Смерть
наркоторговки

Валерий БАРАНОВ,
"Восточно-Сибирская правда"

История эта
произошла год назад: пожилая
женщина — торговка наркотиками —
нашла смерть от рук своего
24-летнего клиента. Недавно убийце
вынесен суровый приговор: восемь
лет лишения свободы. Правосудие,
казалось бы, свершилось — и можно об
этом деле не вспоминать. Если не
задумываться о том, что героин,
который свел в то ноябрьское утро
убийцу и его жертву, никуда с тех
пор не исчез и вряд ли исчезнет: он
стал главной составляющей образа
жизни тысяч молодых людей и ходким
товаром для тех, кто не отягощен
совестью. Наркоманы и их
"благодетели" — барыги нужны
друг другу. Они скованы одной цепью,
которая, если уж рвется,
превращается в удавку. Чаще для
наркомана. Их хоронить мы привыкли.
Но эта петля может затянуться и на
шее самого торговца смертью.

Юрий
Москалев с другом постучали в дверь
квартиры Валентины Адельгейм едва
эабрезжил рассвет. Она открыла им,
нисколько не удивясь раннему
визиту. Ей, наркоманке с большим
стажем, было хорошо известно, что ее
друзья по несчастью по расписанию
не ходят. Доза страждущему может
понадобиться в любое время. И уж
если ты занимаешься этим бизнесом,
надо быть всегда готовым не
упустить клиента. Торговля
наркотиками приносила кое-какую
прибавку к скудной пенсии по
инвалидности, да и мотаться по
городу в поисках дозы для себя она
уже давно не могла. Пока гости
сбрасывали с себя куртки, у нее был
готов шприц с раствором. Юрий молча
рассчитался сторублевой бумажкой,
ввел наркотик и передал шприц
другу. Посетители собрались было
уже уходить, когда Юрий вдруг
спросил: "Что за пакость ты дала?
Он же не прет". Почему он не
почувствовал кайфа, на который
рассчитывал, теперь можно лишь
догадываться. Либо торговка
"разбодяжила" порошок —
развела его димедролом, сахаром,
пудрой — как делают практически все
барыги, стараясь извлечь побольше
выгоды. А может сказалась так
называемая толерантность —
привыкание к дозе.

— Что другим
даю, то и вам дала. Идите, ребятки,
некогда мне с вами возиться, —
попыталась выпроводить гостей
хозяйка. Но наркоман, обманутый в
своих ожиданиях, прикрыв
отворенную уже было дверь, с бранью
потребовал:

— Верни
деньги…

— Ишь ты
какой, — только и успела сказать
торговка, как удар по голове
повалил ее на пол коридора.

— Деньги, где
ты их прячешь?

— Там, не бей,
— попросила женщина.

— Где там?

— На кухне.

Юрий
метнулся на кухню. Сторублевка
лежала на столе. За эти короткие
секунды женщина нашла еще силы
подняться и попыталась спрятаться
в туалете. Но закрыть дверь она не
успела. Наркоман настиг ее и нанес
несколько страшных ударов, каждый
из них мог быть смертельным.
Выволок окрававленную жертву в
коридор и, уже не останавливаясь,
кромсал голову несчастной отрезком
металлического уголка. Эксперты
позже установят, что он обрушил на
нее не менее одиннадцати ударов. Но
не остановился на этом и пустил в
ход складной нож. Злость была такой
сильной, что наркоман умудрился
перочинным ножиком чуть ли не
напрочь отрубить ей голову.

Его друг в
убийстве участия не принимал.
Находился ли он в это время в
квартире или дожидался в подъезде,
Москалев даже не вспомнил. Из дома
они вышли вместе, после чего
свидетель скрылся так надежно, что
отыскать его следствию не удалось.

Оперативникам
Куйбышевского райотдела, явившимся
по вызову соседей Адельгейм, не
пришлось долго ломать головы над
версией. Убийство торговки
героином, скорее всего, могли
совершить ее же клиенты —
наркоманы, причем хорошо ей
знакомые. Ранним утром кому попало
дверь не открывают даже совсем
беспечные люди. Валентина
Адельгейм беспечным человеком не
была. В округе все вроде бы знали,
что она торгует наркотиками, в том
числе и милиция, но схватить ее за
руку много лет не удавалось. Грабеж
тоже отпадал. Пенсионерка-инвалид
жила скудно, да и в квартире все
стояло на своих местах, не похоже
было, что здесь что-то искали.
Первая версия и стала рабочей. И
через два месяца она подтвердилась.
Нашли знакомую Москалева, видевшую,
как в день убийства рано утром он
вместе с другом вошел в подъезд, где
жила наркоторговка. Минут через
двадцать парни выскочили из дома и
разбежались в разные стороны. Через
пару дней она встретила Москалева
на остановке трамвая и спросила,
что он знает об убийстве. Юрий
поведал жуткие подробности, как ей
показалось — охотно.

Эти два
месяца он жил, как и прежде. День,
начатый с наркотика, наркотиком и
заканчивался. По выходным у него
была работа. Торчал на Свердловском
рынке, кое-что зарабатывая продажей
подержанного инструмента. Домой
почти не приходил. Обидчивый и
замкнутый, он не ладил с матерью,
которая не хотела терпеть рядом с
собой сына — наркомана. Обитал в
основном у ребят, с которыми вместе
кололся. И ждал, когда его арестуют,
понимая, что рано или поздно это
произойдет.

Во время
следствия он менял показания.
Возможно, даже не столько с целью
избежать наказания, сколько в
надежде выклянчить дозу героина.
Так обычно ведут себя
подследственные наркоманы. Даже
припертые к стенке
доказательствами, они первое время
пытаются торговаться: правду — в
обмен на "чек". На третьем
допросе, утратив иллюзии, он
признался в убийстве
наркоторговки. Из бессвязных, в
основном матерных, выражений
сложилась картина этого зверского
преступления. Убийца не чувствовал
вины. Он упирал на слабый героин.
Это вывело его из себя настолько,
что затуманенный рассудок требовал
одного — убить торговку. Ударив раз,
он уже не мог остановиться, пока не
растерзал старуху. Придя домой,
сжег в печке свою окрававленную
одежду. Два дня отсиживался —
больше вытерпеть не смог, поехал в
Рабочее. Но не раскаяние погнало
его туда, как можно было бы
предположить. Наркоману нужна была
лишь очередная доза, возвращающая
его в давно привычную колею жизни…