— Вот здесь стоял раньше токарный станок, — показал
Алексей. — Рядом еще какой-то, было и другое
оборудование. Словом, имели механизаторы неплохие
мастерские, а теперь…

Я еще раз окинул взглядом помещение. Бетонный пол,
высоченный потолок. Площадь приличная, под самым верхом
что-то от кран-балки осталось. Знаю, в совхозных
отделениях, в колхозных бригадах раньше мечтать только
могли о подобных ремонтных мастерских. Сегодня здесь
тишина, запустение. Лишь качнутся под внезано налетевшим
ветром огромные ворота и снова все замирает. С
тяжелым сердцем покидали мы те мастерские.

Проехав совсем немного, машина сбросила скорость.

— А вот здесь стояла нефтебаза, приличная заправка имелась,
оборудована была просто на зависть хорошо, — продолжал уже по дороге
Алексей, шофер соседнего хозяйства, который и привез меня
в это отделение. — Как видите, теперь ничего от этой
роскоши не осталось.

Что было раньше там, не знаю. Сожалею, что в Глинках в
дни прежних трудовых буден так и не удалось побывать.
Теперь же перед глазами — ровная площадка. Едем
дальше. Вот уже немного повеселее картинка. Длинное
сооружение, облицованное и покрытое шифером.
Оказывается, это укрытие для машин и механизмов.
Появилась эта конструкция в период кампании по
строительству машинных дворов, которая была развернута
тогдашним секретарем обкома В.И.Ситниковым. Помню, как
выкручивались руки промышленникам, сколько нервов
потрепали и сельским руководителям. Но сделали же. А что
видим сегодня в этом отделении бывшего Глинкинского
совхоза? Шифер начинают снимать.

Впрочем,это еще не самое страшное. На центральную улицу
выходит так называемый гараж. Стен уже нет никаких. В
центре площадки торчит сложеннная из кирпича бывшая
конторка или бытовка.

Как ни горько видеть такое, я все-таки для «полноты»
ощущений прошу свозить на Глинкинскую МТФ.

— Так ее давно уже нет! — заявиляют мои попутчики.

— В таком случае надо увидеть то, что от нее осталось.

И вот мы выезжаем за околицу, поднимаемся в гору. Лишь
деревянная изгородь выгульного двора напоминает, что еще
недавно была там ферма. Добираюсь до того места, где
находился когда-то коровник. Говорят, из железобетона
сооружен был. Сегодня там ни железа нет, ни бетона.
Лишь неглубокая траншея напоминает о том, что тут
находилось какое-то производство. Местами валяются
покореженный металл и какие-то разбитые механизмы.
Куда же делась ферма?

— Как куда? — горько усмехаются на мои вопросы
специалисты СПК «Окинский», который взял часть земель
соседнего Глинкинского отеления. — Приехали мужики с
кранами и стали разбирать. Распилили, погрузили и увезли.
Куда? Да кто его знает. Можно и на гараж использовать.
Сейчас многим гаражи нужны.

— Но где тогда транспортеры, водопроводные,
вакуумные трубы?

— Как будто такой металл некому сдать. Махом примут.
Трубы еще что. Они вон насос из скважины выдрали — это
да. Рядом женщина живет, свое фермерское хозяйство
держит. Скота у нее немало. Так она со слезами просила:
«Оставьте Христа ради хотя бы насос. Мне коров, быков
поить надо.» Нет, не послушали. С корнем вырвали. Теперь
баба ездит в деревню на лошади за водой.

Чтобы понять, что же все-таки произошло с Глинками, после
той поездки я обратился за разъяснениями в Зиминскую
районную администрацию. Попал на старейшего аграрника
М.С.Гантимурова.

— Чему удивляться, — заявил, выслушав мой печальный
рассказ Михаил Степанович. — Ликвидировано предприятие, на
банкротство поставлено. Сначала был СПК «Глинкинский»,
потом преобразован в ООО «Филипповское». Но оно само себя
обанкротило. Вот вся история. Часть земель передали СПК
«Окинский», часть — Восточно-Сибирской птицефабрике. И
вообще что тут странного? У нас с 95-го Норинский молочный
комплекс разваливался и развалился наконец. 1200 коров
на Масляногорском комплексе стояло. Нет уже комплекса, и
коров тех нет. Нет и Кимильтейского комлпекса, что в
бывшем колхозе имени Ленина был. Услонская ферма? Да,
большая ферма была. Но сейчас пустая стоит.

Как пустая? — чуть ли не вырвалось у меня. Я помню ту
большую ферму. Более 25 лет назад ездили снимать для
телевидения. Сумели там свой оригинальный кормоцех
соорудить. И вот опустела та ферма. А ведь сколько тогда
хлопот, забот, боли приносили фермы всем: руководителям
хозяйств, районов, аграрному начальству. В 70-е годы,
когда так остро стояла проблема обеспечения основными
продуктами питания, в нашей области началось
строительство молочных комплексов.

— Помню то время, — говорит бывший начальник
треста «Иркутсксельстрой» А.И.Крисин. — Мы строили тогда
не только Норинский комплекс, но и Веренский и Бажирский
в Заларинском районе, Казачинский — в Боханском. Сколько
сил в тот же Норинский вложили. Каждую неделю штаб
собирали. Первый секретарь горкома участвовал. Строили
одновременно жилье. Создавались все условия для работы.
На самом комплексе устанавливалось самое современное
оборудование… И вот теперь говорят, что нет его уже.

— В свое время много претензий было у животноводов по
поводу того, что из железобетона строили фермы, мол,
микроклимат подходящий трудно создать. А может быть,
для нашей ситуации это и лучше, что не из дерева сооружали
их? Сколько тот же Норинский комплекс или
Глинкинская ферма из железобетона могли бы простоять? —
спрашиваю я.

— Да хоть сколько. Стоит же свинокомплекс в Усолье у
Сумарокова и ничего, хотя там среда куда более
агрессивная.

От такого ответа еще горше становится. Не своей смертью
умирают фермы и комплексы, не от старости и износа, а под
ударами хапуг и воров, в лучшем случае тех, кто готов так
легко промотать эту собственность.

И второе. По мнению одного из бывших руководителей
сельского строительства в Приангарье В.А.Шестопала,
поставить такую небольшую, как Глинкинская ферму сегодня
стоит шесть миллионов рублей. Но деревня не занимается подобным
строительством, даже если объект стоит в несколько раз дешевле. Нет
денег.

— Да разве у нас одних такое творится?! — взрывается
М.С.Гантимуров, когда пытаюсь упрекнуть его за
происшедшее. — Вы посмотрите на наших соседей. Что
случилось с совхозом «Заларинский»?! Какое сильное
хозяйство было. Что от него осталось? А в других районах
что творится!? И разве только в нашей области такое
происходит? В стране лучше что ли?! Кто подписал указ о
разгоне колхозов и совхозов? Вот с него и спрашивайте.
Если государство отвернулось от села, то что ожидать от
нас? Были нормальные условия, мы работали. Хлеб, мясо,
молоко производили, и не было этого обвала.

Он во многом прав, старый аграрник Гантимуров. И все-таки
район району рознь. Одни чуть ли не зубами держатся за
землю, за ферму. Не дают так легко распадаться
хозяйствам, не позволяют их разбазаривать. Другим это
не удается. Третьи во все тяжкие бросаются. По поводу
случившегося в Глинках некоторые специалисты района
утверждают: узнав о намерении присоединить Глинкинское
отделение к «Окинскому», кое-кто и бросился проводить
срочный демонтаж оборудования. Вам ничто это не
напоминает? Например, в годы войны, когда перед лицом
наступающих фашистов вывозилось оборудование, скот,
другие ценности на восток. Чтобы не достались
захватчикам. Но разве лучшее предприятие области можно
приравнять к захватчикам? Тем более, если присоединив к
себе два совхоза, немало заброшенных
земель, оно возродило их, сохранило сотни рабочих мест и
открыло немало новых? Тут есть о чем задуматься.

И последнее. Почти 35 лет работаю в средствах массовой
информации. Сотни командировок, тысячи встреч, масса
друзей и товарищей из числа семян. Как и все
мои коллеги, журналисты-аграрники районных газет, преследовал лишь одну
цель: поддержать село, добиться, чтобы оно работало
эффективнее. Сколько раз приходилось защищать его,
получая зачастую разносы от коллег, мол, мало критикуешь.
Но сегодня надо сказать и горькую правду. А она
заключается в том, что тот гараж в Глинках, мастерские и
ферма, нефтебаза и другие объекты были построены на
денежки народные. Это с нас, горожан и с крестьян, брали
налоги. Кто-то роптал по поводу невысокой зарплаты,
кто-то был безмолвен. Но все мы надеялись на лучшее. И
накануне перестройки наконец-то и у нас в Приангарье
появился «свет в конце тоннеля». Те же глинкинцы
принимали самое активное участие в укреплении своей
базы, сил для этого не жалели. Но сегодня, лишившись
идеи, потеряв по дороге к рынку и «царя в голове», они
или безмолвно наблюдали, как все рушится, валится, шли
сами по мелочи растаскивают. Да, они, труженики бывшего совхоза
«Глинкинский» приватизировали собственность. Все что на
земле стоит, теперь им принадлежит или принадлежало, но
не государству. Но по какому моральному праву созданное
тяжелейшим человеческим трудом вот так легко
проматывается?! Это ведь богатство и России. Ну не
умирать же все там собрались. Наше поколение уйдет, дети
останутся, внуки. Что же так все бесповоротно взялись
рушить в Глинках?!