В Тофаларском заказнике, на берегу озера Агульского,
самовольно вырублено более полутора гектаров девственной
тайги. Соответствующий протокол, подписанный В. Черкашиным,
лесничим Тофаларского лесничества Нижнеудинского лесхоза,
называет лесонарушителем… управление по охране, контролю
и регулированию использования охотничьих животных Иркутской
области, которое в обиходе чаще называют просто охотуправлением…

По сравнению с прославленным Байкалом озеро Агульское,
расположенное в Саянах, небольшое. Каких-то 11 км в
длину и около 1 км в ширину. Но по красоте оно может
спорить со старшим братом. У него есть и неоспоримое преимущество
перед Байкалом: совершенно естественная, дикая, нетронутая
человеком природа. А еще места эти отличает и полная неизученность
флоры и фауны водоема, прибрежной части и горных хребтов, окружающих
озеро. По сути, это визитная карточка Тофаларии — таежной
страны, где живут люди племени тофа. Не зря еще во времена
Российской Империи здесь был образован Саянский заповедник.
Кстати, немного раньше знаменитого Баргузинского, который
официально считают первым в Сибири. Заповедник, к сожалению, был
упразднен в конце 50-х годов прошлого века, а на его
небольшой части организовали федеральный государственный
заказник «Тофаларский», на территории которого и расположено
Агульское озеро.

Первобытная тайга и сегодня вольно раскинулась по его
берегам. Еще недавно там можно было увидеть совершенно
непуганых диких зверей. На озере бессменно в течение 30
лет работал организатор этого заказника, заслуженный
работник охотничьего хозяйства России Эрик Митрофанович
Леонтьев. При нем заказник был поистине особо охраняемой
природной территорией. Туристы и гости
не смели сломать веточку, сорвать цветок без особой
на то нужды. Это было само собой разумеющимся, потому
что сам хозяин вел себя так. Внимательного человека
удивляло, что все постройки на центральном кордоне гармонично
вписывались в окружающую природу и если не украшали
ее, то и не портили. А секрет в том, что вокруг построек
не было ни одного пня! Деревья — вековые кедры и лиственницы
— вплотную подступали к стенам дома, буйные кустарники
скрадывали угловатость построек и создавали впечатление,
что дома эти выросли вместе с деревьями. А все потому,
что бревна для постройки привозились с другого берега
озера, не входящего в территорию заказника. Каких трудов
это стоило, знает только Эрик Митрофанович, жизнерадостный
и неутомимый Эрик, как его между собой называют друзья.
В дружеском кругу незло посмеивались: умрешь, Митрофаныч,
в заказнике тебя и похороним. Не мыслилось, что он уйдет
от своего детища, которому посвятил практически всю
жизнь.

Говорят, незаменимых людей нет. Это точно. Сменили начальники
охотуправления Эрика Митрофановича на более молодого
и перспективного, с их точки зрения. Тоже биолога-охотоведа.
Фамилию он носит красивую — Богатырь. Родом из Москвы.
В русских сказках богатыри всегда добрые и всегда всех
защищают. Владимир Захарович тоже начал защищать заказник
от всяких варваров. Так он по крайней мере в телепередаче
на ОРТ высказывался. Особый вред, как он говорил, происходит
от чиновников. Это они заповедную природу уничтожают:
зверей поели, рыбу выловили да еще имеют наглость прилетать
на вертолете в заказник на экскурсию с женщинами. Отбился
он от «супостатов». Решил ради процветания заказника
полезное дело совершить и построить… административное
здание. Контору, попросту. Это при штате-то в составе
трех егерей, один из которых, к тому же, жена Богатыря.
Лесобилет получил в Нижнеудинском лесхозе. Все как будто
чин чином. И приступил к строительству с размахом.
Взял бензопилу да и пошел деревья крушить, что с Эриковыми
постройками росли вместе. А что, рассудил, тайга станет
цивилизованнее, пеньки появятся, как в родном Подмосковье
или как на леспромхозовской деляне. Приедут люди и ощутят
себя как дома, а не как в страшном царстве Бабы Яги.

Все бы хорошо, но опять чиновники одолели. Прилетели
на вертолете лесники Нижнеудинска лесосеку проверять и
обалдели. Она ведь должна быть на другом берегу озера,
за пределами заказника, и не в таких объемах.

Богатырь, человек с высшим образованием, окончивший
в свое время факультет охотоведения Иркутского сельхозинститута,
в должности главного специалиста федерального заказника
пребывающий, начал оправдываться. Не понял-де по лесобилету,
где должна быть лесосека, плохо лесники разъяснили
при составлении плана.

Насчитали лесники более трехсот срубленных деревьев.
Площадь плешины среди нетронутой заповедной тайги —
1,7 гектара. В здешних суровых условиях она будет зарастать
полвека…

У меня на душе стало просто пусто, когда я увидел этот
«английский» парк. Вспомнилось, с каким восторгом рисовал
эти дома, утопающие в таежном прибое, иркутский художник
Владимир Николаевич Черкашин, как он ждал, когда на стену
упадет луч солнца, и все приговаривал: красота-то
какая! Мне посчастливилось познакомиться с ним
в 1996 году здесь, на берегу озера, когда
там был еще добрый, ворчливый Эрик, не дававший поймать
лишнюю рыбку, заставлявший ходить не там, где хочется,
а только по тропинке… Кто и в какой валюте оценит
красоту маленького таежного уголка, уничтоженную мимоходом?

История эта имеет еще одну сторону. Как выяснилось,
Эрика Митрофановича заменили на более молодого «главного
специалиста» незаконно. Он долго боролся
за свои права и, только дойдя до Верховного Суда России,
доказал свою правоту. 9 октября 2001 года решением высшей
судебной инстанции он восстановлен в прежней должности.
Но не пускает его руководство охотуправления
на прежнее место в заказник. Когда мы прилетели с нижнеудинскими
лесниками на озеро, там уже лежала на столе телефонограмма от
начальника управления М.А. Иванова с указанием
Богатырю: Леонтьева в заказник не пускать! Ситуация
абсурдная. Одной рукой Леонтьеву выдают приказ о его
восстановлении, служебное удостоверение,
а другой — не пускают.

Минсельхоз России сегодня числится в числе органов, специально
уполномоченных в области охраны окружающей среды. Управление
по охране, контролю и регулированию использования охотничьих
животных, которое для краткости называют просто охотуправлением,
— одно из его подразделений. Такие управления есть в
каждом субъекте федерации, плюс несколько десятков
заказников федеральных, подобных нашему тофаларскому.
Но нигде не додумались рубить лес в таких масштабах,
да еще самовольно, как на землях первого русского заповедника
в Сибири. Интересно, что скажет министр сельского хозяйства
России, когда ему по инстанции доложат о происшествии
в далеком сибирском уголке? А может, «забудут» доложить?
Зачем волновать высокое начальство? Подумаешь, три
сотни кедров да берез смахнули с лика земного. По прихоти
отдельно взятого чиновника природоохранного ведомства
они миллионами только в лесных пожарах по стране сгорают…