Эти вопросы обсуждались за
«круглым столом» «Восточно-Сибирской правды» с
участием заместителя председателя Иркутского
областного суда, председателя уголовной коллегии
Лилии Ивановны КОЦАРЬ, заместителя прокурора области
Леонида Геннадьевича КОРЖИНЕКА, члена президиума
областной коллегии адвокатов, заведующего
Центральной юридической консультацией Александра
Петровича ДУБРОВИНА, заместителя главного судебного
пристава, начальника отдела дознания службы судебных
приставов Валерия Александровича ПАКА и начальника
отдела организационного-правового обеспечения
деятельности судов управления судебного департамента
Татьяны Геннадьевны ЭПОВОЙ.

Разговор вышел острым и полемичным. Не все новации
УПК однозначно приняты профессионалами. Некоторые
статьи закона признаны участниками «круглого стола»
несовершенными, недоработанными. Однако, несмотря на
профессиональную полемику, исполнители нового
закона сошлись в мнении, что он отвечает духу
времени: демократические преобразования правовой
системы давно назрели.

Фемиде завязали глаза

Пожалуй, главное новшество уголовного процесса
состоит в том, что суд теперь не будет искать
объективную истину. Это больше не
входит в его обязанность. До сих пор суду, исходя из
прежнего УПК, приходилось принимать все возможные
меры для того, чтобы изобличить преступника,
доказать меру его виновности, на основании чего и
определить справедливое наказание. По сути, суд
выполнял функцию обвинения.

Теперь будет по-другому. Главная задача, которую
новый закон ставит перед Фемидой, — оценка
доказательств. Если их достаточно — следует
обвинительный приговор, недостаточно — подсудимый
оправдывается. Процесс становится состязательным.
Обвинение и защита, получившие наконец равные права,
состязаются сегодня в честном поединке перед судьей.
Государственный обвинитель, участие которого в
процессе теперь стало обязательным, пытается
доказать вину, защитник, соответственно, — невиновность
сидящего на скамье подсудимых. Каждый вызывает своих
свидетелей, сами стороны, а не судья, ведут допросы.
А Фемида с закрытыми глазами лишь взвешивает их доводы.
И решает: чьи аргументы весомее?

Истина при этом уже
не в счет. Человек, совершивший преступление, может
избежать наказания, если, к примеру, предварительное
расследование проведено некачественно. До сих пор
суд имел право возвратить такое дело на
дополнительное расследование. Как рассказала Лилия
Коцарь, иным следователям приходилось выполнять
«работу над ошибками» по 5-6 раз, прежде чем
выносилось правосудное решение. Оно почти всегда
было обвинительным. Оправдательные приговоры при
старом УПК составляли 0,3-0,5 % — такие цифры давал
на совещании председатель Верховного суда России
Вячеслав Лебедев. Дополнительное расследование было
прекрасной уловкой, позволяющей избежать оправдания
преступников. Теперь придется обходиться без нее.
Или такой момент. Доказательств преступления
достаточно для того, чтобы обвиняемый получил
заслуженное наказание, — но выясняется, что собраны они
с нарушением каких-то формальностей. И преступник
автоматически оказывается на свободе. Следствию
отказано во второй попытке.

Долой произвол!

Конечно, с развалом тоталитарной системы отношение
к правовым ценностям начало меняться. Однако процесс
этот в наших умах идет гораздо медленнее, чем,
видимо, считают законотворцы, вознесшие принцип
презумпции невиновности на пьедестал почета. Виной
тому, что правосознание населения так хромает, —
растущая преступность. Когда по телевидению
и в газетах каждый день рассказывают о зверских
убийствах и других тяжких преступлениях, настроиться
на демократический лад законопослушному гражданину
не так-то легко. Новый УПК, однако, в первую очередь
проявляет заботу не о жертвах преступных
посягательств — их права практически остались такими
же, как и раньше. Разве что теперь потерпевший будет
тоже получать копии всех выносившихся в уголовном
процессе решений.

Зато права обвиняемых расширены
капитально — и на всех стадиях процесса. Например,
право на защиту подозреваемый получает сразу, как
только возбуждается уголовное дело. Раньше было
много жалоб, что оперативники и следователи выбивают
признательные показания дубинками, пытают в
«пресс-хатах» и т.д. Служебные расследования
редко подтверждали подобные обвинения.
Объективности в таких случаях ожидать, конечно,
сложно. Но теперь нужда в пытках вообще отпала: по
новому УПК обвиняемый имеет право на защиту с
момента задержания. Доказательства, добытые в
отсутствие адвоката, или допросы, проведенные без
защитника, если даже подследственный дал на это
согласие, а в суде от своего слова отказался, просто
не будут иметь юридической силы. Вводятся так
называемые предварительные слушания, когда судья
может по ходатайству обвиняемого проверить, законно
ли добыты доказательства, и вообще исключить их из
объема обвинения. Одним словом, признание теперь уже
точно нельзя будет назвать царицей доказательств.
Пытки, если они и были, отменяются сами собой.

Права обвиняемых теперь ущемить будет сложно. Даже на
стадии предварительного расследования они находятся
под контролем суда. Раньше санкцию на арест, как и
продление срока содержания под стражей, давал
прокурор, тратя на эти судьбоносные решения
считанные минуты. Теперь избранием меры пресечения
занимается суд. Открытый процесс, в котором
состязаются прокурор и адвокат, и ведется протокол
заседания, длится обычно несколько часов. В таких
условиях ошибиться и «посадить не того» трудно. Со
временем и осмотр жилища при отсутствии согласия
хозяев, и обыск, и выемку вещдоков — все
передадут суду. Так что о правах обвиняемых можно не
беспокоиться. Впрочем, заместитель прокурора области
Леонид Коржинек уверяет, что и раньше никто особо
арестами не увлекался. В прошлом году 5 тысячам
подследственных из 12 тысяч, представленных на эту меру
пресечения, отказано в содержании под стражей.

Зато вопросов на тему «как теперь
бороться с преступностью» возникает очень много.
Например, лишь в единственном случае допускается
сегодня заочная санкция на арест: если обвиняемый
объявлен в международный розыск. Если же он, совершив
преступление, просто уехал загорать в Сочи, то ситуация уже
сложнее: как в отсутствии человека привлечь его в
качестве обвиняемого, избрать меру пресечения? Так и
будет лежать где-нибудь на пляже вместо того, чтобы
занимать место на нарах.

Как закон связал руки прокурору

Что же, справедливость вообще отменяется, может
спросить уставший от этих новаций в пользу
обвиняемых законопослушный гражданин (он же —
потенциальная жертва преступления)? Не
отчаивайтесь: есть же еще надзорная инстанция.
Кстати, она существует только в России и не
признается цивилизованными странами. Новый УПК
надзор не отменил. Но без новаций в пользу
обвиняемых и тут все же не обошлось. Отныне
пересмотр решений суда в порядке надзора не может
ухудшить положение осужденного. От представления
прокурора или жалобы потерпевшего в надзорную
инстанцию нынче выгадывает разве что преступник.
Зато сам осужденный имеет право обжаловать
приговор по любому вопросу и при этом заранее знает, что
его положение уже не ухудшится.

Так что теперь справедливость приговора еще больше
зависит от честности, порядочности, ответственности
судей. Если кассационной инстанцией неправосудное
решение не будет отменено, надежду на торжество
справедливости придется похоронить: надзорная жалоба
может изменить положение только в пользу обвиняемого.

Правда, УПК восстанавливает апелляционный порядок
обжалования приговоров — но только в тех случаях, если
решения вынесены мировыми судьями. После обжалования в
федеральный районный суд такое дело будет
рассматриваться заново и по существу — с
состязательностью сторон.

Еще одно нововведение: сокращенные судебные
разбирательства. Они допускаются по статьям с
небольшим составом преступления. Если подсудимый
согласен с предъявленным ему обвинением, он может
попросить назначить наказание вообще без
судебного разбирательства — в таком случае ему грозит
меньший срок, но приговор обжалованию уже не
подлежит. Надо только, чтобы не были против
государственный обвинитель и потерпевший.

Осталось разобраться: а судьи кто?
Пока не введен суд присяжных, до 1 января 2004 года,
судьбы наши будут в руках все тех же народных
заседателей во главе с председательствующим
профессиональным судьей — как и сегодня.
По некоторым составам преступлений вводится также
единоличное решение судьей. Хотя по закону нам полагается иметь
еще и коллегиальный суд (из трех профессионалов), но в
бюджете не оказалось для этого денег. И не только
для этого.

Блеск и нищета российской Фемиды

Отставать от цивилизованных стран мы не хотим.
Новый закон позаимствовал статьи из двух различных
систем правосудия: американской и европейской. Верны
себе мы остались только в одном: как всегда, денег на
реформы в России не хватает. Все участники процесса
работают сегодня при колоссальном увеличении
нагрузки. Но штаты не увеличились ни на одного
человека. Районам требуется уже 78 дополнительных
единиц судей и 120 работников аппаратов судов — такой
расчет сделан департаментом. Только за первые полмесяца
действия нового УПК в судах рассмотрено 120 ходатайств об
избрании меры пресечения и 93 — о продлении содержания
под стражей. Причем значительная часть решений
принималась в так называемое нерабочее время —
теперь о таком понятии служителям Фемиды придется,
видимо, забыть. Организованы дежурства прокуроров, судей в
выходные дни, по вечерам — ведь сроки нельзя
срывать: вопрос о заключении в следственный изолятор
должен быть решен в течение 48 часов.

Перед прокуратурой, с которой никто не снимал полномочий
по обеспечению правозащитных функций, надзору за
законностью актов, издаваемых органами государственной
власти местного самоуправления и т. д.,
в одночасье встала проблема: а где взять
дополнительно 240 государственных обвинителей в
рамках прежнего штатного расписания? Пришлось
сократить областной аппарат, на
поддержание гособвинения в судах направлены основные
силы расформированной прокуратуры города Иркутска.

Новый УПК заставил ввести дополнительно 37 должностей
заместителей прокуроров городов и районов, в том числе
в десяти районах, где раньше не было таковых. На это
пошли потому, что теперь все уголовные дела
возбуждаются только с согласия прокурора или его
заместителя и получить его следователь и дознаватель должны в
установленный законом очень короткий срок. А это
проблематично, когда преступление совершается за
сотни километров от райцентра, где находится «око
государево».

Однако, несмотря на серьезную
реорганизацию, дестабилизации следственной и
судебной практики не произошло. Процесс идет своим
чередом. Возникают, конечно, некоторые технические и
материальные трудности при обеспечении высоких прав
обвиняемых: не хватает ксероксов, бензина,
транспорта, видеотехники, компьютеров и т. д. Но
наш человек привык преодолевать
трудности. Кстати, обещанная в связи с реформой
прибавка к зарплате в судах и прокуратурах пока что,
как и увеличение штатов, существует только на
бумагах, в прогнозах. Однако и этим российских
служителей закона тоже не удивишь. Привычные.

У адвокатов свои проблемы

Закон уравнял защитников с другими участниками
процесса и значительно расширил их права. Но,
получив то, за что боролись, адвокаты как-то не
выглядят сегодня особо довольными. Дело в том, что
одновременно с новым УПК начал действовать и закон
об адвокатуре, ужесточивший требования к
профессиональным защитникам. Установлена, например,
ответственность перед другими участниками процесса,
материальная ответственность перед клиентами. По
словам Александра Дубровина, в юридических консультациях
создаются страховые фонды. В случае, если адвокат
не выполнит свои профессиональные обязанности
надлежащим, как любят выражаться юристы, образом,
вопрос о возмещении ущерба клиенту будет решаться
судом.

Адвокатом теперь стать сложно. Почти как попасть в
судьи. Будущему защитнику придется пройти через
специальную комиссию, в которую войдут
представители не только адвокатуры, но прокуратуры,
суда, Законодательного собрания области и т.д. Так
что есть надежда: наши интересы скоро будут
защищать действительно квалифицированные юристы.
Пока же адвокатов просто не хватает. Никаких. Есть
районы, где функционирует всего один защитник,
который просто физически не в состоянии обеспечить
работу следствия и суда.

В Иркутской области сегодня около 1000 адвокатов.
Большая часть из них — юристы с высшим образованием и
опытом работы судьями, прокурорами, следователями. 700 защитников
являются членами областной коллегии, остальные
числятся в конторах других субъектов федерации.
Будучи практически бесконтрольными, они-то, по
уверению Александра Дубровина, и создают общий негативный фон
адвокатуре. Однако руководство коллегии уверено, что
защитники справятся со всеми требованиями нового УПК.

Пристав на охране правосудия

Новый УПК заставит всех уважать Фемиду.
Теперь предварительное
расследование по преступлениям против правосудия
передано службе судебных приставов. Закон
наделил их полномочиями дознавателей и
гособвинителей при расследовании и рассмотрении в
судах дел по неисполнению приговоров,
воспрепятствованию осуществления правосудия,
разглашению сведений о мерах безопасности участников
уголовного процесса и т.д.

По словам заместителя судебного пристава области
Валерия Пака, сейчас идет подготовка к осуществлению
новых для судебных исполнителей функций: печатаются
необходимые бланки, подбираются кадры и т. д.
Глядишь, появятся и приговоры в отношении тех, кто
решил, что с судом считаться не обязательно.

Жизнь покажет

Закон принят и уже действует. В нем много
противоречий, недоработок, компромиссов, которые
затрудняют и расследование, и судопроизводство. Но
это и понятно: закон отражает состояние нашего
общества. Рождался он в муках. Обсуждалось несколько
проектов, но даже когда УПК пошел уже на второе
чтение, в него было внесено около тысячи поправок.
Не успел новый кодекс начать действовать, как тут же
«потолстел»: практическим работникам пришлось
вклеивать очередные изменения — их набралось
несколько печатных листов. А в Совете Федерации,
говорят, уже опять ломают головы над внесением новых
поправок.

К тому же с 1 июля начал действовать не только
Уголовно-процессуальный кодекс. По-новому с этого
дня работает адвокатура. Реформа коснулась и
гражданско-административного права. Но эффективность
завершившейся правовой реформы определяется,
конечно, не количеством принятых законодательных
актов, а реальными позитивными изменениями в
обеспечении прав граждан. Пока нам трудно увидеть в
обновленных на западный лад кодексах гарантию нашей
защиты, заботу о нас государства.

За «круглым столом» приводилась, например, статистика,
свидетельствующая о сокращении преступности в
регионе с вводом новых законов. За первую же декаду
июля по сравнению с аналогичным периодом прошлого
года количество возбужденных уголовных дел
уменьшилось на 464. Говорилось также, что одной из
причин такого явления стала декриминализация
некоторых правонарушений. То, что еще вчера
считалось преступлением, сегодня перестало им быть.
Так новым административным кодексом расширено
понятие мелкого хищения. Теперь уголовное дело
возбуждается только в том случае, если сумма ущерба
превышает пятикратно минимальный размер оплаты
труда. Если у вас украли меньше двух с половиной
тысяч рублей, на вора (можно ли теперь его так называть?)
будет лишь составлен протокол об административном
правонарушении. Нетрудно догадаться, с каким
усердием теперь станет милиция ловить
карманников, «мелких» домушников, дачных
грабителей…

Никакой, даже самый совершенный закон, не может
работать полноценно, если он претендует на столь
революционное изменение правовых традиций, самого
духа общества. Они-то ведь мгновенно не поменяются.
Это понимают все участники «круглого стола». Гости
редакции оценивали обсуждавшийся новый УПК по-разному. Одни
называли его по-настоящему цивильным, другие
выражали недовольство политическим, декларативным
характером документа.

Что ж, жизнь покажет, кто прав. Мы собираемся продолжить
разговор о судебной реформе, практике применения новых
законов в выпусках «Тюрьмы и воли». Приглашаем к этому
разговору и читателей.