Клара Герцер родилась и выросла в Киеве. Имя родители
ей дали в память о бабушке. Артистов в их роду не было.
На сцену Клара впервые вышла в детстве (читала стихи,
играла небольшую роль в спектакле в клубе). После «Карнавальной
ночи» захотела стать такой, как Гурченко, а после «Возраста
любви» — как Лолита Торрес. В киевских театрах тогда
же увидела Аду Роговцеву и Олега Борисова. Борисов сразу
стал для нее «самым главным артистом». Боготворила
и Николая Гриценко.

Написала книгу «Моя история».

Организаторам иркутских гастролей пришлось накануне
попотеть. Клара сказала, что хочет быть ближе к народу,
а потому потребовала соорудить на сцене помост, позволяющий
общаться с публикой не издалека, через оркестровую яму
Музыкального театра, а совсем близко: видеть лица, переговариваться.
«Язык» с трудом сделали.

— Ну вот, теперь я буду курочкой на помосте, — удовлетворенно
сообщила артистка.

Она рассказала, что первые в ее жизни концерты проходили
несколько лет назад в Казахстане, в Степногорске (города
даже не было на карте), где находился лагерь для особо
опасных преступников. А программа называлась «Нам с
вами по пути». Придумать такое невозможно…

Артистов всюду принимали радушно. Одна хохлушка угощала
их вкусными варэныкамы з картоплею и з шкваркамы. Они
еще посмеялись, что варэныки эти она подала в ночном
горшке:

— Бабулька, деж вы взяли таку гарну кастрюльку?

— Та у мэнэ ж учительша жила, — сказала бабулька.
— И пид кроватю оставыла…

Клара говорила, а зрительницы тем временем перешептывались:

— Похудела как! Похорошела. Поди на диетах сидела.
Пластическую операцию наверняка сделала!

Одни восхищались и с завистью вздыхали («Удалось же!
Но как?!»), другие, наоборот, злорадствовали («До безобразия
исхудала. Ужасно выглядит! Разве так можно?»).

В антракте говорили об этом же.

После концерта обменивались мнениями о программе. Кто-то
восторгался («Превосходный концерт! Чуть не умерли от
хохота! Молодец, Клара!»), а кто-то был недоволен. («Не
понравилось. Столько пошлостей! Один «секс», «секс»…).
На вкус и цвет, как говорится…

— Я только что прочитала вашу книгу «Моя история».
В ней вы никого из коллег по цеху не обидели…

— Во-первых, это действительно «моя история». Я писала
не о коллегах. Во-вторых, я не имею права судить их.
Кто-то — судит. Меня недавно спросили, кого из артистов
я поставила бы на первое место? Как я распределяю места?
Это же неэтично! Кого я считаю первым? Кто-то там
распределял и сказал, что Хазанов теперь плох. Кто
может так сказать? Да он потрясающий артист! Это мое
личное, субъективное мнение, кого я люблю, кого не люблю.
Кто-то высказывался, высказывался, а теперь они подружились,
и он уже совсем другого мнения об этом артисте…

— Родной Киев, оказывается, был для вас неласковой
мачехой. В театральный институт не приняли, на работу
не брали, пресса молчала, даже после победы на конкурсе
в Москве…

— «Неласковой мачехой»? Никогда в жизни не соглашусь с
этим! Родина же у меня одна, это Киев, а на Родину
не обижаются. Ну не принимали, было такое время, а
сейчас я приезжаю в Киев, всем там известна, и у меня
там концерты на самых больших, самых значительных площадках,
меня принимают на самом высоком уровне…

— Как национальную героиню?

— Я бы так не сказала. У них своих национальных героев
полно. Но они гордятся своими выходцами. Вот сейчас
Черномырдин устраивал в Москве такой «праздник вареника»
(во время Дней Украины в России), и я была приглашена.
Так же, как были приглашены Василий Лановой, Сергей
Маковецкий, другие выходцы с Украины.

— Отец не верил в ваш талант, называл артисткой погорелого
театра. И, даже побывав на вашем концерте, сказал вашей
маме: «Все равно она не Райкин!» Что сегодня?

— Папе 87 лет, он живет в Киеве. Был весной на моем
концерте в Киеве. Пришел такой красивый, разодетый!
Ему очень нравится, когда о нем говорят (я в зале его
представляю, ему столько аплодисментов!).

— А ФэСэ жива? (Так в кружке художественного слова
Дома пионеров всегда звали руководительницу Фаину Соломоновну
Ковалевскую, ставшую первой учительницей и Клары. —
От авт.).

— Жива, слава Богу! Ей 81 год. Обязательно приходит
на все мои концерты. Трогательная, маленькая, совсем
крошечка…

— Кем стала ваша дочь?

— Маша — аспирантка Московского университета. Историко-филологический
факультет, отделение театра. Занимается французским,
русским театром.

— У вас ведь внук есть?..

— Да, Левушке четыре года.

— Как он вас называет?

— «Кая»!

— А бабой, бабушкой?

— Нет. Он такой!.. Когда ему говорят: «Это твоя бабушка»,
он хитро так на меня смотрит:

— Это Кая!

У меня уже теперь и Анечка есть, ей годик на днях будет.
Так что я дважды бабка Советского Союза!

— Наверное, вся страна знала, что ваш муж Юрий Зерчанинов
— известный журналист, работал в журнале «Юность».
А сейчас он чем занимается?

— В журнале Юра давно не работает. Та, знаменитая «Юность»
Полякова, Дементьева, распалась. Сейчас он на телевидении,
в спортивной редакции, пишет сценарии, у него выходит
много фильмов.

— Свои новые номера сначала на домашних опробуете?

— Обязательно. На Машке лишь иногда, потому что она
циник. А на ее муже Боре и на своем — конечно.

— На ваши концерты они ходят?

— Юра ходит. А Борька — нет. Они оба зачуханные детьми.
На бенефисе, правда, были.

— Муж помогал вам в написании книги? Редактировал?

— Да, он занимался книжкой. Но скорее я его редактировала,
чем он меня, потому что я капризничала, мне многое
не нравилось. Но он придумал макет.

— Как вы зрителей в зале выбираете? Как видите, кто
решится выйти с вами на сцену?

— Как не видеть? Понимаю, кто пойдет, кто — нет.

— Но многие же очень закомплексованны!

— Вчера попался такой закомплексованный! Сбежал прямо
со сцены (когда был номер «Георгий», «Жорж»), испугался.

— Вы пишете, что, бывало, раньше на улице после концерта,
в поезде люди часто просили вас: «Выходи с народом поговорить!»
И вы выходили. Сегодня такое возможно?

— А почему нет? В магазинах ко мне женщины подходят,
спрашивают: «А что вы любите? Посоветуйте, вот это
купить, не купить?» На днях в Комсомольске-на-Амуре
пошла в магазин, чтобы купить Анечке подарок ко дню
рождения, больше нигде не успею. Приезжаю в Москву,
и сразу у меня три дня подряд съемки программы «Что
хочет женщина»… Ко мне подошли женщины. Ну разве
я не стану разговаривать? Смешно. Я такая же, как все.
Чем отличаюсь? Просто меня по телевизору показывают.
Но, тем более, люди относятся ко мне, как к знакомому
человеку. Сегодня в зале сидели Володя, Эдуард, они
врачи. Моя же работа — выходить на сцену. «Барьеры»
я не ставлю.

— «Тетю Соню» в Одессе считают своей. Она появляется
на Привозе, где ей чего только не дарят! («Ой, кого
мы видим! Тетя Соня, идите к нам. У нас попробуйте».
— Из книги «Моя история»). А сегодня?

— То же самое. Когда у меня есть время, я с удовольствием
бегу на рынок. Иногда не для того, чтобы что-нибудь
купить, а чтобы пообщаться. Особенно на Украине.

— Есть ведь прообраз тети Сони. Ваш папа?

— Это и папа, и мама, мои родственники — те люди,
которых я любила с детства.

— Не все знают, что когда-то вы были ведущей программы
начинающей Софии Ротару…

— Да, и когда я первый раз в жизни поехала в Израиль,
мы с Соней работали. Мы и сейчас в хороших отношениях.
Недавно летели вместе в самолете на гала-концерты,
наговорились. У меня такая была шутка: она Соня, а у
меня — тетя Соня. У нас пара Сонек. Такая марка —
«Парасонек»…

— У вас очень красивые наряды: и сегодня в Иркутске,
и на бенефисе. Чья это работа? Некоторые зрительницы
утверждают, что «от Юдашкина», другие думают — заграничные…

— Мне шьют две девочки из Питера — Лилия Кисиленко
и Ирина Селюта, я езжу к ним. Это известные кутюрье.
У меня много их костюмов. Они делают это потрясающе!
И в Иваново есть женщина — Наталья Плеханова, люблю
ее наряды. Сегодня в первом отделении у меня был пиджак
от московской художницы Татьяны Смирновой, костюмы которой
мне тоже очень нравятся.

После бенефиса на банкет я надела платье моих девочек
из Питера. Так все подходили (и Валя Юдашкин в том
числе) и спрашивали: «Это что? Из чего?»

Я часто участвую в Валиных программах, у меня есть
одежда и «от Юдашкина» тоже.

— Известно, что ваша слабость — шляпки, у вас их множество.
(Как-то в Америке Клара приобрела шляпу, состоящую
из одних перьев, за 780 долларов). Американцы воскликнули:
«Такие деньги за перья! Это безумие. Это деньги, которые
заплатили за воздух!» — От авт.). Вы по-прежнему приобретаете
шляпки?

— Уже больше дарят. У меня есть специальные коробки
— я купила их много — и из соломы, и кожаные, и картонные
— и в них шляпы живут. Вот на моем бенефисе были девочки
Юдашкина в его платьях и шляпках, у меня же была своя.

— Клара, животрепещущий для многих вопрос: как вы так
похудели? На какой диете сидели? Не раскроете ли секрет?

— Я же ничего не ем! У меня диета, и я очень придерживаюсь
ее. Вешу 55 килограммов.

— Диета — это рыба, овощи, соки?

— Это такая модная сейчас история «от Волкова» (вообще,
это еще английская история), когда берут кровь из вены,
делают посев и определяют твое личное питание. Вот я
сейчас на такой диете, уже год.

Да, я ем рыбку. Но только не жареную. Можно в фольге,
запеченную. Мне можно только с зеленым перчиком и с соевым
соусом. Или сельдерей. Другие травки мне нельзя. Именно
в эти полгода. Другие полгода можно было что-то другое.

Утром ем овсяную кашку на воде. Немножко подсолнечного
маслица или оливкового. Хлеб — зерновой, с пророщенной
пшеницей. Никаких сыров, ничего молочного. Рис можно.
Картошку, огурцы, помидоры сейчас нельзя.

— Это диета для людей с третьей группой крови?

— Нет, у меня вторая группа. Но здесь группа крови
не имеет значения. Хотя та, другая (по группе), тоже,
наверное, имеет смысл.

— А как вы себя чувствуете?

— Сегодня я отработала пятый концерт. Пять дней без
перерыва: три концерта на Дальнем Востоке, Ангарск,
Иркутск. Еще недавно с большим трудом выдерживала
три концерта. Вчера мой концерт шел три с половиной
часа (в Ангарcке). Сейчас — пятый, завтра — шестой,
послезавтра — седьмой. Подряд, без отдыха! Вот мы сейчас
сядем в поезд и 18 часов будем ехать. Приедем в Красноярск прямо
к концерту. Потом Омск… Вот что дает мне эта диета, сколько я
могу выдержать.

— Интересно, а дома вы готовите?

— Когда есть время, потому что я физически не успеваю.
Как, когда сейчас, на гастролях, буду готовить? У
меня есть женщина, которая мне помогает. Нет, себе я
сама готовлю. Разве кто будет есть такую еду?

— А дача у вас есть?

— Нет. На нее нет времени. Когда там бывать?

— В книге вы писали: «Очень хочу сыграть в театре!»

— И сейчас хочу. Предложения есть. Но просто так выйти,
быть «эстрадной» на сцене театра не хочу. Так и здесь
я могу сыграть. В театре мне хотелось бы сыграть что-то
другое…