Виктор Боровский:

"В
доверии людей черпаю силы"

За долголетнюю и безупречную
трудовую деятельность
В.М.Боровский отмечен многими
званиями и знаками отличия. Он —
заслуженный, почетный энергетик
страны, отличник энергетической
отрасли, лауреат национальной
общественной премии имени Петра
Великого — "Лучший менеджер
России (2000 год), почетный гражданин
Иркутской области. К 70-летнему
юбилею ему присвоено "Почетный
работник ТЭК".

Сегодня
Виктору Митрофановичу Боровскому —
70! Возраст, по правде, не в радость.
Однако наш герой, закаленный
"огнем, водой и медными
трубами", по-прежнему занимает
активную жизненную позицию в
преобразовании энергетики и всей
социально-экономической сферы
области.

В последние
два года его имя связано с
противоборством основных
политических течений нашего
времени — новых собственников,
рвущихся к власти, и
последовательных
государственников. Виктора
Боровского можно причислить к
мыслящим, мудрым прагматикам,
который остается верен своим
убеждениям и взглядам. Об этом
свидетельствует весь его жизненный
путь.

Выбрал
Сибирь — и не ошибся

— У меня не
было сомнений, что после
десятилетки пойду в институт. Но в
какой, не знал. Для родителей было
главным поступить на работу и
приносить получку. Хоть мы и жили
под Москвой, в Ногинске, для них
высшее образование казалось чем-то
высоким, недоступным.

Учился
хорошо — тянул на золотую медаль, да
вышла осечка с русским языком.
Считал "четверку"
несправедливой и решил доказать
всем, что заслуживаю лучшей оценки.
Чуть раньше, весной, ребята
постарше, уже студенты, пригласили
на день открытых дверей в
Московский энергетический
институт. От впечатлений голова
кругом пошла. Так как мои симпатии
были на стороне физики и
математики, выбрал
теплоэнергетический факультет.
Шесть экзаменов выдержал на
"отлично", набрав максимум
баллов. Это был первый успех,
доказал себе, что могу.

С первых
лекций окунулся не только в науку,
но и в реальную энегетику. Страна,
едва наевшись хлеба после войны,
взялась за промышленность. В
программах, газетах гремели
стройки Цимлянской,
Сталинградской, Горьковской,
Иркутской ГЭС. И мы всей душой
рвались туда.

Уже тогда
правительство делало упор на
теплоэнергетику, чтобы быстро, с
малыми затратами получить
электроэнергию. Начали строить ТЭЦ
с комбинированным циклом —
одновременно давать новым заводам
и городам тепло и электричество.
Промышленность бурно развивалась
на Урале, в Сибири — туда и были
обращены наши взоры.

В те годы
страна не думала ни о каком рынке, а
функции рыночного регулятора
выполнял Госплан. Надо сказать, на
том уровне финансовые и
материальные потоки четко
выдерживались. Размещение самих
заводов и гидроэлектростанций
выбиралось по принципу наибольшей
эффективности.

Уже в
студенческие годы, на лекциях
известных ученых, у нас
формировалось убеждение, что
энергетика — это двигатель
прогресса, основа цивилизованной
жизни на земле. Мы с упоением
впитывали все, что давали нам
выдающиеся преподаватели МЭИ:
М.В.Вуколович, по его учебнику
"Термодинамика" учились
несколько поколений энергетиков;
Е.Х.Моргулова — позже ставшая
основательницей атомного
парогенераторостроения; академик
А.В.Кириллин; ректор Голубцова и
многие другие. Свой диплом я
защитил у профессора М.Е.Шейндлина,
который потом возглавил Институт
высоких температур, где изучались
методы получения электроэнергии из
плазмы. Теоретическая подготовка
будущих инженеров закладывалась
фундаментальная, на перспективу.

Ну и
естественно, остались навсегда
добрые воспоминания о тех, с кем
вместе учился. С Н.В.Дубровиным
занимались на разных факультетах,
часто встречались, и в Приангарье
приехали в один год — он в Братск, я
— в Иркутск. Николай Васильевич
трудился на сооружении ГЭС и очень
долго возглавлял Северные
электрические сети. Сейчас
заслуженный энергетик страны на
пенсии.

В 60-е годы у
нас училось много студентов из
дружественных стран, особенно из
Китая. В параллельных группах
занимались премьер Румынии Илеску,
будущий председатель Госсовета
Китая Ли Пэн Илиеску. Будучи
несколько лет назад в Пекине, на
переговорах о переброске
электроэнергии из Приангарья, я
спросил его, помнит ли он
кого-нибудь из советских студентов
МЭИ Ли Пэн задумался и помотал
головой. "А Николая Дубровина, с
ним жили в одной комнате
общежития?".— "О да,— оживился
он.— Где сейчас живет, работает?"
Я сказал: "В Братске, откуда и
возьмет начало международная ЛЭП.
Передает вам привет".— "Очень
хотел бы с ним свидеться. Передайте
ему мои искренние пожелания добра и
успехов".

Все эти годы
незабываемы, овеяны романтикой и
пролетели, будто сон. Настала пора
выбирать, где проявить обретенные
знания. Вместе с дипломами нам с
женой — выпускницей истфака МГУ —
вручили свидетельство о браке,
иначе можем расстаться и никогда не
встретиться. Она и настояла на том,
чтобы уехать подальше. Мне
предложили три точки: Донбасс, Урал
и желанный Иркутск. Когда сказал об
этом матери, та заголосила: "Куда
вы едете, край ссылки и каторги, кто
вас там ждет?"

Но время уже
было иное, и мы понимали, что страна
бурно развивается, поднимается из
руин, и везде нужны молодые
специалисты. Нас не пугали ни
таежная даль, ни сибирские морозы.
Главное — участвовать в великом
созидательном труде миллионов.

Если
прав, бьюсь до конца

— Весна 1955-го.
Хмурый, неухоженный, как мне
показалось, город. Ничем особенным
сразу не привлек, да у меня была
одна мысль — скорее устроиться на
работу. С тяжелым чемоданом
учебников стоял на берегу Ангары,
думая, куда унесет судьба. Всего
несколько месяцев назад стала
формироваться Иркутская
энергосистема. Разыскал управление
и прямиком к главному инженеру
Л.Е.Небрату.

— Ну коллега,
вид у вас не бравый, видать, умотала
дорога. Здесь не столица, но жить
можно. Что вам предложить, тепловых
станций всего две — ТЭЦ-2 в Иркутске
и недавно введенная в эксплуатацию
ТЭЦ-1 в Ангарске. Там такой комбинат
строится, а без электроэнергии,
тепла — никуда. Поезжай туда, не
пожалеешь.

Лев Ефимович
Небрат был человеком
исключительной доброты,
разносторонних знаний и
профессиональный энергетик. Все
выпускники вузов проходили через
него, и он еще долго следил за их
карьерой. По его совету я оказался
на ТЭЦ-1 в должности инженера КИПиА.

Станция была
молодой (это ныне ей стукнет
полвека), а оборудование не из
лучших. От нее требовали надежного
обеспечения электроэнергией не
только Ангарска, но и строящейся
Иркутской ГЭС. Рабочие, итээровцы
сутками не уходили из цехов,
ремонтировали узлы, аппаратуру,
чтобы не допустить отключения
мощностей.

Мне тоже
повезло, что начальником цеха был
Александр Штейнберг, с которым
дружим до сих пор. Кроме техники, он
исповедовал свою философию, суть
которой в том, что руководитель
должен быть открытым, внимательным
к людям. С каждым, с кем общаешься,
сам обогащаешься. Будь ты самым
высоким начальником, выслушай
человека, не отвергай сходу любую
фантазию и даже глупость. Не
показывай, что ты умнее других.

Я никогда не
замыкался в себе, в узком кругу
знакомых. На работе, дома всегда был
среди людей, жил их интересами. А
они понимали меня, сами убеждались,
чего я стою. Мой рост по служебной
лестнице ни у кого не вызывал
сомнений. Уже в 25 лет назначили
начальником цеха сложной ТЭЦ. По
тем временам это надо было
заслужить.

Узнав о
развороте строительства ТЭЦ-9,
попросил направить туда, чтобы с
нуля пройти все этапы возведения
уникального объекта. Роль зама
директора по капстроительству
открыла возможности для
осуществления своих идей,
самовыражения.

Когда первые
котлоагрегаты поставили под
нагрузку, снова вернулся в
"чистую энергетику", повторяя
круг от начальника цеха КИПиА, ПТО,
главного инженера и до директора
крупнейшей ТЭЦ на востоке страны.
На это ушло двадцать лет неустанной
работы и поисков оптимальных
решений.

За этот
период сформировалась в основном
мощная энергосистема,
способствующая росту
промышленного производства в
Ангарске и соседних городах. Мне
приятно отметить, что тогда
отношения руководителей
нефтехимкомбината, АУС-16,
Иркутскэнерго отличались
искренностью, стремлением не
подводить партнера. Здесь
сложилась особая школа взаимного
доверия, уважения. Ведь сюда
съехались проверенные кадры со
всего Союза — целеустремленные,
связанные общей задачей. Потому и
работали дружно, не за страх, а за
совесть. В этой школе я созрел как
руководитель высокого уровня.

Не могу
полностью согласиться с теми, кто
утверждает, будто все делалось по
указке сверху. Став директором
ТЭЦ-9, хорошо понимал, чувствовал:
чтобы не тормозить развитие АНХК,
надо строить вторую очередь
станции. Знал: руководство
комбината не хотело тратить
средства химиков, пытаясь
переложить их на Минэнерго, там, в
свою очередь, кивали на
потребителей энергоресурсов.

Взгляды
противоположные, как найти золотую
середину? Не дожидаясь никаких
команд, с выкладками обратился в
Госплан, который одобрил наши
доводы и понудил ведомства принять
приемлемое решение. В короткий срок
мощности ТЭЦ-9 выросли вдвое, и она
стала крупнейшей в регионе
(котельной нет равных до сих пор). С
некоторой гордостью могу сказать,
что это мое детище.

Новые
станции, коллективы одновременно
учили и воспитывали меня и многих
руководителей. Дальнейшие события,
когда Россия круто повернула к
рынку, с точки зрения развития
энергетики оказались непонятными,
непредсказуемыми. Мы считали, что
созданная за годы Советской власти,
и особенно после войны, она
эффективно выполняла свою роль по
наращиванию производительных сил и
всей экономики. Впервые в мире на
огромной территории была создана
единая энергосистема страны, с
единым управлением и
регулированием.

Когда в США
происходили крупные аварии, то
специалисты приезжали к нам
изучать опыт: почему же в России,
обладающей меньшими резервами
мощностей, подобного не происходит?
А все объяснялось очень просто: все
электростанции были закольцованы,
действовали центральная
диспетчерская служба и четкое
планирование ввода новых
энергетических объектов. После
этого американцы начали
формировать пулы (по типу наших
энергосистем) и таким образом вышли
из прорыва.

А мы, к
сожалению, сейчас не ценим это
достижение мирового значения —
только у нас реализована идея
объединенной энерго- системы. Мы
стали двигаться почему-то по пути
ее разрушения. Мне думается, что это
все же большая ошибка, надеюсь
исправим курс: что бы ни говорили,
технику не обманешь. Всякое
дробление единой системы — шаг
назад. Считаю это от лукавого, когда
пытаются реформировать энергетику
с помощью частных инвесторов.
Повторюсь, дробление
электроэнергетики не приведет ни к
какой конкуренции, наивно полагать,
что инвесторы вдруг появятся со
своими капиталами, восстановят
разрушенное да еще получат навар.
За счет чего и кого?

Сами
энергетики не нуждаются в
повышении тарифов, если не растут
инфляция, цены на уголь и
оборудование. В этом году
"Востсибуголь" второй раз
намерен увеличить цены (уже будут
вдвое выше прошлогодних). К чему это
приведет, догадаться нетрудно.
Вырастут энерготарифы, снизятся
объемы производства и выработка
электроэнергии и тепла, а
бумерангом все вернется к
угольщикам—потребности в топливе
уменьшатся.

ТЭК
Иркутской области был крепко
сколочен, работал эффективно, но с
его разобщением, с приходом новых
собственников нас ждут немалые
сложности.

Зачем
пошел в политику?

Об этом меня
часто спрашивают. Когда стукнуло
шестьдесят, а был 1991 год, я
чувствовал себя на вершине горы,
раздумывая, что делать дальше.
Спокойно спускаться вниз, уйти от
привычных дел? События развивались
настолько стремительно, что мы
оказались на переломе. Все, чем жил
ранее, чего достиг, было
подготовкой, возможно, к главным
испытаниям.

На здоровье
не жаловался, а тот жизненный опыт,
устоявшиеся взгляды оказались
востребованными. На заслуженный
отдых я не ушел, продолжая
трудиться. Обычно судьбоносные
решения я принимаю осознанно, помня
о том, что русским интеллигентам
свойственно самоедство: сначала на
что-то решиться, а потом истязать
себя сомнениями.

В таких
ситуациях руководствуюсь прежде
всего интересами страны,
предприятия и своего коллектива. И
если чувствую поддержку
специалистов, не отступаю до конца.
Приведу такой пример. 1985 год. Меня
только что назначили управляющим
Иркутскэнерго.

Летом
переполнились водохранилища. Дают
указание на холостые сбросы воды
через плотину. Но вода от Бога и не
всегда дается полной чашей. Нет,
надо пропустить ее через турбины
ГЭС, с пользой. А для этого
разгрузить другие электростанции,
в первую очередь наши ТЭЦ. От этого
теряют угольщики — горят планы
добычи, доходы. На месте, к кому ни
обращался, не получил поддержки, в
министерстве — тоже.

Либо пан,
либо пропал: напишу-ка я письмо в ЦК
КПСС. Так и поступил, а вскоре
приглашают на коллегию. Косо
смотрели чиновники, хотя в душе
соглашались со мной. Зам. министра
энергетики после заседания сказал,
что я прав, но зачем жаловался в ЦК.
Добро на пропуск воды через турбины
дали. Еще раз убедился в том, что
даже в тех условиях можно было
брать ответственность на себя,
доказать свою правоту.

Все резко
изменилось с началом реформ
экономики и приватизации
предприятий. Раньше руководители
были защищены министерствами,
обкомами, и многое решалось там, в
центре. Десять лет назад ничего
этого не осталось, а мы, директора,
оказались в чистом поле, среди "
врагов", жаждущих оторвать от
Иркутскэнерго мощные
гидроэлектростанции и ЛЭП.
Пришлось упорно бороться, чтобы
удержать энергетический комплекс
единым. В этом немалая заслуга
бывшего губернатора Ю.А.Ножикова,
который оказал сильную
политическую поддержку
энергетикам. Он хорошо понимал, что
в условиях рынка выдержать
конкуренцию наши предприятия
смогут лишь тогда, когда будут
низкие, стабильные тарифы на
энергоносители. Это был вопрос
жизни и смерти промышленности
области. В течение нескольких лет
этот курс был управляем, но с
появлением новых собственников
"Иркутскэнерго",
"Востсибугля", АНХК появляются
и реальные опасения.

За последние
два года ожесточилась борьба за
госпакет акций (40 процентов)
энергосистемы. Сохранить его без
твердой позиции правительства,
администрации области невозможно,
также как и регулировать передел
собственности между московскими
компаниями. В этой ситуации я не мог
дальше работать в
"Иркутскэнерго", которому
отдал 45 лет жизни, надеюсь не
бесследно.

До сих пор
считаю, что смогу принести пользу
населению Приангарья как депутат
Законодательного собрания области
и его председатель. Пока есть силы,
воля и опыт буду отстаивать
интересы энергетиков на всех
уровнях власти. Доверие людей к
этому обязывает.

Николай
ВОЛКОВ