Сперанский
в Иркутске

Лев МИХАЙЛОВ

Среди
выдающихся государственных
деятелей России XIX в. одно из первых
мест принадлежит М.М. Сперанскому.
Безродный выходец их
"жеребячьего сословия",
благодаря природному уму и
трудолюбию Сперанский в короткий
срок сделал блестящую карьеру,
познал высочайшие взлеты и горечь
падения, оставив по себе память
признанного реформатора и
выдающегося юриста. По воле судеб
оказавшись в 1819 г.
генерал-губернатором в огромном
зауральском крае, Сперанский и
здесь занялся реформами,
благодатное влияние которых
сибиряки ощущают и сегодня.
Бескорыстное стремление к благу
страны надолго остается в людской
памяти!

Отправляя
Сперанского в Сибирь, Александр I
наделил его небывалыми
полномочиями. Сперанский ехал в
Сибирь в двух лицах — с одной, как
ревизор, с другой — как "главный
начальник края", которому
поручалось провести ревизию,
"придать кого нужно законному
суждению", сообразить "на
месте полезнейшее устройство сего
отдаленного края и сделать оному
начертание на бумаге". От нового
генерал-губернатора современники
ожидали "видов решительных",
отмечая, что в истории Сибири есть
лишь два периода — от Ермака до
Сперанского и от Сперанского до Х.

Весной 1819 г.
Сперанский пересек границу Сибири.
Первый сибирский город Тюмень
произвел на него вид
"печальный", в Тобольске —
древней столице Сибири — ревизор
тоже не задержался. Он спешил в
далекий и загадочный Иркутск, как
бы предчувствуя, что именно там
находится "корень зла".
Добравшись наконец до Иркутска,
Сперанский через несколько дней
напишет ставшие впоследствии
знаменитыми строки. "Если бы в
Тобольске я отдал всех под суд… то
здесь оставалось бы всех
повесить".

К приезду
нового генерал-губернатора Иркутск
готовился как никогда. В округе
Иркутска были расставлены казачьи
разъезды, которые должны были
извещать иркутского гражданского
губернатора Трескина о всех
действиях и перемещениях ревизора.
Иркутянам надолго запомнилась
встреча. Основные сооружения
города — Кафедральный собор,
Триумфальные ворота и главные
улицы — Большая и Заморская — были
буквально залиты огнями. На
переправе через Ангару гремел
оркестр, а среди огромного стечения
народа выделялись губернатор
Трескин с чиновниками в парадных
мундирах и орденах. Трескин был так
любезен, что лично повез нового
генерал-губернатора в дом
золотопромышленника Е.А. Кузнецова,
где Сперанский и прожил два года. В
дневнике Сперанский так описал
первые впечатления об Иркутске
"Вид освещенного города из-за
реки был великолепен". Однако уже
первое знакомство с результатами
управления краем Пестелем и
Трескиным потрясло Сперанского.
"Чем дальше опускаюсь я на дно
Сибири, тем более нахожу зла, и зла
почти нестерпимого", — писал он.

Приступая к
ревизии, Сперанский был хорошо
знаком с укоренившимися в
правительственных кругах с
Екатерининских времен мнением о
том, что все сибиряки — ябедники, а
потому обращать внимание на их
прошения и жалобы не стоит. С
большим трудом он смог убедить
жителей губернии в том, "что
жалобы на местное начальство не
составляют преступления". И
тогда… жалобы посыпались, как из
рога изобилия. Число их доходило до
трехсот в день. В Иркутске в
считанные дни была раскуплена вся
гербовая бумага, на которой
следовало писать жалобы. В
Иркутской губернии Сперанский
столкнулся с такой развитой
системой злоупотреблений, что ее
иначе нельзя охарактеризовать, как
мафиозную.

Губернатор
Трескин был, по характеристике
Сперанского, человек "наглый,
смелый, неглупый", но "худо
воспитан" и "хитер и лукав, как
демон". Под стать ему была и стая
чиновников рангом пониже:
Верхнеудинский исправник
Гененштром, Иркутский —
Войлошников, Нижнеудинский —
Лоскутов.

Ревизия
Сперанского вскрыла вопиющую
картину злоупотреблений и
произвола местной администрации.
Сам ревизор писал, что общим
предметом "следственных дел
стало лихоимство во всех его
видах". Губернатор Трескин был
отдан под суд, а вместе с ним в
различных злоупотреблениях
оказалось замешано около семисот
чиновников рангом пониже.
Сперанский в короткий срок смог
вычистить "авгиевы конюшни". В
этом его огромная заслуга. Однако
важнейшим делом этого
высокопоставленного чиновника в
период его двухлетнего пребывания
в Иркутске стала не ревизия, а
разработка знаменитого
"Сибирского учреждения" 1822 г.,
действовавшего без существенных
изменений вплоть до 1917 года.

Быт
Сперанского в Иркутске был
организован очень скромно. Вместе с
приехавшими с ним молодыми
чиновниками — Батеньковым,
Репинским, Цейером и другими, они
жили и работали в простом, но не
очень уютном доме Кузнецова,
расположенном отнюдь не в центре
Иркутска, а на его окраине, недалеко
от реки Ушаковки. Единственной
достопримечательностью этого дома
был заброшенный сад, ставший
любимым местом прогулок
Сперанского и сопровождающих его
молодых людей. Именно во время этих
прогулок обсуждались важнейшие
положения будущей сибирской
реформы. Ничто внешне не выдавало
напряженной мыслительной
деятельности неспешно
прогуливающихся людей. Не случайно
современники отмечали, что
сибирские преобразования
готовились Сперанским в "великой
тайне".

По
воскресеньям Сперанский
присутствовал на обедне в
приходской церкви, любил выехать за
город на речку Каю, а к вечеру
запросто заглянуть на огонек к
знакомым купцам. Уже много лет
спустя старожилы Иркутска
вспоминали прогуливавшегося на
свежем воздухе в любую погоду
высокого, чуть сутулого человека,
одетого в простую шинель без всяких
знаков отличия, скромную кожаную
кепку… Трудно было ощутить в этом
одиноком страннике выдающегося
мыслителя, в обмен на которого
Наполеон предлагал Александру I
отдать любое из принадлежащих ему
государств Европы.