Обыкновенный
убийца

Людмила
БЕГАГОИНА,
"Восточно-Сибирская правда"

Никогда еще не приходилось
писать просто об убийце. Член
вооруженной банды, лидер
организованной преступной
группировки, криминальный
авторитет — этого было сколько
угодно. О таких "героях",
занимающих в иерархии преступников
самые разные должности, охотно
рассказывают оперативники. В их
рассказах всегда есть место
воровским обычаям, общаку, войне
авторитетов за власть. От таких
разговоров веет даже некой
романтикой. Другое дело —
обыкновенный убийца. Отморозок,
который хладнокровно, с легкостью
лишает жизни людей, просто чем-то
ему не угодивших или не в добрый час
встретившихся на пути. О таких
урках и не рассказывают, и не пишут
— никакой воровской романтикой тут
не пахнет.

С. привлек
мое внимание только потому, что
прислал в газету письмо. От обычной
жалобы на "творящих беспредел"
оперативника и следователя,
добивающихся якобы от него
признательных показаний с помощью
насилия, письмо отличалось
буквально полетом фантазии.
Заключенные чаще всего жалуются,
что их избивают дубинками и пинают
ногами, "да так ловко, что на теле
не остается синяков", а этот
сочинил целый триллер: "М.
попросил меня перегнать его машину
из Иркутска в Братск, пообещав за
это заплатить. В машине со мной
находились 19-летний Ж. с супругой и
моя жена с грудным ребенком. Не
доезжая до Братска, нас остановили
на посту ГАИ и заявили, что наша
машина арестована… Мне надели на
голову мешок, а на руки наручники, Ж.
в наручниках затолкали в багажник —
и так везли нас в Иркутск. Ночью обе
машины остановились у леса.
Оперативники с автоматами открыли
багажник, где лежал Ж., и на его
глазах меня с мешком на голове
завели в лес и пристегнули
наручниками к дереву. Потом один
автоматчик выстрелил вверх, они
вышли из леса без меня и крикнули
тем, кто стоял возле Ж: "Давай,
веди теперь этого". Можно
представить, что пережил Ж. Он
умолял, просил о пощаде. Потом один
оперативник приставил ствол
автомата к голове Ж., а другой
оттолкнул ствол и сказал, что
багажник испачкается мозгами. Все
это происходило на глазах наших
жен, которым было сказано, что их
изнасилуют. Вот так у нас добывали
подписи под уже заполненными
протоколами. У следователя нет
буквально никаких улик и
вещественных доказательств по
моему делу, даже косвенных. Но все
мои жалобы остаются без внимания.
Поэтому пишу в газету. Я обращаюсь
ко всем, в ком осталось хоть что-то
человеческое. Помогите!"

Услышав
такой крик о помощи, я, естественно,
пошла в прокуратуру. Следствие было
завершено. Уголовное дело
насчитывало шесть томов.
Материалов оказалось вполне
достаточно, чтобы познакомиться с
обыкновенным убийцей, отморозком и
беспредельщиком, не признающим не
только обычных правил
человеческого общежития, но и
воровских законов.

Из своих 40
лет — 23 он прожил в местах лишения
свободы, имея в своем
"послужном" списке 8
судимостей и 2 побега из зоны. До 1997
года, когда освободился в последний
раз, на человеческую жизнь не
посягал: судили его за кражи,
разбои, грабежи, мужеложество.
Воровать начал еще в детстве.
Убегал из дома, где пьяный отец
зверски избивал мать, бродяжничал и
промышлял на жизнь мелкими кражами.
С пятого класса жил в интернате как
ребенок из малообеспеченной семьи,
пока не прописался на долгие годы
за колючей проволокой, где и
завершилось его воспитание. Кстати,
на письме, присланном в редакцию из
Иркутской следственной тюрьмы, он
так указал обратный адрес:
"академия Воровского, факультет
карманной тяги".

Судя по
характеристике, из колонии N3 в
Свердловской области, где С.
отбывал наказание в последний раз,
человек он "уравновешенный,
замкнутый, хитрый и лживый. Может
вовлекать в криминальную среду
слабовольных лиц, легко
поддающихся влиянию. На путь
исправления встает лишь
формально".

Сам С.
уверяет, что тонко чувствует людей.
Судебному психиатру заявил, будто
"улавливает энергетические
волны от собеседника". О том, что
большую часть жизни пришлось
прожить в заключении, не жалеет.
Говорит, что имел там возможность
много читать, особенно философской
и религиозной литературы, общаться
с интересными людьми и размышлять.
Получив образование в такой
"академии", "создал свою
концепцию видения мира" — это его
заявление. Врачи, обследовавшие его
в Московском институте имени
Сербского ( в Иркутской
психбольнице взять на
медэкспертизу матерого убийцу,
склонного к побегу, побоялись ),
заявление своего пациента о
собственной концепции видения
мира, в общем-то, подтвердили. Они
отметили, что С. "абсолютно
безразличен к судьбе человека".

Эта
"концепция" подтверждается
шестью томами уголовного дела, в
которых отражен лишь небольшой
кусочек его вольной жизни.
Освободившись 3 года назад, С.
поехал в Тверь к единственному
родному человеку — сестре, которая
была замужем за протодиаконом. Но,
видимо, Тверская епархия не смогла
(а может и не очень-то старалась)
наставить блудного сына на путь
истинный. Зато церковь выступила с
ходатайством о прописке — и
восстановленный в правах
рецидивист, с благословения своих
родственников, отправился в круиз
по стране: навещал знакомых по зоне,
рассредоточенных по всем городам и
весям. К декабрю 1999 года, когда С.,
наконец, "засветился", оставив
свои следы возле четырех трупов в
подмосковной деревеньке Арнеево,
он стал профессиональным убийцей:
валил человека наповал одним
выстрелом в голову. На вопрос
иркутских оперативников, сколько
народу он за свою жизнь замочил, С.,
усмехаясь, ответил: "Да кто же их
считал? Это одна мать-сыра земля
знает". Видавшие виды опера,
которые, судя по многочисленным
жалобам С. (он писал не только в
газету, но в Генеральную
прокуратуру и президенту страны),
запугивали его, надевая мешок на
голову и устраивая мнимый расстрел,
на самом деле боялись убийцы —
никто не хотел пристегиваться к
нему наручниками (так обычно
этапируют преступников), не
оставались с ним в машине вдвоем.
Здоровый, атлетического сложения,
он с циничной усмешкой заявлял:
"Мне все равно светит вышка.
Может пристрелите при попытке к
бегству? Тогда хоть одного — двух
ментов с собой на тот свет
захвачу".

Остается
только удивляться, как такой
зверюга смог втереться в полное
доверие к женщине, которая, судя по
материалам уголовного дела, была
удачливой и видавшей виды
столичной предпринимательницей:
строила и продавала гаражи. Д. была
на пять лет старше и каково иметь
дело с уголовником, знала не
понаслышке — ее бывший муж отбывал
наказание вместе с С., решившим
навестить сокамерника и не
заставшим его дома. Но, видимо, и
впрямь какие-то "энергетические
волны", пущенные незнакомым
гостем, ударили бабе в голову — она
наняла его личным телохранителем и
выдала боевой ПМ, купленный на
черном рынке, не пожалев патронов.
Пару — тройку месяцев С., уже
уставший от "гастролей",
исправно работал телохранителем —
пока охраняемое им тело не было
найдено уже остывшим в кладовке на
даче, принадлежащей
предпринимательнице, рядом с
телами ее водителя, дочери и зятя.
Все были убиты выстрелами в голову
из "служебного"
"Макарова".

Свою хозяйку
С. кончил в ссоре. Приехали как-то к
ней на дачу. Она крепко выпила —
компанию ей обычно составлял
водитель, потому что С. не увлекался
спиртным — и начала качать права,
пригрозила даже уволить.
Телохранителю выступление хозяйки
не понравилось — и он ее порешил
выстрелом в лоб. Маленько подумав,
продырявил заодно голову и пьяному
водителю, который крепко спал на
соседней койке и ссоры даже не
слышал. Так во сне и умер. Трупы С.
аккуратно уложил в кладовке, а
затем позвонил в Москву дочке и
зятю хозяйки, срочно вызвал их на
дачу: "Заберите мать, она тут
напилась до чертиков". Когда
молодые супруги приехали — каждый
получил свою пулю в голову из
пистолета, которым их мама
заботливо снабдила своего
охранника. Из тех, кто мог вывести
на след убийцы, оставался только
сын хозяйки, 10-летний Миша. С.
приехал к нему в Москву — но
устраивать пальбу в городской
квартире было опасно, и пацан
уцелел. С. дал ему 100 рублей и услал
за мороженым, а сам в это время
обчистил квартиру: забрал 1000
долларов и кое-какие ценные вещи.
Мальчику пришлось ночевать у
соседей — он отдал ключи дяде и
попасть домой не мог. А на следующий
день отправился на поиски матери и
сестры на дачу. И нашел их…

C этого
времени С. находился в федеральном
розыске. Кроме четырех трупов в
Москве, за ним числилось еще
убийство в Ульяновске, по которому
тоже возбуждено уголовное дело. Не
говоря о нераскрытых
преступлениях, совершенных тем же
почерком и в тех же местах, где
гастролировал С. И только через год,
после очередной "мокрухи" в
Братске, С. удалось, наконец, взять.
Он так и колесил по стране, по его
словам — "занимался
коммерцией". Очевидно,
преступная деятельность давала
доход. В помощниках недостатка не
было: вспомним, что он обладал даром
увлекать за собой слабовольных,
легко поддающихся влиянию.

С 19-летним Ж.
убийца сошелся в Улан-Удэ. Парень,
как рассказывает следователь,
буквально смотрел в рот своему
наставнику, считая его
непреклонным авторитетом. Я,
конечно, пыталась понять, чем мог
привлечь бывшего студента
сельхозакадемии, выросшего в
благополучной в общем-то семье
среднего достатка (мама работала
авиадиспетчером), не увлекающегося
ни алкоголем, ни наркотиками,
матерый убийца, который большую
часть жизни провел за колючей
проволокой. Судя по материалам
дела, С. и тут не ошибся,
"улавливая энергетические
волны" своего нового знакомца: в
жестокости и безразличии к жертвам
Ж. мало уступал старшему товарищу.
Когда С., например, сдавливал на шее
водителя удавку, юный Ж. удерживал
несчастного на месте — чтобы душить
было ловчее.

Из Иркутска
напарники собрались ехать в Братск,
где С. предстояло выколотить у
кого-то должок (видимо, это и была
его "коммерция"). Именно для
этой цели они и пытались завладеть
машиной — и, конечно, проделывали
сию операцию привычным для С.
способом: убивая. Однако, с первым
водителем, которого "сняли" на
железнодорожном вокзале, не
повезло: мастер спорта, штангист
сумел вырваться из петли, уже
накинутой на шею, и убежать. Одна
машина оказалась
"засвеченной" — остановили
другую. На сей раз к нападению
подготовились как следует:
распределили роли, нашли орудия
убийства. Попросили жертву
свернуть на тихую улочку Напольную
( аккурат рядом с тюрьмой, где
теперь оба сидят ), там не спеша
сделали черное дело. С., сидевший
сзади, накинул на шею обреченного
водителя крепкий шнурок, а Ж. на
переднем сиденье изо всех сил бил
несчастного по голове камнем,
припасенным заранее. Выкинув из
машины труп, они заехали в
гостиницу за женами и с ветерком
помчались в Братск — "заниматься
коммерцией".

По дороге их
задержали. Угнанная машина
оказалась зарегистрирована за ФСБ
— и операцию вместе с сыщиками из
Куйбышевского райотдела проводили
сотрудники этой службы. Сбежать С.
не удалось. Позже он закидал все
возможные инстанции жалобами, что
на него оказывают давление,
применяют насилие, вынуждая
подписать признательные показания,
— видимо, рассчитывал на какое-то
послабление в режиме. Но не
дождался: даже на допросах у
следователя с убийцы не снимали
наручники. А когда обвиняемого
знакомили с уголовным делом перед
тем, как передать в суд, следователь
и несколько оперативников неделю
"пасли" его, не отлучаясь из
кабинета даже на обед и не спуская
глаз с хитрого и готового на все
преступника — но все-таки не
укараулили. Даже под бдительным
присмотром, будучи в наручниках, он
умудрился склеить несколько листов
уголовного дела кровью, сделав их
нечитаемыми, а один ( как раз с
первоначальными признательными
показаниями, за которые он так
переживал ) — даже съел. Чем,
естественно, доставил неприятности
следователю. Так что еще вопрос —
кого из них считать пострадавшим.

Как бы там ни
было, дело передано, наконец, в
областной суд. На скамье подсудимых
двое. Обыкновенный убийца, умеющий
"улавливать энергетические
волны от собеседников", легко
входить в доверие к пожилым
женщинам и увлекать молодых в
криминальную среду. С ним все
более-менее ясно: матерый зверь,
характер которого сформировался в
зоне, где ему было у кого учиться
хитрости и жестокости. А рядом с
ним… простой вроде бы пацан, что
называется — парень с нашего двора.
Почему он забросил учебники,
беспечную студенческую жизнь, а
нормальное будущее с работой по
такой мирной специальности и
семьей, которую надо кормить на
зарплату, с легкостью променял на
возможность быть в одной компании с
крупным рецидивистом, помогая ему
грабить и убивать?

Как отмечают
опера, в последнее время в их
практике все чаще встречается как
раз этот новый тип преступника,
воспитанного вроде бы в нормальной
семье и обычной школе и выбравшего
своим девизом безобидный (на первый
взгляд) слаган: "Бери от жизни
все!" Похоже, не раз еще мы
встретим на скамье подсудимых
молодых убийц, которые обошлись без
"академии Воровского и
факультета карманной тяги",
предпочитая брать уроки жизни у
"тех, кто вправду крут" не на
нарах в тюремной камере, а
развалившись на мягком диване
напротив экрана телевизора в
удобной городской квартире…