Жатва в европейской России в разгаре, но в прессе
почему-то не акцентируется внимание на прогнозах ЦРУ.
Обычно американцы наиболее точно предсказывали урожай в
стране. Дело, конечно, не в том, что они лучше знали наши
возможности, чем мы сами. Не будем забывать, что прогноз
— дело не только коммерческое, но и политическое, он
преполагает выстраивание стратегии на будущем мировом
рынке, влияние на него. Судя по завлениям, Россия и на этот
раз не намерена отказываться от хлебного экспорта.

Честный дилетант, начитавшись различных сообщений с
уборочного фронта, самым горячим образом одобрит это
намерение. На первый взгляд, и в самом деле, что же делать
с хлебом. Взять Кубань. Ее комбайнерам оставалось
обмолотить десять процентов колосовых, когда было засыпано
в закрома семь миллионов тонн зерна. В прошлом году по
окончании жатвы Краснодарский край имел восемь миллионов
тонн. Но впереди еще уборка кукурузы и риса, которые тоже
обещают хороший урожай. С каждого гектара там намолочено
47,4 центнера зерна. Три района вышли на уровень в 60
центнеров.

Но если раньше Кубань могла придержать у себя
урожай и со стороны наблюдать за «хлебной горячкой»,
реализуя его по мере спроса и не по самым низким ценам,
то сегодня она такой возможности лишена. Мощные
снегопады, градобои привели в негодность многие зернотока
и склады. Восстановить их, как утверждает «Сельская
жизнь», уже просто и не успеть. Поэтому иным
хозяйствам придется иметь дело с перекупщиками, которые
за ценой не постоят.
Окупятся ли затраты при низких ценах реализации?

Вот и хлеборобам Тульской области радоваться бы доброму урожаю,
а они в затылке чешут: прошлогодний еще не весь продан.
Ясно из-за чего. Из-за низкой цены. И подобные сообщения
не единичны. Очевидно, серьезной окажется эта проблема и
для ряда хозяйств Западной Сибири, когда там начнется
жатва. Да что там Западной, у нас в Иркутской области
СХПК имени Парижской коммуны на начало лета имел немалые
запасы зерна. Причина затоваривания та же. Так что же, мы
имеем дело с перепроизводством основного продукта
питания? Скорее его на внешний рынок надо гнать? Гнать-то
можно все, лишь бы три шкуры по пути не содрали
железнодорожники. Только вот что, кроме куска собственного
хлеба, на стол положим? Точнее, чье, из какой страны
окажется рядом с ним маслице, колбаска, ветчина и т.д.?

Два любопытных сообщения встретились недавно в
центральных СМИ. Оказывается, в минувшем зерновом году мы
вошли в первую десятку среди мировых экспортеров пшеницы
и ячменя. За первые пять месяцев 2002 года пшеницы вообще
вывезено в 49 раз больше, чем за тот же период 2001 года.
А в это же время Министерство экономического развития и
торговли проводит расследование, связанное с импортом
мяса птицы. По данным Росптицсоюза, за 1999-2001 годы
импорт мяса птицы вырос в шесть раз! Зато доля этого же
отечественного продукта в общем объеме реализации
сократилась с 76 процентов до 47. Загрузка мощностей по
производству мяса птицы у нас не превышает и половины.
Между тем именно пшеница является главным кормом для
куриц. А мы ее мимо ферм, мимо птицефабрик и за рубеж.

Вспомним прошлое. Даже при сравнительно хорошем урожае в
1986 году в 107,5 млн. тонн зерна нам его не хватало. За
годы советской власти так и не удалось выйти на рубеж
производства зерна: одна тонна в расчете на одного
человека. Однако в 1990 году Россия производила 10,1 млн.
тонн мяса, а в 2001-м — всего лишь 4,4 млн. тонн. В 1,7
раза надаивалось больше молока, в 1,4 раза больше
производилось яиц. И при этом ни у кого голова не болела,
куда деть лишний хлеб, наоборот, думали о том, где бы
еще прикупить. Сегодня мы поставляем на экспорт хлеб и
закупаем за рубежом мясо, мясопродукты и сало, молоко,
молочные продукты и яйца. Обмен далеко не эквивалентный,
но… Каждый должен жить по своим принципам. Будучи не в
силах повернуть потоки отечественного хлеба на внутреннее
животноводческое потребление, мы вынуждены жить по старому
принципу: «Продовольствие в обмен на нефть».