Для начала представлюсь: я — аспирантка психологического
факультета Иркутского классического университета, выпускница
Иркутской областной школы-интерната для детей с нарушением
зрения, инвалид с детства второй группы по зрению. Предмет
моих научных интересов — проблема социально-психологической
адаптации инвалидов по зрению. Свое призвание вижу в
том, чтобы, используя полученные знания в области психологии
и осмысливая личный опыт, содействовать созданию условий,
при которых незрячие и слабовидящие люди испытывали
бы как можно меньше неудобства от своего недуга и чувствовали
бы себя уверенно и комфортно среди зрячих.

Одной из главных причин множества мелких неудобств и
больших проблем, с которыми постоянно сталкиваются люди
с недостатком зрения, является крайне малая осведомленность
большинства о внутреннем мире, возможностях и
образе жизни слепых. В этой связи хочу отметить, что
средства массовой информации, обладая широкими возможностями
в формировании общественного мнения и освещении актуальных
проблем, находятся в большом долгу перед инвалидами.
Читая газетные публикации о людях с физическими недостатками
и, в частности, о незрячих, я всякий раз ловлю себя
на мысли: что-то здесь не так. Попытаюсь описать свое
общее впечатление и эмоциональный след, которые оставляют
эти статьи. В них, на мой взгляд, сложная смесь из героизма,
сенсаций, замешанных на слезах, удивлении и на «сахарном
сиропе». Зачастуя журналисты, стремясь привлечь внимание
читателей к своим статьям, венчают их парадоксальными
заголовками. Например, «Слепая девочка рисует картины».
Или: «Слепой мальчик увлекается горными лыжами». Герои
подобных публикаций, будучи слепыми или парализованными,
рисуют, пишут стихи, сочиняют музыку и ежедневно совершают
множество других «подвигов» и «чудес». При этом авторы
не упускают случая пожурить здоровых за неправильный
образ жизни и делают это примерно так: «В то время
как его здоровые сверстники употребляют наркотики и
«стекленеют» вместе с героями телешоу «За стеклом»,
слепой мальчик Вася сочиняет музыку».

Подытожу и постараюсь оценить все, о чем говорилось
выше: у любого самого обыкновенного человека может сложиться
мнение, будто слепые — это или очень убогие, или уж
очень выдающиеся люди. И в том, и в другом случае мы,
инвалиды, не понятны здоровым согражданам.
Мне приходилось слышать мнение
некоторых незрячих, ставших героями газетных публикаций.
Многие из них, ознакомившись с очерками о себе, говорили:
«Это не я». Моя подруга, инвалид по зрению и на самом
деле талантливый человек, прямо заявила, что после
того, как прочла о себе, решила больше никогда не давать
интервью. Таким образом, СМИ, казалось бы, верша благое
дело, в погоне за «пикантностями» и сенсациями обесценивают
и опошляют реальные достижения инвалидов. Неправильно
расставленные акценты, приукрашенные и досочиненные
подробности дезинформируют читателей и формируют ложные
стереотипы. А у самих героев публикаций вызывают в лучшем
случае смех, а в худшем — досаду и раздражение. Мой
окончательный вывод таков: никто не может рассказать
о человеке честнее, чем он сам. Если, конечно, захочет.
Так вот, я предлагаю рассказ о самой себе.

Я — обыкновенный, нормальный человек. Не буду никак
это доказывать, чтобы не заподозрили в обратном. Моим
возможностям есть пределы, как и у любого человека.
Но в случае со мной предел наступает там, где нужно
продеть нитку в иголку, и там, где я хочу сама сидеть
за рулем машины. Я это ясно осознаю. Все, что я способна
делать и чему еще предстоит научиться, не имеет ничего
общего ни с мужеством, ни с героизмом. С самого рождения
у меня крайне низкое зрение. То обстоятельство, что
окружающие люди видят гораздо лучше меня, я принимаю
как данность, но никогда в жизни не смогу понять и представить,
что это означает в действительности. Точно так же, как
и они, нормально видящие, не смогут понять, насколько
плохо я вижу, и будут всегда либо недооценивать, либо
переоценивать мое зрение. У меня всегда есть выбор:
жить или умереть, и поскольку я выбрала жизнь, то вынуждена
к ней приспосабливаться, что явлется естественным для
меня состоянием. Нередко меня спрашивают: «Как ты ходишь
одна по городу с таким зрением?» Я могу понять, чем
вызван этот вопрос. Но все-таки мне он кажется странным,
и я отвечаю: «А что мне остается делать?» Я хожу, потому
что у меня есть ноги, и это не предел моих возможностей.
Но я утверждаю: все нормы и правила в жизни диктуются
зрячими, поскольку их большинство. А мы, незрячие и
слабовидящие, должны приспосабливаться к нормам и правилам
здорового большинства. Вот почему для меня, как человека
с плохим зрением, существует много неудобств. Мелких
и крупных, к которым постоянно нужно приспосабливаться
и которые постоянно напоминают мне о моем недостатке.
Значительная часть этих неудобств не стоит того, чтобы
тратить усилие на их преодоление, так как общество,
однажды решив помочь мне и таким, как я, может существенно
облегчить нам существование. Сейчас же трудности, возникающие
у меня из-за зрения, я про себя называю «засадами».

И первая моя «засада» — улица. Яркое дневное солнце
полностью маскирует от меня сигналы светофора. Машины
в самый разгар рабочего дня идут сплошным потоком,
и очень трудно перейти улицу, надеясь на остаток зрения.
Все же я приспособилась. Если это не сложный перекресток,
а прямая улица, можно ориентироваться на машины.Поток
машин остановился — значит, для пешеходов загорелся
зеленый свет. При переходе через сложный перекресток
лучше всего ориентироваться на людей. Правда, здесь
есть свои тонкости. Опасно переходить дорогу параллельно
с мужчинами, особенно с молодыми. Как правило, они
очень самоуверенны и надеются на свои быстрые ноги и
мгновенную реакцию. Молодые женщины ведут себя на дороге очень
непредсказуемо. Идеальный вариант — женщины в возрасте или
мамы с ребятами. Эти уж точно не будут рисковать. Самый
плохой вариант, когда людей рядом совсем нет. Приходится
переходить дорогу наудачу или ждать попутчиков. А, казалось
бы, как просто снять с нас, почти незрячих и вовсе слепых,
эту заботу — всего лишь городским властям позаботиться
об установке на всех светофорах звуковых сигналов.

«Засада» вторая — лестницы на улицах. В нашем городе их очень
много. Они сделаны из серого бетона или камня. При подъеме
на такую лестницу каждая ступенька видна отчетливо,
а при спуске я не вижу начала ступеньки; все они сливаются,
когда солнце стоит высоко и предметы не отбрасывают
тени. Такая «вражья» лестница, например, у Торгового
комплекса. В поисках первой ступеньки я медленно крадусь
к краю, не отрывая ног, как на лыжах. Сотни раз в жизни
я и такие, как я, проходили и проходим это испытание.
Но до сих пор не могу привыкнуть к удивленным, насмешливым,
недоумевающим взглядам прохожих. Это задевает мое достоинство.
Проблема исчезла бы, если бы первую и последнюю ступеньки
на всех уличных лестницах города покрасили белой или
желтой краской, как это сделано, к примеру, в Германии.
Или хотя бы окантовали все ступеньки железом, как это
сделано у магазина «Тысяча мелочей».

«Засада» третья — общественный транспорт. На остановках
время от времени можно видеть девушку, чье странное
поведение привлекает внимание. То она со всеми бросается
к подошедшему автобусу, но в последнюю минуту не садится
в него, а бежит к следующему, то мечется на остановке.
Эта «безумная» девушка — я. Номера маршрутов написаны
недостаточно крупно, нередко на боковой части автобуса
вообще отсутствуют. Вот и приходится бегать от одного
автобуса к другому, чтобы разглядеть его номер. Скажите,
разве бы хорошо видящие люди возражали, если бы все
номера автобусов были нанесены 40-сантиметровыми цифрами?

«Засада» пятая — магазин. С продавцами у меня постоянно
происходят вот такие диалоги:

— Сколько стоит?

— Ценник перед вами.

— Я плохо вижу.

— Зачем пришли без очков?

— Мне очки не помогают, и я их не ношу.

— Как не помогают? Обратитесь в «Микрохирургию глаза»,
сейчас там все лечат.

Исключение составляют очень немногие продавцы, уважающие
покупателя. А также те, чья зарплата зависит от выручки.
Но теперь представьте, что мне приходится подряд заходить
в несколько магазинов. И в каждом этот диалог повторяется!
Но есть вообще крайне тяжелый вариант этой «засады»
— когда товар вообще недоступен человеку с плохим
зрением. Это когда в магазине самообслуживание. На
мой вопрос тут же следует ответ: «Не перечислять же мне
вам все цены; не видите — приходите с кем-нибудь, а
мне некогда…»

Мой рассказ — это не призыв к гуманности. В наше время,
как мне кажется, гораздо эффективнее разговаривать на
языке взаимной выгоды. Стоит только подумать о том,
что обеспечить безопасность инвалида гораздо выгоднее,
чем оплачивать из бюджета его лечение. Кроме того, если
незрячий человек зашел в магазин, значит, он может
принести выручку продавцу…