За
Байкал-батюшку

Александр
АНТОНЕНКО,
"Восточно-Сибирская правда"

— Ты не
рехнулся случаем? — после минутного
замешательства ответил Андреич. —
Новогодний праздник променять на
какую-то… Ненормальный.

"Может, и
впрямь ненормальный", — подумал я
вслух. Но тут же внутренний голос
продолжал назойливо нашептывать:
подумаешь, Новый год, сколько было
этих праздников за прожитых
полвека? А чем запомнились?
Застольем, телефонными
поздравлениями, "голубыми
огоньками" да концертами по
"ящику". Скукота. А тут Байкал,
килограммовые сиги, хариусы,
окуни!..

Чем больше
думал, тем сильнее склонялся к
мысли махнуть в Сарму. Будут
смеяться соседи, коллеги по работе?
А что они в этом понимают?

К 31 декабря
все сомнения окончательно
развеялись. Упаковывая снасти,
вспомнил, как сосед грозился
одолжить парочку клевых мормышек.
"Авось, не откажет в канун
праздника"- нажал я на соседский
звонок. Из приоткрывшейся двери
показалась заплаканная мордашка
семилетнего сынишки Андреича,
Петьки. Увидев меня, тот зашептал:
"Дядя Саша, скажите папке, пусть и
меня возьмет на рыбалку"…

По дороге нам
то и дело встречались люди с елками,
подарочными коробками,
наполненными сумками и авоськами.
Глядя на их возбужденные, радостные
лица, почувствовал, что в душе
что-то екнуло, замутнело. Все
торопились домой, к новогоднему
праздничному столу. А мы — на лед, на
рыбалку…

—
Представляю, как встретит нас
пустой Сарминский залив,-
простуженно захрипел Андреич. —
Хорошо бы на базе отдыха кого
застать, а то в машине кемарить
придется.

Мигом
представил, как приедем ночью в
пустой поселочек. Как будем искать
в потемках дрова, чтобы вскипятить
чайку, а потом ворочаться до утра в
холодном доме… И это подспудное
чувство стало притуплять рыбацкую
радость.

К месту
ночевки прибыли уже потемну. И
каково же было наше удивление,
когда, переступив порог, увидели
полную комнату рыбаков. Есть,
оказывается, такие же, как мы,
"ненормальные".

От
раскаленной плиты, у которой
возился старый Ксенофонт, шибал
приятный запах специй закипающей
ухи.

— Вы когда
приехали? — интересуемся у повара. —
В аккурат к обеду добрались,-
заговорщицки шепнул Ксенофонт. — И
поймали очень даже прилично,-
кивнул на закипающую ведерную
кастрюлю. — Устраивайтесь пока,
скоро уха подоспеет.

Завязавшуюся
было беседу прервал раздавшийся за
окном хлопок сигнальной ракеты. За
ним последовал зычный бас:

— Эй, мужики!
Есть предложение без пяти
двенадцать собраться на улице и
встретить Новый год вместе.
Организуем общий банкет!

В ответ —
радостное "ура", барабанная
дробь "ложкарей".

Через
полчаса "банкетная" улица
стала заполняться свитерами,
полушубками, тулупами. В рукавах —
бутылки самых разных марок и
калибров.

— Считаю, что
сегодня, в канун Нового года, здесь
собрались самые неистовые, самые
отъявленные рыбаки, — вскочил на
услужливо подставленный ящик уже
знакомый зычный бас. — Предлагаю
первый тост за нас!

Сигнальные
ракеты и громкое "ура"
разорвали морозный воздух, упругим
эхом прокатились по Сарминскому
ущелью.

— За Байкал,
за батюшку! И пусть сгинут все его
недруги! Пусть он завтра станет
щедрым для нас.

Над Сармой,
над Байкалом, над всеми нами витало
чувство торжественности,
необычности момента. Суровое
безмолвие вокруг казалось
прекрасной страной из необъятного,
окруженного снежными горами
"славного моря" и бездонного
черного неба. В такие минуты
забываешь мелочность быта,
безденежье, инфляцию и прочую
гадость Хотелось лишь одного:
слушать и созерцать.

И это
чувство, а также по-детски
взволнованные лица
"отъявленных", рыбацкие были и
небылицы, лившиеся из их уст,
считай, до самого утра,
запечатлелись на всю жизнь.

… А клев в
первый новогодний день оправдал
наши надежды. Батюшка Байкал
проявил к нам отеческую
благосклонность и щедрость.
Спасибо ему за этот удивительный
праздник! Ничего подобного в своей
жизни я больше не встречал.