В
резерве лесного
главнокомандующего

Николай ВОЛКОВ,
"Восточно-Сибирская правда"

С Павлом
Дрофой я близко знаком с тех пор,
когда Усть-Илимский ЛПК переживал
"черные дни" кризиса. Павел
Иванович не входил в команды
собственников, которые часто
менялись. Но ситуацию на сложном
производстве лучше П. Дрофы мало
кто не знает.

За два с
гаком десятка лет, как он трудится
на комбинате, прошел все инженерные
должности, облазил ползком все
трубы (а их не менее 500 км). Во многих
аварийных или экстремальных
случаях начальник —
проиводственно-диспетчерского
управления ПДУ — сам первым
оказывался в "опасных точках",
чтобы убедиться в ЧП, серьезности
ремонта и принять верное решение.

Павел
Иванович рассказывал, как не раз
приходилось лезть в еще не остывший
варочный котел, остановленный на
профи- лактику. Одевал фуфайку,
каску, противогаз и в жаре и
загазованности определял
неполадки. "Почему молодые
рабочие, а их немало в цехах, боятся
опасности,— задается вопросом
Дрофа.— Потому что не ведают, что
там внутри, не испытывали
максимальных нагрузок. Мы, опытные
технари, обязаны их учить
профессионализму, преодолевать
страх".

Или вот не
очень давний пример. На хозпитьевом
водозаборе произошел большой
разрыв трубы. Водоводы проложены на
8- метровой глубине. Вся
промплощадка осталась без воды,
придется останавливать
целлюлозный завод. И на этот раз
Павел Иванович находит
неординарное решение, проявив
инициативу и смелость.

После
нескольких встреч с ним у меня
возникла мысль, что в период реформ
высшие руководители, менеджеры
предприятия легко назначаются и
незаметно уходят. А ЛПК твердо
держится наперекор амбициям
"крутых хозяев". То набирает
производственные обороты, близкие
к проектным мощностям по выпуску
целлюлозы, то сбавляет темпы из-за
всяких неурядиц между
собственниками. И все трудовые
успехи последних четырех лет
достигнуты благодаря неизменному
потенциалу кадров—
инженеров-технологов, механиков,
опыту и мастерству рабочих.

Очень не
просто увязать в безотказную
систему действий около ста
поставщиков леса, щепы, балансов,
химикатов. Леспромхозы
заготавливают древесину в округе
до трехсот километров. В сутки
только целлюлозный завод
потребляет до 8000 кубометров сырья,
а в месяц — не менее 260 тысяч. К тому
же надо обеспечить пиловочником
ЛДЗ, мощности которого тоже
громадные. Не удивительно, что
рабочий день Павла Ивановича
начинается раньше других — к
планерке высшего начальства надо
сделать анализ минувших суток,
внести свои предложения по текущим
делам.

— Не
изматывают ли такие нагрузки?—
спросил я однажды его. — Может, пора
бы остепениться.

— Вы знаете,
неуспокоенность, наверное, в моей
натуре с юности говорит П. Дрофа. —
Кажется, все объекты комплекса
изучил, приложил к ним либо руки,
либо мозги, а всякий раз открываю
для себя что-то новое, любопытное.
Никогда не отказывался от
назначений, перемещений по службе,
поэтому меня и кидали туда, где не
ладится, на прорывы. Но я всегда
чувствовал себя уверенно, на своем
месте, нужным производству и людям.
Пережил уже с десяток замов
гендиректора ЛПК, оставаясь в роли
главного диспетчера и в резерве
"главного командования".

По своим
деловым способностям, жизненному
багажу П.Дрофа, на мой взгляд, давно
вырос до руководителя высокого
ранга. Однако он не тщеславен, не
стремился к карьере любой ценой. У
него свои, особые принципы жизни,
понятия добра и порядочности.

Мне
рассказывали, когда началась
заваруха с передачей акций ЛПК
Менатепу-Полимиду, он и еще один
инженер голосовали против. Его
товарища "прижали", и он
отказался от "борьбы". Павел
Иванович стоял до конца, отстаивая
свою точку зрения, хотя понимал:
один в поле не воин.

К чему
привела эта кампания, хорошо
известно: комплекс работал все
хуже, и в 1997 году вообще
остановился. Люди больше года не
получали зарплаты, основные
руководители, в том числе и Дрофа,
продолжали работать. В тот период у
него сложилось безвыходное
положение: предприятие было должно
ему 60 млн. рублей (старых) зарплаты.
А заплатить за учебу в университете
сына и дочери было нечем — грозили
отчислить. Несколько заявлений
писал он генеральному, чтобы выдали
хоть аванс. Безответно. Полагаю,
припомнили его упрямство с
продажей акций. Да и в отличие от
всего инженерного корпуса с ним
долго не перезаключали контракт.

В подобном
положении оказалось большинство
работников ЛПК. Но что удивительно:
эти невзгоды не озлобили людей, а
Павла Ивановича тем паче. Напротив,
в злючие морозы ноября-97, в короткие
сроки были запущены первый, а чуть
позже и второй потоки по варке
целлюлозы. Были спасены от
замерзания сам ЛПК, его очистные
сооружения и весь город. Без
преувеличения, основная тяжесть
пуска легла на детище Дрофы — ПДУ и
его самого. Когда целлюлоза пошла с
конвейера, около 13 тысяч
работников, и стосковавшись по
настоящему делу, поверили в свои
силы и обрели надежду изменить
ситуацию к лучшему.

У Павла
Ивановича никогда не угасает
оптимизм "Я по натуре хохол
упрямый — говорит он, если за что
возьмусь, настойчиво иду к своей
цели". Наверное, эта черта
въелась в его душу потому, что
сызмальства испытал тяготы и нужду
послевоенного лихолетья. Отец
воевал летчиком, а когда
демобилизовался, вскоре умер,
оставив на руках матери пятерых
детей. Учился в техникуме, потом —
три курса политеха и
лесотехническая академия в
Ленинграде.

Уже на
практике поработал на нескольких
целлюлозно-бумажных комбинатах в
Кондопоге, Коми, на комсомольских
стройках отрасли. После вуза —
Львовская картонная фабрика, на
должности главного инженера.
Работа была интересная, затеяли
реконструкцию производства
декоративного пластика, некоторые
его виды поставляли на строящиеся
подводные лодки.

— Однако я,
как и многие, были наслышан об
уникальном Усть-Илимском ЛПК, —
вспоминает Павел Иванович.— Мы были
молоды, полны энергии, кровь играла,
и мне казалось, что картонная
фабрика— пройденный этап. Грезил
попасть в Усть-Илим…

По долгу
службы ему часто доводилось бывать
в Минбумпромах Украины и СССР,
встречаться с министром
М.И.Бусыгиным, руководителями
будущего лесопромышленного
комплекса в Приангарье. Там и
уговорил сделать ему вызов. Ждал
недолго. В начале лета-78, за год до
пуска предприятия в эксплуатацию,
приехал на Север.

— Сразу
пригласил на беседу Михаил
Иванович Бусыгин,— рассказывает
Дрофа.— Первым делом спросил:
"Делаете пластик для
подлодок?"

— Да,—ответил
я.

—
Ответственное задание, а ты в
Сибирь, за длинным рублем что ли?

— Нет, хочу,
как Вы, стать генеральным
директором такого ЛПК, как здесь,—
выпалил я (тут же присутствовали
главный инженер А.М.Сенченко,
Ф.Л.Каган — первый зам начальника
Братскгэсстроя. Пригласили себе
конкурента, видимо, подумалось им).

— Имей в виду,
быть главным инженером
быткомбината и такого гиганта
лесной отрасли, как наш ЛПК,
никакого сравнения. Все в молодости
мечтают стать генералами…

— Я не жалею,
что судьба привела меня в
Усть-Илимск, счастлив, что строил
лесопромышленный комплекс и более
двадцати лет работаю на сложнейшем
производстве, — говорит Дрофа. — В
этом мое призвание. Еще в Академии
мы надеялись создать под одной
крышей весь комплекс цехов от
подготовки сырья до варки
целлюлозы и автоматической ее
упаковки. Подобных предприятий в
мире немного. Так что, моя мечта
осуществилась.