Ощущение должно быть необычным, а стремление
вновь увидеть родину — чрезвычайно сильным, нужно иметь
неудержимую волю, чтобы вернуться туда, где твои корни.
Даже если все случилось так, как с Францем
Штеегом, когда он 60 лет назад волею
обстоятельств, на которые он сам никак не мог
повлиять, покинул свою родину. Франц Штеег
возвратился в выходные из Белоруссии в Памхаген,
откуда он родом, в сопровождении своей внучки Светланы
и тех людей, которые на последнем этапе его невероятной
одиссеи приняли самое деятельное участие в его судьбе. В этом
местечке, неподалеку от венгерской границы, у озера Нойзидлер-Зее,
где когда-то стояла его колыбель, он хочет умереть. Ждать ему,
похоже, недолго. Франц Штеег болен раком.

Франц Штеег — это последний бывший военнопленный
времен второй мировой войны из давно сгинувшего
Советского Союза. На кладбище в Памхагене его имя
«по ошибке» выбито в камне. Но позолота с надписи уже почти
стерлась.

Штеег родился в 1921 в семье рабочего, у него
было три брата и сестра. Шесть лет он учился в
местной народной школе, еще три года —
в городской. Затем — учеба в венской гимназии
и учительском институте, необходимое тогда условие,
чтобы стать учителем в народной школе. Вплоть до
призыва в вермахт 14 октября 1940 года Штеег 2,5
месяца работает в школе. В Розенхайме в Верхней
Баварии он получает специальность артиллериста,
и затем его в составе 195-го полка противовоздушной
обороны отправляют во Францию. Штеег,
обер-ефрейтор и командир зенитной пушки, до весны 1942 года
находится в ля Рошели. После краткосрочного
отпуска, когда он ездил на родину, у него в 1941
годился сын. Мать ребенка отдает маленького
Франца матери Штеега, с которой тот и вырос.

Между тем полк, в котором служил Штеег,
передислоцируется в Белоруссию. 27 июля 1942 года
он прибывает в Оршу. Солдат оккупационной армии
знакомится с белорусской работницей. 10 апреля
1943 года в деревне Каповичи под Смоленском
их обоих берут в плен партизаны, с которыми
они и остаются. Через год в документе народного
комиссариата внутренних дел (НКВД),
предназначенном для служебного пользования, о
Штееге и его спутнице жизни Надежде Якушевич
было написано, что они с 1943 года являются
партизанами и ведут пропагандистскую работу,
но в боевых действиях участия не принимают. Тем
не менее, 5 июня 1944 года их интернировали, и они
находились в лагере для военнопленных N 58 в Мордовии.
Штеег там значился как «солдат оккупационной армии»
и, как следует из его допроса от 2 января 1945 года,
его настоящая жена — доярка, которая,
как и его 55-летняя мать, проживает в
Памхагене. Его 58-летний отец находится в
концлагере Дахау; в заявлении от 13 августа
1948 года Штеег уточняет, что его отец погиб
в Дахау как коммунист. В лагере у Франца Штеега и Нади
Якушевич родилось двое сыновей; всего у них
трое детей.

Семью, которая официально таковой не является,
13 августа 1948 года переводят в совхоз «Коммунарка»,
филиал лагеря N 435МВД. Штеег «добросовестно»
работает грузчиком. Он изолирован от Нади и детей,
«его политические взгляды не установлены». 19
августа 1948 года он просит об улучшении бытовых
условий и о воссоединении с семьей. Из переписки
директора совхоза, возглавлявшего филиал лагеря, и
начальника администрации лагеря N 435 следует, что
в сентябре 1949 года Штеег уже считается не
военнопленным, а «репатриантом», то есть
лицом, подлежащим отправке на родину. Директор
совхоза увольняет его, кроме того, дом, в котором
он живет, идет под снос. Поэтому Штеег и его семья
1 февраля 1950 года передаются в красногорский
лагерь N 27 МВД под Москвой. Там его подвергают
идеологической обработке. Несмотря на это, он хочет
домой, в Австрию, не понимая, почему это невозможно,
и слышит в ответ: «У тебя здесь семья».

29 марта 1950 года президиум Верховного Совета
Российской Советской Федеративной Социалистической
Республики дает ему советское гражданство — несмотря
на его категорическое нежелание. Его никто не
спрашивает. Вместо этого ему велят подписать
бумагу: «После моего освобождения из лагеря N 27
я хочу поехать с моей семьей в Белоруссию».
Штеег получает советский паспорт, в котором как его
постоянное место жительства указана
белорусская Барань, Надина родина. 5 мая 1950 года
они уезжают в Барань, Орский район Оршу,
Витебская область. Через 23 дня они уже там.

Теперь Штеег работает учителем физкультуры в
школе, а позже — инженером. Посещение Австрии —
после нескольких отказов в получении документов
на выезд — впервые позволено ему в 1968 году
«по срочным семейным обстоятельствам». Чтобы он
вернулся, никому из его родных не разрешено
его сопровождать. Перед отъездом ему сказали: «Если ты
не вернешься, твоя семья погибнет». В Памхагене
он узнает о своем первенце. Есть люди, которые
дают ему понять, что он здесь нежелателен.
Мать тоже отговаривает его от намерения
остаться. Он еще дважды приезжает на родину.

Только по истечении шести десятилетий Франц Штеег
осуществил то, что планировал всегда. Он больше не
сможет пообщаться со своим первенцем: он умер две
недели назад от рака, «наследства», которое
бывший военнопленный передал также одному
из своих сыновей в Белоруссии. Своей судьбе
Штеег обязан тоталитарному советскому
государству, его повсеместной системе
контроля и администрации лагерей для военнопленных
и гражданских интернированных лиц (ГУПВИ).
Эти лагеря были частью описанного
Солженицыным ГУЛАГа.

Своим возвращением на родину более всего
Штеег обязан историку Штефану Карнеру, директору
института Людвига Больцманна по
исследованию последствий войны, который сделал
себе имя, разыскивая и собирая документы
австрийских военнопленных в московских архивах.
В 1955 году он натолкнулся на след Штеега. В
московском спецархиве Карнер обнаружил дело
НКВД на последнего, жившего тогда еще в
Советском Союзе австрийского военнопленного
и вошел в контакт с Штеегом. Тот подтвердил
свое «глубочайшее желание снова оказаться на
родине» — пусть даже на то короткое время, которое
ему еще отпущено.