В рабочем кабинете Николая Любуцина, начальника Иркутской базы авиационной охраны
лесов, прямо за его спиной висит большая карта современной России. Большая ее часть
окрашена в ярко-зеленый цвет, что подчеркивает необъятные лесные просторы державы.
Казалось бы, одно только это богатство, этот капитал, этот неисчерпаемый (если им
пользоваться с умом, конечно) природный ресурс способен обеспечить достойную жизнь
россиянам.

Увы. В начале года, зимой, когда мудрые мужики чинят телеги, готовясь к лету, а в высоких
столичных кабинетах постатейно делятся бюджетные деньги, высшие государственные
чиновники, похоже, напрочь забывают о неизбежных лесных пожарах, к которым тоже надо
бы подготовиться. Миллион туда, миллиард сюда… И если ворвется вдруг в форточку вопль
сибиряков: «А на подготовку к пожарам?!», там удивляются: «Какие пожары? Посмотрите в
окно: вся Россия снежными сугробами завалена…».

Нынче руководители авиационных баз всей России, особенно Сибири и Дальнего Востока,
дружно «завопили» о надвигающейся беде еще в конце февраля — начале марта, получив
телеграмму из своего головного предприятия о необходимости (в целях экономии средств)
пойти на вынужденные меры: «…Полностью отказаться от ремонта воздушных судов, от
ремонта зданий и сооружений, от метеообслуживания, от повышения квалификации и
подготовки летчиков-наблюдателей. Значительно сократить расходы на связь, сократить
численность парашютно-десантной службы на 60 процентов…». Очень похоже, что Москва
(которая, между прочим, тоже лесами окружена) опять забыла, что весной снег тает, а
прошлогодняя трава становится сухой и горючей, как порох.

7 марта в «Восточно-Сибирской правде» была опубликована статья «Жареный петух уже
подкрался». В ней, отвечая на вопрос газеты, что произойдет, если коллектив пожарных-
десантников сократить еще более чем в два раза, как предлагает Москва, Н. Любуцин ответил:
«Надеюсь, что найдется в правительстве кто-нибудь мудрый и не допустит этого». На этой
неделе я напомнил Любуцину эти слова, и Николай Николаевич грустно улыбнулся:

— Надежда умирает последней. А упреждающего финансирования мы так и не дождались. Но
сокращать никого не пришлось. Наоборот, перед нами стояла и стоит проблема, как удержать
профессионалов от увольнения по собственному желанию. Из-за задержек с финансированием
у нас очень поздно началась подготовка личного состава. Штат до сих пор не укомплектован.
Мы не решаемся брать на работу людей без прививки от клещевого энцефалита, а денег в
нужное время не было ни на вакцинацию, ни на саму вакцину. Большая текучесть кадров из-за
маленькой заработной платы и ее несвоевременной выплаты. В прошлом году у нас более 6
месяцев не выплачивались долги по зарплате. Это подорвало доверие людей. Желающих
поступить к нам на работу все меньше.

— В таких условиях остается, вероятно, маневрировать имеющимися силами. Оперативно
перебрасывать десантников из района в район, в зависимости от реальной пожарной
обстановки.

— Что мы и делаем. Опытные десантники работают практически без выходных. Для них все
лето — сплошная командировка, бесконечные переезды и перелеты. Сейчас в западных,
центральных, южных районах, где пожаров больше, работают наши десантники из
Катангского, Киренского, Усть-Кутского районов. Когда огонь доберется до самого севера
области, туда отправятся иркутяне, нижнеудинцы. Привлекаем учащихся лесотехнического
техникума. Их около 20 человек. Молодые, сильные ребята. Других привлечь
трудно, потому что очень маленькая зарплата. Придут, посмотрят… Жара под тридцать и за
тридцать, а у кромки огня и под 50. Спросят про зарплату, и уходят.

— А как обстоит дело с привлечением добровольцев и техники с других предприятий?

— Мы стараемся мобилизовать в основном лесопользователей. Лесозаготовители хотя бы
знают, что такое тайга, и знают, как в ней работать. В Братском, Усть-Илимском районах
очень мощные лесопользователи, и там проблем с мобилизацией нет. Вопросы решаются
оперативно и легко. А в таких, как Тулунский, Куйтунский, и других сельскохозяйственных
районах с мобилизацией очень сложно. Раньше у сельхозпредприятий хоть техника была.
Теперь она изношена процентов на 80. Да еще и проблемы с финансированием на
приобретение ГСМ. Не случайно пожар-пятнадцатитысячник в Тулунском районе случился.
Технику на него отправляли, но она или ломалась, не успев поработать, или останавливалась
из-за отсутствия ГСМ. Можно, конечно, и человека с лопатой мобилизовать, да толку-то от
этого будет немного.

— Тулунский пожар на 15 тысячах гектаров, сгоревшее Боровое в Куйтунском районе… Вы
помните пожароопасные сезоны подобной интенсивности?

— Нынче оправдались наши самые тревожные прогнозы. Синоптики отмечают, что весны с
таким малым количеством осадков в нашем регионе не было уж лет 25. Особой сухостью
отличались Тулунский, Куйтунский, Братский, Тайшетский, Чунский и другие районы. Да и
по югу области все было очень непросто. Общее количество нынешних пожаров
приближается уже к полутора тысячам. Хотя на эту же дату прошлого года их было 770.
Нынче повреждено или уничтожено огнем около 45 тысяч га, а в прошлом году на этот день —
15 тысяч гектаров. В 1990, 1996 годах мы тоже горели сильно. У нас просматривается
5-7 летний цикл особо сильных пожаров.

— Но лето только началось. В самые последние дни количество пожаров и площади,
охваченные огнем, сократились. Можно ли предположить, что главные беды позади?

— Хочется в это верить, но надеяться и расслабиться нельзя. Хотя, несмотря на сбор черемши
и папоротника, вполне просматривается тенденция сокращения числа пожаров по вине
местного населения. Думаю, есть в этом заслуга и информационно-просветительской
кампании вашей газеты. Суть публикаций постепенно все-таки доходит до сознания людей.
Это хорошо. Но на смену одной беде пришла другая — сухие грозы, а с ними — глубинные
пожары. Они наиболее сложные и возникают часто в особо ценных лесах, не тронутых еще
лесопользователями, в орехо-промысловых зонах. Мы относимся к их тушению с большой
ответственностью, но наши ресурсы сегодня подорваны. С авиационной техникой крайне
сложная ситуация. Летаем гораздо меньше, чем требуют того объективные условия.
Случаются поломки. Приходится останавливать воздушные суда и на регламентные работы, а
заменить их нечем. Сегодня будет работать три вертолета вместо необходимых пяти. Хорошо
хоть дождички начались, но надолго ли? Как тушить глубинные пожары без вертолетов, если
дорог к ним не проложено? И с авиационным топливом проблемы. Особенно с бензином для
самолетов Ан-2. Его выпускает единственный в России завод в Уфе, да и то всего 600 тонн в
месяц. Это на всю Россию. В Иркутске топлива осталось на неделю. Мы уже «влезли» в то
горючее, которое было запасено для борьбы с саранчой. Она вот-вот появится, а горючего в
Иркутском аэропорту — по нулям. В Москве нам пообещали две цистерны отправить. Если
слово сдержат, это позволит нам контролировать ситуацию до подъема травостоя, который в
сочетании с дождичками может заметно снизить класс пожарной опасности.