Алексей Петрович Московский, профессор Иркутского педагогического
университета, почетный работник высшего профессионального
образования, в марте прошлого года в добром настроении
встретил свой восьмидесятый год рождения, порадовав
тем самым семью, друзей и коллег-педагогов. А в мае
этого года в дни празднования 57-й годовщины Победы
Алексей Петрович был приглашен губернатором Иркутской
области на торжественный прием, посвященный всенародному
празднику. Узнав об этом, я позвонил, и мы условились
встретиться.

— Да, мне посчастливилось встретиться с другими фронтовиками
нашей области. С каким вниманием мы слушали проникновенную
речь губернатора Бориса Александровича Говорина в благодарность
ветеранам за их исторический подвиг, выступление председателя
областного совета ветеранов Петра Федоровича Московских
и других почетных гостей.

— А что вам, Алексей Петрович, особенно запомнилось?

— Выступления хоровых коллективов и танцевальных групп,
но более всего затронули наши сердца выступления детей,
их жизнерадостные лица и великолепное исполнение танцев.
Взбодрили они нас. Как не вспомнить тут слова поэта:
«В огне сражений вместе мы горели, мы не умели вполнакала
жить, и если это все мы одолеть сумели, то старость
тоже сможем одолеть…»

— В тридцатые годы мы, школьники, занимались в оборонных
кружках, в детских и юношеских спортивных школах. Не
без гордости нацепливали значки ГТО, ГСО, ПВХО и Ворошиловский
стрелок. В полночь устраивали «боевые» тревоги и дружно
пели в строю: «Если завтра война, если завтра в поход,
если грозная сила нагрянет…»

— Да, да… Хорошо помню, во время моей учебы уже в
Нижнеудинском педучилище, а затем в Тулунском учительском
институте молодежный спорт был пронизан духом подготовки
к защите Отчизны.

— А как вы восприняли войну?

— Мы, студенты учительского института, несмотря на
госэкзамены, ринулись в Тулунский военкомат: «Берите
нас на фронт! Добровольцами!» — «Спокойно, — сказали
нам. — Сдавайте экзамены, получайте дипломы. Потребуетесь
— призовем».

— И когда же началась ваша служба в армии?

— С августа 1941 года. Направили в запасную бригаду.
Это близ Усолья, у нас, в Мальте. В должности комсорга
батальона участвовал в подготовке маршевых рот для отправки
в действующую армию. И только в сентябре 1944 года я
оказался на Ленинградском, а затем на I-м Украинском фронте.

Конечно, памятен первый день и боевое крещение. Разве
забудешь такой пеший ход от Кингисеппа по болотистому
редколесью у реки Луги к передовой по гати их жердей,
служившей до нас автодорогой для подвозки боеприпасов.
Вся она была разбита, продырявлена. Настилу из жердей,
казалось, не было конца. Хлюпая в жиже, с надсадой вытаскивали
друг друга из болота. Эту дорогу солдаты окрестили
«Невским проспектом». Потом открылись сухие прогалины.
И тогда нас нащупали первые снаряды противника. Я прижался
к сосне и, почувствовав себя в безопасности, сдуру запел:
«Махмедка пареный, махмедка жареный, махмедка тоже хочет
жить…» С этого эпизода и до последнего дня на фронте
меня, коренного сибиряка, так и звали — Махмедка.

На сороковом километре от Таллина нашу 120-ю Гатчинскую
стрелковую дивизию остановили и направили на I-й Украинский
фронт. Тут произошло совсем непредсказуемое. Командир
минометной роты капитан Огольцов попросил комбата перевести
меня к нему старшиной. Я начал было отказываться, но
капитан, отведя меня в сторону, сказал: «Мне старшина
вовсе и не нужен, а твое главное дело запевать и веселить.
У тебя, Махмедка, это неплохо получается». Однако
старшинствовать пришлось. Солдаты любили командира роты.
Все уже понимали — войне скоро конец. Все чаще вспоминали
дом, своих близких, строили планы и мечтали о будущем…

— Алексей Петрович, а когда это случилось — вот это
ваше тяжелое ранение?

— Это случилось 18 февраля 1945 года. Я был уже комсоргом
батальона. И в этот день на передовой фашистская разрывная
пуля раздробила левое бедро.

В госпитале не сразу отхватили мне ногу. Был в гипсе,
от боли все время стонал, и одна дума меня мучила —
как же я буду танцевать!

Рано утром подходит ко мне усатый (все мужики старше
35 лет мне казались старыми). В руках у него веревочка.
Спрашивает: «Видишь? Что это у меня?» — «Конечно: веревочка!»
— «Возьми, — говорит, — сделай петлю и — отправляйся
на тот свет. Или не трепли нам нервы, они и так на взводе».

Я навсегда зарубил себе на носу эти его слова. А пятого
марта ногу отняли, а через 25 дней мне исполнилось 24
года.

С тех давних дней и до сих пор я не участвую в войне.
Она участвует во мне. Это слова Юрия Левитанского,
вы знаете его, нашего земляка, известного поэта. Война
во мне, в повседневной памяти, в тревожных горячих снах
и ноющих болях в культе.

В Иркутске на улице Сухэ-Батора в педагогическом университете
Алексей Петрович Московский проработал сорок лет. Его
лекции памятны студентам, выпускникам филологического
факультета. Здесь он защитил кандидатскую диссертацию,
стал профессором.

Тогда, в 1945 году, он на костылях вернулся с фронта
домой и начал учительствовать в своей родной деревне
Московская Братского района. Через год он директор средней
школы в районном центре. Учителя и учащиеся ставили
спектакли, выезжали в села с концертами. Старый Братск
почти всех учителей знал поименно, и при встрече сельчане
снимали шапки в знак уважения учителя.

Работал и не переставая учился все время сам. После
окончания заочного отделения педагогического института,
в 1952 году поступает в аспирантуру, а после нее с
1956 года работает директором Иркутского вечернего
энергостроительного техникума. А потом, как уже сказано,
на Сухэ-Батора.

Его жена Вера Николаевна тоже учительница русского языка
и литературы. В любви и согласии они прошли большой жизненный
семейный путь — почти шестьдесят лет. Весной этого
года она скончалась. Как самое большое несчастье и
горе переживает Алексей Петрович эту тяжелую утрату.

* * *

Я записал нашу беседу, полагая, что она поможет и учителям,
и школьникам. Мужество надлежит воспитывать. Мужество,
говорил Демокрит, делает ничтожными удары судьбы.