«Земля, как воздух и солнце, — достояние всех и не может
быть предметом собственности».

Лев Толстой

Вопрос о земле снова, как в середине Х1Х века и в начале
ХХ, превратился в острейшую политическую и экономическую
проблему. Одни категорически против купли-продажи
сельхозугодий. Но есть другая точка зрения, другие
подходы. Если одна сторона говорит о необходимости
провести референдум по этому
вопросу, то другая стремится исправить принятый в
первом чтении Закон «Об обороте земель
сельскохозяйственного назначения», убрать из него
наиболее одиозные положения. Еще одной попыткой улучшить
Закон явилась научно-практическая
конференция «Законодательное обеспечение регулируемого
оборота земель сельскохозяйственного назначения»,
состоявшаяся недавно в Москве. Проходила она под эгидой
Совета Федерации. Какие же конкретно вопросы обсуждала
конференция? Об этом в беседе с журналистами рассказал
председатель Законодатенльного собрания Иркутской области
С.И.Шишкин. Естественно, не обошлось тут без колких
вопросов и споров. Ну так, о земле речь идет.

— Первое чтение Закона состоялось, второе предполагается
в ближайшее время и поэтому решили собрать регионы и
выслушать мнения относительно качества этого документа, —
сказал Сергей Иванович. — Информации по этому вопросу
было много. Например, у нас сегодня не обрабатывается
столько земель, что это равно площади Франции. С чем я
туда поехал? Примерно десять законов регионального
назначения вытекают из федерального закона. Самый главный
вопрос: предоставлять иностранцам в собственность земли
сельскохозяйственного назначения или не предоставлять?
В Законе сказано, что ограничения для иностранцев только в
приграничной зоне. В этом смысле хорошо выступил бывший
министр сельского хозяйства В.Хлыстун. Он сказал: «Мы семь
лет занимаемся данным вопросом, но почему только эта
категория территорий исключена?» У нас есть территрии
закрытых административных образований, у нас есть особо
охранемые территории, есть прибрежные зоны. То есть у нас
достаточно много территорий особого правового статуса.
Представляете, возьмет иностранец земли в зоне ГЭС и
может так нахозяйничать, что все полетит.

У С.И. Шишкина свой подход к этой проблеме. Он задал
участникам конференции вопрос: почему мы не защищаем свой
ресурсный потенциал в более жесткой форме? Почему землю
иностранцы должны получить, как обычные граждане России?
Вот и предложил парламентарий выдавать иностранцам
землю с испытательным сроком. Давать им землю в аренду,
сроком, например, на на пять лет. Если видим, что в
течение этого срока арендатор ведет себя добросовестно,
производит товарную продукуцию, не нарушает экологию,
тогда у него появляется возможность превратить право
аренды в право собственности. То есть осторожность тут
определенная должна быть.

Можно согласиться с Сергеем Ивановичем в таком подходе,
который предполагает осторожность. И, на мой взгляд, эта
осторожность должна начинаться с того, чтобы вообще не
допускать иностранных граждан к российскому рынку сельхозугодий,
если таковой все-таки возникнет. История показывает:
подобные вклинивания чужеземцев далеко не всегда
приносили положительный эффект.

Как бы предвидя подобные возражения, Сергей Иванович тут
же добавляет:

— С одной стороны, если им дать только аренду и не дать
собственность, то мы рискуем не получить новые инвестиции.

В деревне в таких случаях говорят: отдай жену дяде, а
сам… Грубо? В таком случае, поинтересуйтесь, Сергей
Иванович, опытом Московской области. Это, кстати, самый
продвинутый регион в вопросах иностранных инвестиций.
Но из 370 млн. долларов, которые пришли в регион из-за
границы, 238 миллионов попали в промышленность, более
половины из них поступили в пищевую отрасль.
(«Пишевка», кстати, самая выгодная отрасль.) Активно
строятся торговые комплексы вокруг кольцевой дороги, а
вот в райцентрах их очень мало. Впрочем иные хозяева
подобных объектов строят их для того, чтобы сдать в
аренду. И в то же время ничего не слышно о вложениях в
сельское хозяйство. Это при том, что кое-кому из
иностранных фирм разрешили покупать землю. Известно,
деньги идут туда, откуда они быстро и с наваром
возвращаются. Земля — это не тот объект. О том же
свидетельствуют и данные министерства сельского
хозяйства. В 1999 году в сельское хозяйство страны было
привлечено 32 млн. долларов зарубежных денег, а в пищевую
промышленность — более одного миллиарда долларов. И если
аграрный сектор более привлекательных регионов обойден
вниманием иностранцев, то чего ожидать нам, живущим в
условиях рискованного земледелия? Впрочем…

Недавно в Орле прошла шестая ежегодная ярмарка
инвестиций. Во время ее работы администрация области
сумела заключить десятки соглашений с российскими и
зарубежными инвесторами на 20 млрд. рублей. Они пойдут
не только в тяжелую промышленность, в пищевую
отрасль, но и в сельское хозяйство, в частности, в
птицеводство, в развитие свекловичного производства. А
Орловщина, в отличие от Саратовской области, отнюдь еще не
практикует право купли-продажи земли. Это свидетельствует
о том, что уже есть такой механизм привлечения
капитальных вложений, который никак не связан с продажей
бесценного достояния.

Но вернемся в Законодательное собрание и послушаем
его председателя С.И.Шишкина. Безусловно, более
предпочтительной выглядит позиция нашего земляка и других
участников конференции по поводу приобретения
юридическими лицами и гражданами минимальных размеров
земельных участков, при которых дальнейшее их разделение в
процессе продажи, наследования, дарения и иных операций
по отчуждению не допускается. Если в правительственном
проекте Закона предусмотрено, что их общая площадь должна
быть не меньше 35 процентов общей площади
сельхозугодий данного административно-территориального
образования, то конференция записала в своих
рекомендациях, что эта доля должна быть не менее 10
процентов. (Кстати, депутаты Госдумы настаивают на том,
чтобы таких земель было не более 10 процентов.)

Иными словами, если правительство предполагает чуть ли не
насильственные меры по формированию земельных баронов и
латифундистов, то законодатели местного уровня
предпочитают пока иметь у себя просто крупных
землевладельцев. На пресс-конференции возможная картина
торговых сделок была образно представлена. Взять наиболее
лакомый Иркутский район. Согласно принятого в первом чтении
Закона его территорию могут скупить три человека. Если
пройдет поправка данной конференции, то тогда только
десять человек способны прибрать пашню, сенокосы,
пастбища к своим рукам.

Еще более странной выглядит позиция правительства по
другому вопросу Закона. Если земля не покупается
физическими и юридическими лицами, то ее обязан выкупить
свой собственный субъект Федерации. Вообще-то от такого
пункта попахивает маразмом. У этих субъектов
денег нет, чтобы расплатиться с учителем, врачом,
милиционером, а его заставляют выкупать землю, на которую
не нашлось покупателя. Депутаты Законодательнго собрания
куда более благодатной Тамбовской области не согласны с
таким положением, а что тогда говорить о Сибири или тем
более о Приангарье? Сергей Иванович подверг обстоятельному
критическому разбору то положение. Главное, в Законе не
указано, из каких источников можно взять деньги для
подобных операций. Федеральным бюджетом не
предусмотрены они. Да и новый Закон не предполагает, что
реализация его потребует дополнительных расходов. Тут же
возникает серьезная несостыковка с Бюджетным кодексом.

У Шишкина-юриста возникли серьезные замечания — и
он их высказал на конференции — по поводу использования
в Законе такого понятия, как
административно-территориального образования, в
пределах которого решается ряд земельных вопросов. Есть
муниципальное образование, и оно должно быть взято за
основу. В противном случае возможны серьезные споры и
коллизии.

Когда основной рассказ был завершен, то прозвучал едва ли
не главный для многих журналистов вопрос: сколько будет
стоить земля?

— Стоимость земли определяется кадастром земельных
ресурсов, — мгновенно отреагировал Сергей Иванович. —
Кадастр — это тот документ, который определяет,
сколько стоит тот или иной клочок земли.

Как говорится, приехали. Во-первых, стоимость и цена —
понятия далеко не идентичные и доктору юридических наук
грех путаться в таких определениях. Что касается первого
понятия, то еще мыслители разных школ и времен говорили о
том, что земля не имеет стоимости. По поводу кадастра
пришлось напомнить нашему спикеру, что тот документ, кроме всего
прочего, включает в себя качественную оценку, то есть
данные почвенных, агрохимических,
гидрологических анализов, ботаническую оценку и т.д. Даже в
устойчивые застойные годы каждые десять лет проводились
новые обследования. Земля — живой организм. Она меняется
не только под воздействием солнца, ветра и дождей. Ее
продуктивная сила зависит от того, кто работает на ней.
И разве это не существенно, что так резко упала
доза внесения минеральных и органических удобрений,
когда все хуже обрабатываются поля, а иные из них и
вовсе забрасываются?

Самое печальное, что в то время, когда страна
провозгласила курс на рыночные реформы, работы по
составлению кадастра стали стремительно сокращаться.
Кто теперь возьмет на себя проведение этого огромного
объема работ, если иркутское отделение
Росгипрозема влачит жалкое существование? Если оно
лишилось многих опытнейших кадров? Потребуются годы
и годы, чтобы провести эти работы. Но, кроме того, нужны
еще и огромные ассигнования на это. Снова: где взять
деньги для работы экспедиций, если учителю не можем
найти на зарплату?

И последнее. Кадастр определяет плодородие, потенциальную,
продуктивную силу земли, но отнюдь не денежнуюю цену ее.
Об этом пришлось напомнить спикеру нашего областного
парламента.

— Не надо ждать кадастра. Мы должны исходить из того,
что земля сельскохозяйсвенного назначения находится в
хозяйственном обращении. Готовы мы к этому или нет. Как
только будет федеральный Закон, люди придут в суд и
скажут: я имею право купить землю, вы обязаны мне ее
продать. Все. То есть рынок земли возникает. Будет
рыночная стоимость. Рынок отрегулирует сам. Без всякого
кадастра.

Старая песня. Лет пятнадцать назад завели ту пластинку,
и под завораживающие звуки ее мы проворонили фабрики и
заводы. Теперь у государства нет денег ни на оборону, ни
на похороны. Вот и Сергей Иванович в ответ на мое
предложение о том, что лучше бы субъекту Федерации не
покупать землю, а вкладывать эти средства непосредственно
в сельское хозяйство, сразу же заметил: «А где взять
деньги? Денег-то нет.» Вот такая странная экономическая
политика ведется. Сначала государство под предлогом
создания эффективного собственника пошло фактически на
передачу основных средств производства в частные руки,
затем стало отдавать наши недра и тем самым основательно
обескровило себя. Теперь говорят: денег нет на село —
давайте землю продавать.

Сегодня форсированно, по словам Шишкина, принимается
Закон об обороте земль. При этом совершенно не проработан
механизм реализации. Нет кадастра. Чем руководствовались
при определении цены, вообще неизвестно. Взять ту же
Саратовскую область, которая уже несколько лет выставляет
пашню на продажу. Цена смехотворно низкая. Одно время
предлагали гектар где-то за 280 рублей. Даже если
принять, что гектар ухоженной пашни дает полторы тонны
пшеницы, столько же соломы, то выход продукции при самых
скромных реализационных ценах превысит три тысячи рублей.
Даже если убрать из этой суммы затраты на горючее,
зарплату, аммортизацию техники и т.д., то созданная
землей, небом и солнцем стоимость значительно превысит
те грешные 280 рублей. А ведь эта земля и на следующий
год даст урожай, на третий. Пропарится и снова начнет
плодоность. Она будет кормить не только детей, но и
внуков, правнуков и так до конца существования мира. Так
сколько же она стоит? Никто этого не скажет. С некоторыми
рассуждениями я познакомил Сергея Ивановича и что же
услышал в ответ:

— Но ведь из чего-то исходили, когда опредедлили ей
цену 280 рублей, а у нас где-то 110.

— А эта цена реальная?

— Она будет реальной, когда кто-то будет готов заплатить
за нее деньги. Реальной она будет после нескольких
оборотов и смены собственника.

В своей беседе с журналистами Сергей Иванович честно
признался, что речь идет об использовании последнего
ресурса и грубых ошибок здесь не должно быть. Он
предложил развернуть дискуссию в местных СМИ с тем, чтобы
высветить белые пятна, что позволило бы не допустить
крупных просчетов при разработке местного
законодательства. Можно сказать, что автор данной
публикации принял предложение и вступил в дискуссию. А
закончить ее мне хотелось бы мудрыми словами
английского историка Т.Карлейля. Сказаны они где-то в
середине Х1Х века, но пронзительно и злободневно
звучат и сегодня.

«Земля — общая наша мать, она кормит нас, дает нам
приют, радует и любовно обогревает нас; с минуты рождения
и до тех пор, пока не успокоимся на ее материнской груди,
она постоянно своими нежными объятиями лелеет нас. И вот,
несмотря на это, люди толкуют о ее продаже, и,
действительно, в наш продажный век земля представляется
на рынок для оценки и для так называемой продажи. Но
продажа земли, созданной небесным творцом, является дикой
нелепостью. Земля может принадлежать только всемогущему
Богу и всем сынам человеческим, работающим на ней, или
тем, что будут на ней работать. Она представляет
собственность не одного какого-либо поколения, но всех
прошлых, настоящих и будущих поколений, работающих на
ней.»