Предчувствие
войны

Политики уже, кажется,
сказали о терактах все, что могли.
Успели высказаться депутаты и
военные, политологи и историки,
священники и религиоведы, не говоря
уже о журналистах. Вот мнения тех,
кто предельно далек от террора и
войн, тех, кто, согласно расхожему
выражению, замолкает, когда
начинают говорить пушки.

Роман Виктюк,
режиссер:

Я — оптимист
по вере и пессимист по знанию. Мне
бы не хотелось, чтобы знание
победило. Мне хочется, чтобы
человеческая вера в то, что жизнь —
это благодать, раз нам данная, хоть
кого-нибудь отрезвила. Не хотелось
бы войны, она не должна быть. Я
думаю, что есть колоссальная
разница между тем, кто убивает, и
тем, кто имеет отношение к какой-то
нации. В каждой нации есть свои
подонки, и только идиоты могут
сразу, моментально, национальным
или животным своим чувством
ненависти обвинять всех по цвету
кожи. Это глупота невероятная!

Михаил
Боярский, народный артист РФ:

Предчувствие
войны было более ощутимо в момент
прямой трансляции из США, когда мы
видели взрывы и слушали все эти
новости. А сейчас, по прошествии
недели, я вижу вокруг себя людей,
которые ведут себя спокойно, как
это было всегда, и чувство
опасности внешне никак не
проявляет себя. Сейчас наступает
какой-то покой у людей. Я, в общем,
тоже как-то успокоился, мне кажется,
что это какие-то виртуальные
фантазии, которые существуют
только где-то в мире, потому что
вокруг все спокойно, и школьники
учатся, и погода, и грибники.
Собственно, мало что изменилось. Но
поскольку мы строим планы на
будущее, то мы предполагаем что-то,
а человеческие предположения
всегда бессмысленны, человек
предполагает — Бог располагает.
Будет так, как это угодно Богу.

Как это ни
парадоксально, после взрывов,
которые произошли два года тому
назад в Москве, я стал более
внимательно, более дружелюбно
относиться к тем людям, которых у
нас принято называть "лицами
кавказской национальности". Я
просто понимаю, как тяжело им
находиться в ситуации такого
давления — политического,
экономического, психологического, —
что они все подозреваемые. Мне,
наверное, везет, я не сталкивался с
проблемой терроризма в поезде,
самолете, зрительном зале, и мне
хочется их поддержать. Ведь не
национальные проблемы решают
человеческие взаимоотношения, а
сугубо личные. Так что, как ни
странно, реакция у меня обратная.
Может быть, "если Родина
прикажет" — значит, надо бить. Я
всегда был патриотом и по приказу
"закрою амбразуру" телом, но
тем не менее мое отношение к людям
осталось прежним, наоборот, мне их
жалко. Особенно печально смотреть
на этих восточных приезжих
мальчишек, которые ходят по улицам
и просят копейки на хлеб, эти жалкие
люди в халатах с детьми на руках —
это просто ужасно.

Михаил
Шемякин, художник, скульптор:

Я думаю, что
имидж непоколебимой и хорошо
защищенной Америки рухнул, прежде
всего, в сознании самих
американцев. Для меня, как для
человека живущего там, уже
невозможно снова пройти по нижней
или верхней части Манхэттена и
вновь встретить улыбающихся
американцев. Той Америки, что
чувствовала себя стоящей не на
двух, а на четырех ногах, я думаю,
уже не будет.

Я бывал в
Афганистане, бывал в боевых лагерях
Хитматияра и видел чудовищные
воронки в каменных массивах
величиной с пятиэтажный дом, а сами
маджахеды показывали мне щели, где
они прячутся во время
бомбардировок, как тараканы или как
клопы. Поэтому на практике
девятилетних советских
бомбардировок, которые не привели к
успеху, могу сказать, что
перспектива у американцев не
радужная. Вообще, с Афганистаном
воевать сложно.

Я не верю ни в
одно правительство и не верю в
демократические общества.
Правительство есть правительство.
Народ есть народ. Ответственность
за правительство народ несет очень
небольшое. Я видел американцев,
которые выходили протестовать
перед Белым домом, чтобы власть
прекратила варварские
бомбардировки Югославии. Ходили
люди, кучковались, почковались… Вы
думаете, правительству это было
интересно, что две или три сотни
американцев выражают свой протест?
Никого это не "колыхало".

Я думаю, что
американцы не только огорчены, но и
уязвлены. До глубины души. Многие
думают: как это могло быть? В центре
Нью- Йорка какие-то грязные арабы
сели в самолет, прилетели в центр
нашего любимого Нью-Йорка, грохнули
нашу гордость, символ нашей
экономики… Конечно, поддержка на
сегодняшний день у Буша довольно
большая — 90 процентов поддерживают
Буша, но 10 процентов могут быть
категорически не согласны с ним, но
их никто не услышит.

Вообще
американцы очень пассивны. Во
всяком случае, до этого теракта. Я
сам очень тяжело переживал
бомбежку американцами Югославии. А
недалеко от того места, где я живу,
есть бар. Я заходил иногда туда
выпить чашку кофе и сам видел, как
американцы, когда начинались по
телевидению политические новости,
сразу переключались или на регби,
или на бейсбол. Их не интересовала
ни бомбежка, ни война, ничего… Они
понимают, что голос они имеют не
больше, чем в других странах любой
другой человек. Понятия о
демократии у них очень туманные.

Талибы
страшны не тем, что могут нанести
ответные ядерные удары или сесть в
самолеты, которых у них, по-моему, не
имеется. Они страшны терактами,
которые уже, возможно,
подготовлены. Вы знаете, что
террористические акции готовились
и для Франции. В планы входило
взорвать символ Франции — Эйфелеву
башню. В Риме планировалось
обрушить самолет на Собор святого
Петра, как символ католицизма. До
этого они разрушили мощнейший
символ буддизма — знаменитую статую
Будды. Человечество вяло на это
реагировало, хотя это был
немыслимый акт вандализма. Это тот
символ, который принадлежит не им в
Афганистане, а всему человечеству.
Это высочайшее произведение
искусства, которое было этими
вандалами, необразованными хамами
разрушено до основания.

Мы не должны
забывать, что есть терроризм
политический, а есть религиозный.
Мы сталкиваемся сейчас именно с
религиозным. Я слышал заявления
ряда мусульманских духовных
лидеров в России и Америке, которые
говорят, что у них в религии ничего
общего с терроризмом нет. И здесь
нужно как раз внимательно почитать
Коран, где говорится о священной
войне, о неверных… Я видел детей 10-14
лет, которые с повязками, с именем
Аллаха подготавливаются к тому,
чтобы в возрасте 16 лет совершить
подвиг во имя Аллаха и погибнуть. То
есть воспитывают детей-смертников.
А рядом сидят почтенные мужи с
седыми или черными роскошными
бородищами, в чалмах. Они читают им
Коран и приучают этих мальчиков к
мысли, что, погибнув во имя Аллаха,
они сразу попадут в рай.

Андрей Битов,
писатель:

Я видел, к
чему катится человечество. Я думал,
что, возможно, спасение придет
через неокончательную
экологическую катастрофу, которая
все-таки заставит людей
объединиться. Ведь у нас для всех
одна вода, один воздух, и за это все
мы несем ответственность. То есть
есть такие вещи, которые должны
сплачивать людей. Еще в 1991 году я
придумал такой термин —
"эсхатологическая
цивилизация", которая вполне
сознает свой конец и, наконец,
оправдывает свое существование на
Земле, то есть не только пользуется
ею, но и выручает, продлевает хотя
бы жизнь своего сообщества. Это
общее дело, и я был уверен, что тогда
при условиях неокончательной
катастрофы заживем мы стабильнее. Я
предполагал, что что-то должно
произойти, но никогда не думал о
сроках и о том, что это окажется
человеческий фактор. В общем, надо
понимать, по-моему, что новые
интеллектуальные новости — это
системы одного порядка. Мы могли
ожидать и затопления Антарктиды, и
падения метеорита, и
распространения этих озоновых дыр.

Если можно
считать локальные очаги войн
прыщами, то терроризм — это нарыв,
это — одна система, и этого нельзя
избежать. Из этой катастрофы не
будет выхода… Понимание, что
выхватывать права на такие вещи,
как возмездие, справедливость и так
далее, выхватывать из высшей сферы,
а не друг у друга, — вот это зло
общемировое.

Я уповаю на
Господа, который бы не допустил
того, чтобы не было разборки
правоты. Я всю жизнь ненавидел
правоту. Как только я вижу правого
человека, я вижу зло. Когда-то давно
я увидел, как два мента вели под
руки пьяную проститутку на
подламывающихся каблуках. Они
понимали: то, что они делают, — это
правильно, но это выражение правоты
на лице было просто ужасно. Так что
две столкнувшиеся правоты могут
привести к катастрофе. Правых нет,
есть возможность найти себя. Вот
что я вижу.

Подготовила

Ольга Колева,
Вести.Ru