У
регионов отобрали оружие

Для чего Кремль создает
"вертикальные структуры" в
оборонной промышленности? Директор
Центра анализа стратегий и
технологий Руслан Пухов беседует с
корреспондентом "Вестей.Ru"
Дмитрием Старостиным.

—
Правительство России решило
объединить предприятия оборонной
промышленности в холдинги, от 50 до 70
холдингов. Объясните, пожалуйста,
зачем эти холдинги нужны?

— В советское
время предприятия
оборонно-промышленного комплекса
управлялись министерствами,
которые курировали разработку,
создание и производство вооружений
и военной техники. Их было
несколько — Миноборонпром,
Минсредмаш, Министерство
судостроения… Кроме этого,
вопросами вооружений занимались в
ЦК, в военно-промышленной комиссии
Политбюро и так далее. Существовала
довольно стройная вертикаль. В
конце 1991 года верхушка этой
вертикали была снесена. Небольшая
часть предприятий ВПК смогла
вписаться в нынешнюю экономику —
либо переквалифицироваться на
выпуск гражданской продукции, как,
например, Мотовилихские заводы в
Перми, либо войти в мировое
разделение труда с поставками
вооружения и военной техники, как,
скажем, Иркутское авиационное
производственное объединение
(ИАПО).

Большинство
предприятий, особенно КБ, лежали на
боку и ждали помощи от государства.
За последние 10 лет стало совершенно
ясно, что время заводов прошло,
наступило время интегрированных
корпораций, в которых будут
сконцентрированы разработка,
производство и продажа военной
техники как внутрь страны, так и за
рубеж.

— Хорошо, но
если говорить об этих
интегрированных корпорациях, это
ведь предполагает, по вашим же
собственным словам, восстановление
той самой верхушки, которую снесли
в начале 90-х годов?

— Вообще у нас
около трети оборонных предприятий
находятся в собственности
государства, еще треть — частные, и
еще примерно треть — под смешанным
государственно-частным контролем.
Государство может управлять более
или менее эффективно своими
предприятиями. Но главное, что
государство должно сделать это,
чтобы создать четкие правила игры,
в которых не будет отдаваться
предпочтение тому или иному
предприятию, потому что форма
собственности у него
государственная, а не частная. У
государства в руках есть очень
мощный стимул, он же пряник, он же и
кнут, который называется
государственным оборонным заказом.
То есть деньги, которые выделяет
федеральный бюджет на
перевооружение армии. И второй не
менее мощный стимул, он же пряник,
он же кнут — это лицензирование
внешнеэкономической деятельности
в области продукции военного
назначения. Государство может дать
лицензию на экспорт или не дать. Мне
кажется, этим функции государства
должны ограничиваться.

— А какую долю
доходов предприятий ВПК в среднем
составляет государственный
оборонный заказ?

— До
недавнего времени госзаказ
составлял около 10 процентов
доходов оборонных предприятий,
если речь идет о крупных и
достаточно успешных предприятиях.
Но у многих предприятий
государственный оборонный заказ
равнялся 2-3 процентам, а иногда его
не было совсем. Дело в том, что
многие предприятия российского
оборонно-промышленного комплекса
являются дублирующими, и
государство не может выделить
государственный оборонный заказ на
те же самые танки и Омскому
"Трансмашу", и
Нижнетагильскому
"Уралвагонзаводу".

— Есть ли в
России опыт создания оборонных
холдингов? Или это концепция,
которую придется строить с нуля?

— Государство
осознало необходимость
строительства таких крупных
холдингов где- то около двух лет
назад, но перешло к практическому
реальному строительству только
сейчас.

— В интервью
"Известиям" вице-премьер РФ
Илья Клебанов назвал основным
слабым местом российского ВПК
"то, что не удается
сконцентрировать финансовые
потоки так, чтобы стимулировать
идеологию совершенствования
оружия". Что под этим имеется в
виду?

— Существует
достаточно много КБ и предприятий,
которые ведут параллельные
разработки и конкурируют друг с
другом как на внешнем рынке, так и
на внутреннем — для Министерства
обороны. Классическим примером
такого единоборства является
модернизация двухместного
перехватчика Су- 27УБ. Одну
модернизацию сделали на
Комсомольском-на-Амуре авиационном
производственном объединении
(КНААПО) под названием СУ-30МКК, а
вторую модернизацию того же
самолета, сделанную по другой
технологической схеме, представило
Иркутское авиационное
производственное объединение. Этот
самолет называется Су-30КН.
Вдаваться в технические
подробности не стоит, речь идет о
том, что существует определенный
параллелизм. Плох он или хорош —
отдельный вопрос. Клебанову, к
примеру, он не нравится.

— То есть
создание холдингов — это еще и
способ предотвратить такого рода
дублирование?

— Да,
подразумевается, что головная
управляющая компания будет
проводить какие- то тендеры еще до
этапа построения прототипов, а
потом уже будет выбрана финальная
версия, которая двигается на
экспорт и предлагается
Министерству обороны.

— Одна из
проблем, которая упоминается чаще
всего в связи с этим проектом
создания холдингов, — то, что многие
из оборонных предприятий, о которых
здесь идет речь, являются
бюджетообразующими в различных
регионах России. В частности,
КНААПО обеспечивает где-то 40
процентов бюджета Хабаровского
края. С другой стороны, на заседании
Госсовета и Совета безопасности 30
октября регионам обещали эту
налогооблагаемую базу сохранить…

— На мой
взгляд, саботаж, проводимый
регионами, сломлен в той или иной
степени, поэтому то, что говорится
по поводу налогооблагаемой базы, —
это своего рода политкорректная
формула закрепления их проигрыша.
Дело в том, что оборонные
предприятия — это, безусловно, то,
что относится к bien public. Это ни в коем
случае не должно отдаваться на
откуп регионам, потому что
независимая оборонная
мини-индустрия регионов, точно так
же как и прикормленные полки,
которые стоят на содержании у
губернаторов, — это готовая база для
сепаратизма, в том числе и
вооруженного. Поэтому такие вещи,
безусловно, должны решаться в
Москве, и большинство денежных
потоков точно так же должны уходить
в федеральный бюджет, а не в
местный. Поэтому сейчас высшую
государственную власть можно
только поздравить.

— Президент
России на заседании 30 октября
сказал, что сегодня средний уровень
загрузки предприятий ВПК не
превышает 20 процентов. Создание
холдингов предусматривает
сокращение числа предприятий
оборонного комплекса примерно на 50
процентов. Можно ли ожидать, что те
предприятия, которые сохранятся в
результате проводимых реформ,
будут уже более экономически
успешными?

— Да, мне
кажется, именно так и произойдет
при условии, что государство в лице
президента, вице-премьера, министра
обороны, заместителей министра
обороны возьмет на себя
ответственность указать те
предприятия, которые не должны
войти в эти холдинги, которые
должны быть закрыты, в первую
очередь государственные
предприятия. Если есть внешний и
внутренний заказ для обоих заводов,
производящих самолеты семейства
Су-27 в Комсомольске и в Иркутске, —
слава Богу! Если же из двух танковых
заводов, которые у нас остались,
заказ есть только у одного, второй
завод должен быть закрыт или
перепрофилирован. К сожалению, надо
признать, что конверсия с военными
предприятиями на 95 процентов не
проходит. То есть самый успешный
способ конверсии — это вытащить все
оборудование, выбросить его на
свалку, желательно и старые цеха
разрушить, и построить новые блоки.
Это звучит очень грубо и цинично,
наверное, но если рубить кошке
хвост по кускам, ей от этого не
станет легче. Это показывает опыт
последних десяти лет.