— Виктор Александрович, как это случилось?

— В первом часу ночи раздался стук в окно. Я
выглянул, увидел мужчину. Он спросил: «Вы глава Богданов?»
Я ответил, «Да». «Надо поговорить, — сказал он, — выйдите,
пожалуйста». Я говорю: «Приходите завтра в администрацию,
там и поговорим». А он молитвенно сложил руки, кланяется
и повторяет: «Выйдите, очень вас прошу». И я по простоте
душевной вышел. Открыл калитку, он стоит с опущенной
головой, молчит. И вдруг выхватил нож из-за голенища
и с криком ударил меня в грудь и в живот. Я сгоряча
кинулся в дом и на крыльце потерял сознание.

Преступника арестовали сразу?

— Да, он и не прятался. Больной человек, инвалид
второй группы, состоит на учете в психолечебнице. В
прошлом врач-педиатр, окончил мединститут, но, говорят,
по специальности не работал. Мы с ним не были знакомы. Якобы, он приходил
на прием к одному из замов, обращался по поводу строительства
жилья или просил пиломатериалы на ремонт квартиры. Все-таки
я склонен думать, что человек был кем-то подослан.

— Есть кому подослать?

— А как не быть?! В какое время живем! Как
на минном поле. Никто не застрахован от ухватистых и ушлых.
Мы ведем войну против расхитителей леса. Воруют по-черному.
Ставим посты, организовываем рейды.
День-два тихо, а потом с новой силой. Вор на тракт выехал,
у него на древесине не написано, из какого она района.
Воруют цветмет. Линия шла на летний лагерь для коров.
Скот ушел, линию срезали. Весной надо делать по новой.

— В вашем районе это не первый случай покушения
на председателя власти. Может быть, не ждать третьего
раза, а подумать о защите служивых людей?

— Вы, вероятно, имеете в виду случай, когда фермер
застрелил милиционера? Но там это сделал вполне здоровый
человек, но чтобы не сидеть в тюрьме, прикинулся душевнобольным.
А что касается защиты… К каждому представителю власти
охрану не приставишь, от обиженных
не защитишь. Надо защищать народ в каждом
отдельно взятом районе, населенном пункте. Защищать
в прямом и переносном смысле…

— В прямом — от психа, от бандита, от бытовых
разборок — защита слаба в лице правоохранительных органов.
Но в переносном, в социально-материальном все не так
уж мрачно. Если верить правительству, экономика на стабильном
подъеме, повышаются зарплаты и пенсии. В округе собрали
195 тысяч тонн зерна, что значительно больше уровня
прошлого года, трансферт на предстоящий год увеличен
по сравнению с нынешним на шестьдесят процентов…

— Да, если учесть, что в новом бюджете округа
на культуру выделяется около семидесяти миллионов рублей,
уместно процитировать вождя народов: «Жить стало лучше,
жить стало веселее». В целом и в среднем. Но как глава
района я не разделяю оптимизма госвласти. Местная конкретика
мешает. Да, в округе неплохой сбор зерна. Но в нашем
районе он весьма скромный. Средняя урожайность зерновых
10,2 центнера с гектара. Это не окупает затраты на его
производство. Чтобы рассчитаться за ГСМ, по долгам и
налогам, нам надо было собрать по 15-16 центнеров с
гектара. А это при наших нынешних возможностях и при
ежегодных напастях: засуха, град, луговой мотылек, саранча,
а нынче и бурая ржавчина — недостижимо. Вроде и дожди
прошли вовремя, судя по колосу и пшеница уродилась,
а зерно, пораженное ржавчиной, щуплое, мелкое. Мука из
него низкого качества. А средства из окружного бюджета
на приобретение ГСМ надо возвращать зерном. Нам внушали,
что через Усть-Ордынскую продовольственную компанию
самый дешевый кредит на ГСМ. Но наши экономисты подсчитали,
что каждый литр солярки через УОПК обошелся хозяйствам
в десять рублей. Тогда как на заправке у дороги литр
солярки был на три рубля дешевле.

— Но чтобы иметь выбор, хозяйствам надо располагать
свободными деньгами?

— А у большинства хозяйств района на счетах денег
нет, как и банковских счетов. Кое-какие деньги водятся
у хозяйств, сохранивших дойное стадо. Самое большое
— в пятьсот коров — у СХПК «60 лет Октября».
И хозяйство расторгло договор с продовольственной компанией,
установило тесные партнерские отношения как сдатчик
молока с Иркутским жиркомбинатом. Конечно, для массы
«лежачих» хозяйств бюджетный кредит через УОПК — единственная
возможность что-то посеять. Но при этом их долги «берут
за горло» бюджет района, потому как при нынешней системе
кредитования сельхозпроизводителей администрация района
обязана быть гарантом по возврату долгов. Все хозяйства,
получающие кредит, имеют собственность и брать бы ее
в залог. Но она практически неликвидна. Тогда как бюджет
района — живые деньги.

— Но через Усть-Ордынскую продовольственную
компанию хозяйства могут приобрести технику по лизингу?

— Да, но только те хозяйства, которые не имеют
долгов. А в нашем районе — все в долгах. Таковы условия
лизинга. И чтобы освободить часть хозяйств от долговой
удавки, мы их дробим, делим. Одна часть без долгов начнет
жить и работать с чистого листа. Может быть, они и получат
доступ к лизингу. Прием, конечно, лукавый. Но что делать
крестьянам, которых государство бросило на полдороге
аграрной реформы. Ну не может наше бедное государство
помочь крестьянам. Но хотя бы списало застарелые, покрывшиеся
мхом долги, пени, штрафы. Все понимают, что они невозвратны,
играют роль финансовых кандалов. Особенно упорно
держится за пени и штрафы Пенсионный фонд. Энергетики
мудро поступили, проведя реструктуризацию долгов. Основной
долг расписали, и если вовремя платишь помесячно, то
пени и штрафы они практически прощают.

— Виктор Александрович, а как живется вашим
фермерам? Недавно я встретился в администрации округа
с фермером из Осы Михаилом Балдакшиновым. Разговорились. У мужика
шестьдесят гектаров земли. Одну половину пашни засевает,
другую парит. В этом году собрал по четырнадцать центнеров
с гектара. С ним работают два его брата. Сетуют, что
земли мало. Тогда как в районе пашня зарастает бурьяном.
Лес ему нужен на строительство. Может, у администрации
района нет связей с такими людьми?

— Знаю я этого фермера. Я подписал ему бумагу
на лесоделяну из резервного фонда района. Я вам не советую
принимать на веру все о чем он вам поведал, сидя на мягком
диване. Вы предложите написать о нем, и он, думаю, откажется.

— Ну вы, Виктор Александрович, прямо-таки провидец.
Действительно, я предложил ему, но он наотрез отказался,
не объясняя причину.

— А причина очень простая: не хочет «светиться»
перед налоговыми органами, перед Пенсионным фондом.
И о земле он говорил ради красного словца. Что он будет
делать с землей без государственной поддержки? А вот
лес ему нужен. Это очень надежный и выгодный бизнес:
срезал, продал, получил. Многие из КФХ в первые годы
от налогов освобождены. Многие перестают работать с
землей, переквалифицируются в «лесозаводчики». Администрация
держит это на контроле, пресекает. Если не обработал
пашню, на следующий год не выделяем лесоделяну из лесосечного
фонда поддержки сельхозпроизводителей. Но одними лишь
административными мерами проблему землепользования не
решить. Надо, на мой взгляд, создавать на базе «лежачих»
хозяйств госхозы, сельхозы. Есть серьезные фермеры и
в нашем районе, но и они работают на голом энтузиазме,
а не на экономическом расчете. Сегодня он не позволяет
даже сводить концы с концами!

Я приведу один такой пример. В Улейской долине работает
фермер Абрам Тармаев. У него сотни гектаров арендованной
пашни, есть техника, водятся деньги. Казалось бы, что
еще надо для успешной работы на земле. Но недавно он
мне признался. Бьюсь, говорит, как рыба об лед, есть
техника, ГСМ, удобрения и урожаи, вроде, неплохие получаю.
А в итоге не вижу никакой выгоды заниматься сельским
хозяйством. Доходы практически не покрывают затрат.
Одно моральное удовлетворение от мысли, что работаешь
на земле отцов. Затратное и хлопотное это дело. Лесом,
торговлей заниматься выгодней и спокойней. Тут ни
засухи, ни саранчи, ни бурой ржавчины…

— Похоже, основной отраслью в вашем районе является
не сельское хозяйство, а лесоразработка. Добро из шести
районов округа лишь в Осинском есть еще промышленные
запасы леса. Отрасль, очевидно, процветает?

— Да, лес у нас есть, но и этому богатству не
можем дать ума. В наследство от советской власти в районе
осталось два леспромхоза. Но Бур-Янгутский зачах, Осинский
менее болезненно перенес приватизацию, стал набирать
обороты, наращивать глубокую переработку древесины.
И вдруг сбой. Смена руководства, перекупка акций, передел
собственности. Сегодня предприятие лихорадит. Растут
долги, сорок процентов заготавливаемого леса остается
невостребованным или реализуется по бросовым ценам…

— На последнем заседании Думы округа вы эмоционально говорили
о проблеме энергоснабжения в районе. Что, на ваш взгляд,
породило эту проблему?

— Тут целый букет причин — от глобальных (распад
Союза и отмежевание округа от области) и до региональных,
одна из которых бездействие окружной программы по развитию
энергетики. Согласно этой программе половину затрат
по электрификации берет на себя бюджет района, а вторую
половину окружной бюджет. В этом году на строительство
и реконструкцию электролиний мы израсходовали миллион
двести тысяч рублей. А из бюджета округа не поступило
ни рубля. Поэтому почти все объекты остались незавершенными.
Пытаемся доделать своими силами на свои жалкие доходы.