До широты Большой Солонцовой губы в Байкало-Ленском
заповеднике Байкальский хребет с самого своего южного
начала довольствуется небольшими высотами: они не набирают
и двух километров. Но, пропустив Солнце-Падь и мыс Саган-Марян,
осевая линия хребта вздернулась вдруг за два километра,
сжалась и метнулась к Байкалу.

А с противоположной — ленской — стороны тут образовалась
глубокая пазуха, сравнительно низкий участок врезался
в западный склон хребта. Как показали дальнейшие события,
сделано это было неспроста: в этом углублении стали
скапливаться холодные воздушные массы с обширного ленского
водосбора. Впереди, напротив, в осевой линии создатель
устроил седловину, а чтобы воздушный поток из этой пазухи,
достигнув мощного давления, не растекся по склонам хребта,
а коротко и стремительно ринулся вниз к Байкалу, еще
и ущелье для этого пристроил. Береговая же линия моря
здесь коротко вильнула навстречу этому ущелью, чтобы
первой азартно принять рванувшуюся сарму горную.

Губочку эту, любительницу острых ощущений, пренебрежительно-легкомысленно
люди назвали Хаврошкой, и напрасно. Все капитаны на
Байкале знают о ней и без нужды близко не подходят,
а при сорвавшейся горной уходят подальше в море. Хаврошка —
опасное, коварное место. В сотне метров от ее края, южного
или северного, и волны-то особой нет, почти полная тишина.
А в ней самой кипит, вихри водяной
пыли даже с еще не раскачавшейся волны с лютой яростью
срывает. Опрокинет любое судно!
И ведь всего-то 500-600 метров ширина языка этого грозного
ветра, да в даль Байкала на пару километров он улетает.

Все это происходит на глазах горы Елбырь, вздернутой
здесь Байкальским хребтом на 2084 метра. Чувствуя себя
ответственной за это безумие, она с севера ограничила
поток ветра и вызвалась следить за порядком во всй Большой
Солонцовой губе.

Елбырь знатно возвысилась над всей округой, еще бы —
первый двухтысячник от самого южного конца Байкальского
хребта! Соответственно принарядилась: даже жарким летом
вершина ее может быть белой от свежего снега. Как она
блестит-сверкает на солнце, откуда ни посмотри!
А снег старый, затаившись в узких ущельях горы, уверенно
перелетовывает.

На горе много достопримечательностей, но первая, что
бросается в глаза, — пятиколенный излом узкого глубокого
водосбросного ущелья, прорезающего юго-восточный склон
от самой вершины, издалека с моря виден. Это визитная
карточка Елбыри. Белая она от замерзших водопадов и
снежников, — циклопическая лестница с пятью блестящими
ступенями, ведущими прямо в голубое небо!

Вершина Елбыри, наклоненная к Байкалу, озабоченно взирает
на шалости в ущелье своих детишек-снежников. А они вовсю
резвятся: бегут ручьями по тем пяти коленам в страшную
крутизну к Байкалу. В самом низу их ждет последний водопад,
все лето шумящий ровным, успокоительным голосом. Елбырь
вся в морщинах материнских забот о них, убежавших вдаль
и добавивших Байкалу ее светлых слез.

Изломы скал по ущелью — старческие морщины Елбыри,
и пятиколенная лента снежника полностью видны только
отсюда, из Хаврошки. С горы сбегают четыре ключа: три
в Байкал и один, поскольку она стоит на водоразделе,
— в Малую Лену.

… С Бернаром, кинооператором «Калипсо» экспедиции
Кусто, снимающей фильм о Байкале, мы сидим у своих палаток
на берегу Хаврошки, и перед нами Елбырь во всей своей
красоте и величии.

— У нее есть название? — спрашивает Бернар.

— Елбырь, но что это означает по-русски, я не знаю,
— говорю, а про себя думаю, что узнать надо обязательно.
И такой случай скоро представился, на Хыр-Хушуне мы
встретились со знакомым из села Кочерики.

— Елбырь! Мммм… Блестящая, — говорит Анатолий.

Блестящая?! Как здорово! Дорогой читатель, вы, конечно,
знакомы с книгой Эрнеста Хемингуэя «Снега Килиманджаро».
И как же с языка местного племени суахили переводится
это название? Правильно, Блестящая. Всего в 320 километрах
от экватора возвышается, белея снегами, высочайшая вершина
Африки — 5895 метров, намного выше нашей Елбыри. Но
зато наша — на Байкале, и возраст ее — за миллиард лет,
а той всего два миллиона, так что тезки в чем-то на равных.
Родители обоих — вулканы.

Поразительно! Совсем разные человеческие языки на удаленнейших
краях земли — суахили и бурятский — нашли одно и то
же слово для одинаково прекрасных творений природы. Эта
черта — возвышенное отношение к величественной красоте —
наверное, более всего объединяет нас всех, где бы мы
ни жили и кем бы ни были.