!I1!
Выставка Геннадия Кузьмина, открывшаяся к юбилею художника
(сегодня ему исполняется 50 лет) в выставочном зале
по улице Карла Маркса, многим отличается от нашего привычного
представления о сибирский живописи. Она яркая, броская,
«западная». Может показаться, что Геннадий Юрьевич учился
не у иркутских, а у французских мастеров XX века, решавших
задачи цветовых и световых сочетаний. Натурой — будь
это пейзаж, натюрморт или человек — Кузьмин выбирает
реальные предметы, знакомых людей и с помощью воображения
представляет, как они могли бы выглядеть в ирреальности,
иллюзорном мире. Сочетание тонов, которые выбирает художник,
в природе не существует или почти не существует, —
они результат его труда, основанного на эксперименте.

— Для меня очень важно передать динамику цвета, проследить
как обыкновенный стол, заставленный всякой всячиной,
будет выглядеть в белых, синих, красных тонах, попробовать
соединить полярное, несоединимое: красное с зеленым,
синий с желтым, — рассказывает художник, — в реальном
разглядеть условное и объединить их образной выразительностью.

Геннадий Кузьмин начал работать, как и многие художники,
в реалистической манере. Откуда было знать мальчику
из Усолья-Сибирского, что есть другая живопись, мир
преломляющихся перспектив. Он писал берег Ангары, деревянные
домишки, окруженные забором, и учил ребятишек школы искусств,
в которой преподавал по окончании Иркутского художественного
училища. Художник говорит: «Восемь лет я учился сам,
а следующие восемь учил других». В Иркутске выставлялся
часто, перевозя в электричке упакованные картины. При
Союзе художников работало объединение молодых художников,
и товарищи, коллеги по ремеслу, удивлялись его энергии,
терпению, с каким он постоянно упаковывал и распаковывал
свои работы.

В 1991 году его приняли в Союз художников, состоялся
переезд на жительство в Иркутск и знакомство с мастерами,
картины которых до недавнего времени были недоступны
широкой аудитории. Удивление сменилось восторгом, чувственное
начало живописи совпало с его размышлениями об искусстве.
Он понял, что живопись можно не только смотреть, но
и слушать как музыку. Сложившееся мировоззрение, «обернув
глаза зрачками в душу», начало формироваться заново.
!I2!
Зрители тоже стали смотреть работы Кузьмина по-новому.
Тяготеющие к современному начали сравнивать картины
с додекафонным музыкальным ладом, увидев в цветовых
сочетаниях отдельные темы, живущие в гармонии и конфликте,
существующие отдельно и переливающиеся в сложные отношения.
Картины стали похожи на театр со своей драматургией,
режиссурой, актерами.

Новое направление в работе Кузьмина стали признавать
не только в родном Иркутске, но за рубежом и, в первую очередь,
во Франции. С выставками он выезжал туда не единожды,
показывал не только «себя», но и смотрел на других.
Лучшие музеи мира стали для него новой школой, знаниями,
которые человек, как известно, познает всю жизнь.