией, связанной с моментом
получения Симоном известия о трагической гибели Шенон, — тут
доктор почему-то сделал большую паузу, чуть приспустил очки и
пристально посмотрел в глаза Майкла, — единственной ассоциацией
остается образ кошки, которая сидела у него в тот момент на коленях.
Симон дико закричал, когда ему сообщили по телефону о гибели
Шенон под обломками ВТЦ. Кошка испугалась и тоже закричала и
сильно исцарапала Симона, прежде чем он освободил ее из своих
оцепенелых рук. Поэтому для Симона очень нежелательны любые
встречи и общение с кошками, даже в виде телевизионной или газетной
рекламы, не говоря уже о непосредственном контакте с этими
животными. — Доктор снова сделал большую паузу и, наконец,
закончил свой монолог: — Пожалуй, только кричащая кошка может
вернуть вашего брата к прежнему состоянию и вызвать резкое
обострение болезни…

Майкл остановил машину у первого телефона-автомата, что попался
ему на пути от офиса доктора. Быстро перелистывая толстенный
справочник «Желтые страницы», он нашел адреса магазинов по
продаже животных, птиц и аквариумных рыбок. Выбрал один в самом
отдаленном районе Нью-Йорка и, заглядывая в карту городских дорог,
помчался по указанному адресу. Но вначале он сделал еще остановку
на одной из далеких улиц у банковской машины, где снял со счета три
сотни наличными.

Перед входом в магазин Майкл надел черные очки, снял с руки
дорогие золотые часы, надвинул на лоб бейсбольную кепочку. В холле
магазина взглянул в зеркало: да, узнать его в таком виде довольно
трудно.

Продавщице в отделе домашних животных он представился
директором школы-интерната из дальнего пригорода Нью-Йорка в
штате Нью-Джерси. И объяснил, что хочет купить для детей дюжину
хороших кошечек. Заплатил наличными, помог продавщице погрузить
специальные контейнеры с разноцветным и разнополым мяукающим
кошачьим обществом в товарную тележку, быстро отвез кошек на
стоянку и перегрузил в свою просторную машину.

В сторону дома Майкл ехал медленно и осторожно. Во-первых,
потому что ни в коем случае не хотел обратить на себя внимание
какого-нибудь придирчивого полицейского. А во-вторых, ему нужно
было хорошенько обдумать план дальнейших действий:

Симона Майкл застал уже в постели с книгой в руках. Он тепло
поприветствовал брата и пожелал спокойной ночи. Потом принял
душ и, не зажигая свет, сел в своей спальне у окна. План дальнейших
действий уже хорошо сложился у него в голове. Поэтому он постарался
расслабиться и ни о чем не думать, а только ждать, когда Симон
погасит свет в спальне и уснет.

Так прошел почти час. Майкл начал уже дремать, когда наконец
кусты цветущих магнолий против спальни Симона перестали отражать
свет и погрузились в темноту. Подождав еще с полчаса, пока брат
наверняка уснет, Майкл бесшумно двинулся к гаражу.

Он перенес в дом один за другим двенадцать контейнеров с
кошками. Расставил контейнеры по комнатам, выпустил кошек и
плотно закрыл все двери. Затем упаковал каждый контейнер в черный
пластиковый мешок для мусора, перенес их в сад и оттуда через
калитку несколько раз сходил на соседнюю улицу, где положил свои
мешки рядом с точно такими же. Ранним утром рабочие сбросают весь
мусор в огромный специальный автомобиль и от кошачьих
контейнеров не останется и следа.

Вернувшись в дом, Майкл услышал тихое мяуканье из-за дверей
всех комнат. Постоял, послушал и, весело ухмыльнувшись, пошел
снова принимать душ. Потом он позвонил в аэропорт и заказал себе
билет до Детройта на первый утренний рейс. Тут же позвонил в сервис
лимузинов для авиапассажиров, назвал адрес и время, когда ему подать
машину. Затем тщательно побрился, позавтракал холодными
бутербродами с кофе. Надел светлый элегантный костюм спортивного
покроя; достал из тайника финансовые документы компании; уложил
их в портфель, который держал всегда готовым к деловым коротким
путешествиям.

За полчаса до прихода лимузина он вышел из дома, оставив входные
двери широко открытыми…

Майкл разбудил Симона телефонным звонком из Детройта около
восьми утра.

— Извини, Сим, но мне нужно было срочно побывать на нашем
здешнем заводе, что-то тут у них не клеится с экспортом. Возможно,
вечером вылечу обратно. Не хотел тебя вчера ничем беспокоить,
потому и улетел без предупреждения…

Он старался затянуть разговор с полусонным Симоном,
справедливо полагая, что этот междугородный звонок может стать его
главным и неопровержимым алиби, что бы ни произошло с братом в
Нью-Йорке.

Майкл и впрямь посвятил весь день работе на своем заводе, чем
немало удивил весь директорат. Обошел цеха, провел два совещания —
с техническим персоналом и специалистами по экспорту. Ужинал он с
деловыми партнерами в ресторане на тридцатом этаже одной из пяти
башен суперсовременного Ренессанс Центра. Ресторан медленно
вращался вокруг своей оси, и Майкл с сожалением поглядывал на
проплывающие на другом берегу реки Детройт огни канадского
городка Виндзор, где он обычно проводил ночи в многочисленных
казино. Но сегодня он играть не будет. Как только ужин закончился,
Майкл тут же отправился в свой номер гостиницы «Вестон»,
расположенной рядом, в другой башне Ренессанс Центра. В половине
двенадцатого он уже был в постели.

Ночью ему снились кошки. Много. И почему-то все до одной
рыжие. Они бегали вокруг Майкла, по-звериному рычали на него и
вдруг стали летать, превратившись в черных, отвратительно
каркающих ворон…

После завтрака в гостиничном кафе Майкл вернулся в номер,
достал из портфеля злополучный финансовый отчет, снова просмотрел
все цифры, с первой до последней страницы. Тяжело вздохнул и порвал
бумаги на мелкие клочки. Сначала он бросил их в мусорную корзину,
потом подумал и понес корзину в туалет, где небольшими порциями
смыл бумажки в унитаз.

В самолете на обратном пути в Нью-Йорк Майкл размышлял о
том, как быстрее и выгоднее ему продать семейный бизнес. Он
старался заставить себя поверить в то, что Симон после неожиданного
для него общения с массой кошек лишь снова тяжело заболеет, но
ничего более серьезного и страшного не произойдет. А в это время
какой-то внутренний или потусторонний голос шептал Майклу, что
Симон не переживет такого стресса и он никогда больше не увидит
живым старшего брата.

В аэропорту имени Д.Ф. Кеннеди Майкл первым делом купил
нью-йоркские вечерние газеты. Нашел полупустое кафе, занял столик
в дальнем углу и стал тщательно изучать сводки происшествий.
Прежде всего он обращал внимание на несчастные случаи с
мужчинами средних лет. Таких случаев было довольно много. За
прошедшие сутки мужчины попадали под машины, сгорали при
пожарах в домах и офисах, убивали своих подруг и стрелялись сами,
были застрелены полицейскими во время ограблений банков и
магазинов. Однако все эти погибшие имели имена и домашние адреса,
поэтому не интересовали Майкла. Но два случая заставили его сердце
учащенно забиться. В первом неизвестный мужчина средних лет
прыгнул с прогулочного теплохода в реку Гудзон, и его не удалось
найти. А во втором с крыши тридцатишестиэтажного здания в
районе Манхэттена бросился человек, который так разбился о дорогу,
что полиция сомневается, удастся ли его опознать.

— О, Боже! Симон решил последовать за Шенон, потому и
покончил с собой в Манхэттене, рядом с местом гибели своей
«единственной и неповторимой». И смерть избрал похожую!.. — Майкл
уже не сомневался, что найденное им в газете сообщение касается его
брата. — Итак, все кончено! Можно ехать спокойно домой, а через день-
два заявить в полицию об исчезновении Симона.

Майкл подозвал официанта, заказал двойной коньяк, залпом
выпил, бросил в рот несколько соленых фисташек и, оставив на столе
двадцатку, пошел к стоянке такси.

К дому он подъехал, когда над Нью-Йорком сгустились сумерки.
Дом был погружен в темноту, а входные двери оставались широко
открытыми, как оставил их при отъезде Майкл.

Войдя в переднюю, он прислушался: кошачьего присутствия не
было слышно. Насвистывая, Майкл пошел по комнатам, зажигая свет и
осматривая все вокруг. Никого и ничего! Наконец он подошел к
спальне Симона. Что-то дрогнуло в нем, когда он взялся за ручку
дверей. Несколько секунд он молча постоял в нерешительности, но
потом засвистел еще громче и резко открыл двери, включил верхний
свет и…

Трудно подобрать слова, чтобы описать состояние, в ту же
секунду охватившее Майкла. Изумление? Шок? Страх? Отчаяние?
Наваждение? Наверно, все вместе. Он не чувствовал себя ни живым, ни
мертвым. И ничего не понимал! Перед ним в креслах сидели врач-
психиатр Симона и незнакомый человек весьма солидных размеров.
На руках каждый держал по кошке и ласково поглаживал. Мужчины
пристально и спокойно смотрели на Майкла и хранили молчание, от
которого ему становилось все страшнее и страшнее.

— Знакомьтесь, господин Гарвер, — первым нарушил молчание
доктор. — Лейтенант Оби, уголовная полиция Нью-Йорка, — указал он
на здоровяка.

Лейтенант встал с кресла и показал ошеломленному Майклу свой
полицейский жетон.

— Господин Гарвер, вы обвиняетесь в попытке покушения на
здоровье и жизнь вашего брата, господина Симона Джона Гарвера-
старшего. — Густой бас полицейского словно бил молотом по голове
Майкла. — Я объявляю вам, господин Майкл Джон Гарвер-младший,
ваши права. Вы имеете право…

Когда все формальности были закончены и лейтенант вызвал по
телефону патрульную машину, чтобы увезти арестованного в
полицейский участок, Майкл глухо обратился к доктору: «Но как вы
узнали?..»

— Молодой человек, — врач, видимо, ждал этот вопрос и отвечал на
него с явным удовольствием, — я более тридцати лет тружусь на
поприще психиатрии и немного научился разбираться в людях и в
мотивах их поступков.

За несколько месяцев болезни Симона вы ни разу не обратились ко
мне с вопросом о его состоянии здоровья и перспективах. И вдруг,
когда ваш брат пошел на поправку, вы примчались ко мне с вопросом,
что может угрожать его здоровью. За полчаса беседы с вами в моем
кабинете я отчетливо понял, что вы интересуетесь не выздоровлением
Симона, а возможностью продлить его болезнь. И спрашиваете, что
может его погубить, отнюдь не для его спасения, а для того, чтобы
убить брата, не оставив следов.

Я был уверен в ваших преступных намерениях почти на сто
процентов. Поэтому и придумал специально для вас историю с
кошками, которые нисколько не могли навредить Симону. А вы
поверили, что я, врач, даю вам рецепт на убийство брата…
Как только вы покинули мой кабинет, я, не колеблясь, позвонил
давнему другу, лейтенанту Оби, и поделился своими подозрениями.
Лейтенант со своими людьми проследил вечером за вашим домом, и
они увидели, как вы носили мешки с кошачьими контейнерами на
соседнюю улицу. Теперь эти мешки и контейнеры с вашими
отпечатками пальцев находятся в полицейском участке, куда вас сейчас
доставят. Кстати, на контейнерах указан адрес магазина, где вы купили
этих прекрасных кошечек, которых хотели сделать убийцами брата…

— А где же теперь Симон? — спросил доктора Майкл, покидая свой
дом в сопровождении полицейских.

— Я уговорил его проконсультироваться у моего европейского
коллеги. Он улетел сегодня утром…