Наталия Раевская:

"Стране
нужны "длинные" деньги"

Кредитовать
в необходимых размерах российскую
промышленность могут только
крупные банки с государственным
участием. При том условии, что их
западным конкурентам доступ на наш
финансовый рынок будет затруднен.
Такое мнение за "круглым
столом" в редакции "Профиля"
высказала председатель Автобанка
Наталия РАЕВСКАЯ, которая недавно
отметила 10-летие пребывания на этом
посту. "Профиль": Наталия
Алексеевна, сейчас много говорят о
необходимости реформирования
банковской системы. Насколько и в
каких формах это необходимо?

Наталия
Раевская: Я хотела бы ответить на
этот вопрос не только как
финансист, но и как человек,
пользующийся услугами банковской
системы. У меня есть масса
родственников, знакомых, которые
относятся к банкам только как
потребители. Поэтому когда мы
говорим, что надо реформировать
банковскую систему, то сразу
возникает вопрос: для чего и для
кого? Для страны это необходимо,
чтобы наконец-то появились
"длинные" деньги, которые
можно было бы инвестировать в
экономику. С другой стороны,
обыкновенному потребителю нужна
надежная банковская система, куда
частный клиент может вложить свои
средства и без проблем получить их
обратно с процентами в
установленный срок. Это две самые
главные проблемы, которые должна
решить реструктуризация
банковского сектора. Кроме того, я
бы выделила еще одно важное
направление — предоставление всех
видов банковских услуг на
территории всей страны. Ведь на
сегодня банки обслуживают в
основном Москву, Санкт-Петербург и
крупные города. А нужно, чтобы
банковский сервис был доступен
везде.

"П.":
Бытует мнение, что банковской
системы как полноценного сектора
экономики в России вообще не
существует.

Н.Р.
: Я так не считаю. Банковская
система в России есть, более того,
по моему мнению, она представлена
вполне приличными крупными
институтами. Кстати, реформа
затронет в первую очередь банки с
большим капиталом, которые могут
инвестировать значительные
средства в промышленность. Я
приветствую тенденцию, которая
складывается сейчас в стране, — на
укрупнение больших банков с
государственным участием. Они
могли бы решать государственные
задачи. Хотя я, как руководитель
коммерческого банка, конечно,
выступаю и за развитие частных
структур. Мелкие институты тоже
должны существовать, занимать свою
нишу, решать посильные задачи.

"П.":
Вы сказали про банки, способные
решать задачи государственного
уровня. Сколько их должно быть? Что
это за банки?

Н.Р.:
На сегодня это прежде всего
Сбербанк, ВТБ, недавно созданный
Россельхозбанк.

"П.":
Тут сразу возникает вопрос, активно
обсуждаемый в последнее время: о
необходимости разделения
Сбербанка. Или как минимум лишения
его фактической монополии на
работу с частными вкладчиками. Ваше
мнение?

Н.Р.:
Для российской банковской системы
большим достижением является
сохранение Сбербанка как единой
структуры. На сегодня это
единственный банк, который может
обеспечить свое присутствие во
всех регионах. Нам нужен Сбербанк
именно в таком виде. У него более 40
тысяч отделений по всей стране.
Построить такую систему очень
сложно. Если же разваливать ее, то
получится куча маленьких
неуправляемых региональных
Сбербанков. Мы работаем со
Сбербанком еще с советских времен.
И могу определенно сказать, что он
очень изменился в лучшую сторону с
тех пор. Другое дело, мне не всегда
понятна его коммерческая
деятельность. В том числе кредитная
политика.

"П.":
Необходимость кредитования
промышленности, о которой вы
сказали, — это ведь иными словами
сформулированная проблема
"длинных" денег. Почему банки,
за исключением того же "Сбера",
не дают больших кредитов на
длительные сроки?

Н.Р.:
Во-первых, сроки возврата длинных
кредитов — три-пять лет. Это
довольно много, принимая во
внимание, что сами банки являются
заемщиками, привлекая деньги у
населения. А люди открывают вклады
на три или шесть месяцев. Впрочем, в
последнее время наметилась
тенденция вложения средств на
более длительные сроки —
год-полтора. Во-вторых,
действительно, надежных заемщиков,
способных вернуть деньги в срок, в
промышленности пока довольно мало.

"П.":
В последнее время — и мы уже писали
об этом в прошлом номере
"Профиля" — наметилась
тенденция перехода крупных
российских структур на
обслуживание в западные банки, в
частности, "Сибнефть" перевела
часть своих счетов в
Райффайзенбанк, "Мосэнерго" —
в Ситибанк. Как вы оцениваете этот
процесс?

Н.Р.:
Это серьезная проблема. Мы должны
сохранить национальную банковскую
систему. Но до тех пор, пока у нас не
возникнет достаточно надежных
банков, клиенты будут уходить к
иностранцам. Если честно, меня
очень настораживает такая
тенденция. Например, у меня много
знакомых, которые, выбирая
финансовый институт, отдают
предпочтение именно западным
банкам. Не хотелось бы, чтобы мы
пошли по пути страны, у которой
основной капитал в банковской
системе будет принадлежать
иностранцам.

"П.":
А это реально — российским банкам
конкурировать с иностранцами?

Н.Р.:
Да, но при условия принятия
соответствующих ограничений для
деятельности западных финансистов.
К примеру, в нашем законодательстве
по страховому бизнесу записано, что
компании с иностранным участием не
могут заниматься перестрахованием
за границей. Весь страховой капитал
должен оставаться в России. В
банковской сфере такого нет. На
самом деле были попытки ввести
ограничения на участие западного
капитала в банковской системе
страны, однако со временем они
сошли на нет. В результате сейчас
таких ограничений не существует.

"П.":
А что нужно сделать для того, чтобы
привлечь бизнесменов в реальный
сектор? Ведь тогда и банки туда
пойдут охотнее.

Н.Р.:
Я считаю, это задача государства —
создать благоприятный
инвестиционный климат в экономике.
В первую очередь это относится к
проблеме возврата кредита. Ведь
сейчас предприятие получает от
банка деньги и переводит их на
другую компанию, третью и так далее.
Обратно получить ссуду мы уже не
можем, потому как первоначальный
наш заемщик себя искусственно
банкротит. Пока у нас нет закона, по
которому можно привлечь за это к
ответственности руководство
компании, кредитование реального
сектора будет проблематичным.

"П.":
Прошло уже почти три года с августа
1998 года. Финансовый кризис пошел на
пользу нашей экономике?

Н.Р.:
Однозначного ответа дать не могу.
Эффект от кризиса действительно
положительный. Другой вопрос, стоит
ли достигать цели любыми
средствами. Я так не считаю.

"П.":
История не терпит сослагательного
наклонения. И все же — что, по вашему
мнению, нужно было делать, к
примеру, в апреле 1998 года, чтобы
избежать августовских событий?

Н.Р.:
На самом деле очень много людей, так
или иначе связанных с банковской
системой, с властью, прекрасно
понимали, к чему приведет игра на
ГКО, рост денежной массы. И задача
государства была предотвратить
этот кризис, проще говоря, не
доводить ситуацию до такого
состояния. И потом, курс доллара
тогда составлял 6 рублей, всем было
ясно, что нужно ослаблять рубль.
Тогда бы у нас не было обвала
национальной валюты за несколько
месяцев с 6 до 24 рублей.

"П.":
Бытует мнение, что кризис 1998 года
был продуманным ударом по
"олигархам"…

Н.Р.:
Я не совсем точно понимаю, что
подразумевается под словом
"олигарх". Есть понятия
"собственник", "крупный
собственник". Если говорить, что
кризис был ударом по таким
собственникам, то да, это
действительно так. Были и те, кто
решал свои проблемы за счет
государства, но они-то как раз от
дефолта не пострадали, так как
успели все сделать еще до августа.
Что же касается тех крупных банков,
которые лопнули, — не хочу называть
их поименно, — то они-то в любом
случае развалились бы. Вне
зависимости от кризиса. Просто это
могло бы случиться немного позднее.

"П.":
А как вашему банку удалось выйти из
кризиса?

Н.Р.:
Дело в том, что изначально мы
формировали наш капитал
исключительно "живыми"
деньгами. Мы не вкладывали свои
средства в покупку заводов,
предприятий, работали в чисто
кредитной сфере, чем, собственно, и
должен заниматься банк. Когда
многие банки активно играли на ГКО,
мы старались особо не рисковать. И
потом с февраля по июль 1999 года мы
взяли у ЦБ стабилизационный кредит.
Причем основную часть кредита мы
получили к июлю, когда уже сами
поняли, что сможем выжить и
собственными силами. Но, конечно,
деньги ЦБ помогли нам
выкарабкаться быстрее.

"П.":
И тем не менее, когда в минувшем
феврале Автобанк должен был
вернуть ЦБ этот кредит, вы решили
его пролонгировать. Почему?

Н.Р.:
Теоретически мы могли бы вернуть
деньги ЦБ в этом году. Однако в
таком случае мы не смогли бы
развивать многие наши программы.
Это прекрасно понимают и в ЦБ,
поэтому и пошли нам навстречу.

"П.":
Вы упомянули некие программы.
Нельзя ли о них поподробнее?

Н.Р.:
Прежде всего это карточные
программы, высокие технологии, в
основном в регионах. У нас 28
региональных филиалов, у которых
еще около 30 отделений.

"П.":
При открытии отделений или
филиалов на местах вы не испытывали
препятствий со стороны местных
властей?

Н.Р.:
Сейчас проще договариваться с
местными властями. Это раньше у
многих чиновников была иллюзия, что
маленькие местные банки в
состоянии решить проблемы всего
региона. Однако обслуживание
региона — это не только открытие
магазина или ресторана, это
предоставление качественных
банковских услуг крупным
предприятиям. А для этого у мелких
банков просто нет средств.

"П.":
Сейчас в регионах идет конкуренция
между филиалами московских банков
или же вы соревнуетесь с местными?

Н.Р.:
В основном, с московскими. Что
касается местных, то, по моему
определению, местный — это банк, чей
бизнес не выходит за пределы
города. А с крупными региональными
структурами мы, конечно, тоже
конкурируем.

"П.":
Многие крупные московские банки
идут в регионы путем покупок мелких
местных финансовых институтов. Вы
планируете расширять свою
филиальную сеть таким образом?

Н.Р.:
После кризиса 1998 года мы
планировали купить сразу два
региональных банка. Но сам процесс
покупки — это такая канитель… Нам
легче с нуля создать филиал в том
регионе, где мы хотим развивать
бизнес.

"П.":
Изначально Автобанк создавался как
банк автомобильной промышленности.
Какие у вас сейчас отношения с
предприятиями автопрома?

Н.Р.:
В 1989 году мы действительно
создавались как банк развития
автомобильной промышленности.
Тогда считалось, что отраслевые
банки будут заниматься проблемами
отрасли. На тот момент у нас был
огромный уставный капитал — 250 млн.
рублей при курсе 60 копеек за доллар.
И если в самом начале мы работали со
всеми автомобильными
предприятиями, то потом выбрали
несколько, с кем продолжали
сотрудничать. Довольно быстро мы
поняли, что один банк не может
заниматься обслуживанием целой
отрасли. И потом многочисленные
банковские кризисы показали, что в
качестве заемщика средств
автомобильная промышленность
банку не подходит. Точнее, не
подходила тогда. На сегодня крупные
автомобильные клиенты в нашем
банке представлены только
Горьковским автомобильным заводом
(ГАЗ). Нам принадлежит 13% акций
предприятия. Сейчас эти бумаги
находятся в залоге у ЦБ под
стабилизационный кредит, о котором
я уже говорила.

"П.":
А какие заемщики вам подходят?

Н.Р.:
Торговые предприятия, пищевая
промышленность,
высокотехнологичные компании.
Иными словами, нам интересны те
сферы экономики, где проекты быстро
окупаются — в течение полугода или
года.

"П.":
Металлургические предприятия
входят в список желанных клиентов?
Какие у вас отношения с компанией
"Стилтекс" — трейдером
"Северстали"?

Н.Р.:
В свое время мы кредитовали
"Северсталь", а потом и
"Стилтекс" — трейдера
"Северстали". Потом
"Стилтекс" стал трейдером
металлургической компании
"Носта". И мы уже кредитовали
"Стилтекс" как трейдера
"Носты". Причем у
"Стилтекса" до сих пор есть
наши кредиты.

"П.":
А ипотечным кредитованием Автобанк
занимается?

Н.Р.:
Пока нет. Хотя само по себе
направление, может быть, и
интересное.

"П.":
У вас были случаи невозврата
кредитов?

Н.Р.:
Были, конечно. Особенно после
кризиса. Часть этих займов мы
реструктурировали, часть — списали
на невозвратные. Согласно
банковскому отчету за 2000 год, у нас
1, 6% просроченных кредитов от всего
портфеля.

"П.":
В последнее время на рынке
прослеживается тенденция к очень
тесному сотрудничеству банков и
страховых компаний. Вы вот тоже
являетесь председателем совета
директоров крупнейшей российской
страховой компании
"Ингосстрах". Расскажите,
пожалуйста, о вашем сотрудничестве
со страховщиками.

Н.Р.:
Наши отношения с
"Ингосстрахом" начались еще в
советские времена. Банк вообще
страхует все свои операции. В самом
начале нашей деятельности у нас был
негативный опыт работы с
подразделениями КамАЗа. Мы выдали
им кредиты, предприятие
обанкротилось. Поэтому сейчас мы
обязываем наших заемщиков
застраховаться, чтобы в любом
случае деньги вернули. Поэтому
страховая компания-партнер нам
просто необходима. Это что касается
нашего сотрудничества с
"Ингосстрахом". Вообще же
сейчас страховой бизнес становится
настоящим. Население начинает
страховать свое имущество. И
банкиры понимают, что этот бизнес —
один из источников привлечения
"длинных" денег. Поэтому банки
и приобретают страховые компании.

"П.":
А вы планируете объединиться?

Н.Р.:
Нет, это не нужно, да и по
законодательству это практически
невозможно. И потом у нас есть
участие в капитале друг друга.
Сейчас мы проводим дополнительную
эмиссию, по которой пакет акций
"Ингосстраха" может возрасти
до 30% (сейчас — 24%). И Автобанку
принадлежит такой же пакет акций в
"Ингосстрахе".

"П.":
Какие у вас еще акционеры?

Н.Р.:
Я бы назвала ЕБРР. Они зачастую
выступают в качестве наших
консультантов по тем или иным
вопросам стратегии развития.
Сейчас у них чуть более 4% акций
банка. Мы надеемся, что со временем
их участие в нашем капитале
возрастет.

"П.":
Совсем недавно французский банк
Credit Agricole Indosuez арестовал активы НРБ
на $200 млн. за границей в счет
неуплаченных форвардных
контрактов. У Автобанка тоже есть
неурегулированная задолженность
перед французами?

Н.Р.:
Да, есть. Но мы, в отличие от НРБ,
решили договариваться с Credit Agricole
Indosuez. Французы прекрасно понимали,
что наши проблемы связаны с
кризисом, а не с плохой работой
банка. Сейчас у нас идут переговоры,
результатом которых вполне может
стать участие Credit Agricole Indosuez в
капитале Автобанка. Какой именно
пакет акций мы можем предложить
коллегам, пока говорить рано.

"П.":
Председателем наблюдательного
совета Автобанка недавно был
избран Юрий Трушин, глава
Россельхозбанка. Значит ли это, что
между двумя банками будет
развиваться тесное сотрудничество?

Н.Р.:
На сегодня мы можем предложить
Россельхозбанку, пожалуй, только
зарплатные схемы по карточным
программам. А так мы не планируем
активно заниматься сельским
хозяйством.

"П.":
Успех банка, в том числе его
надежность — это чаще всего
правильно выбранные отношения
владельца и менеджмента. На ваш
взгляд, какими эти отношения должны
быть?

Н.Р.:
Я думаю, что от собственников
менеджмент должен получить
определенные полномочия, причем
довольно широкие. В том числе и
пакет акций в управление, например,
блокирующий. Ведь менеджеры
отвечают за развитие бизнеса, часто
принимают более правильные
решения, чем собственники, которым
важнее получение быстрой прибыли.
Про себя могу сказать: у нас нет
противоречий с акционерами в
выработке стратегии развития
бизнеса.