Александр
Лившиц: "БрАЗ — жемчужина в короне
"РусАла"

На днях Братский алюминиевый
завод посетил заместитель
генерального директора компании
"Русский Алюминий" Александр
Лившиц. Это известный российский
экономист, в прошлом занимавший
посты министра финансов и
экономического советника
президента России. До последнего
времени Александр Яковлевич
работал в банке "Российский
кредит" и добился для банка
заключения, казалось, невозможного
мирового соглашения с иностранными
кредиторами. В "Русском
Алюминии" Лившиц работает
полтора месяца. Он курирует
международную деятельность
компании. В Братск Александр
Яковлевич приехал с
ознакомительным визитом. На БрАЗе
Александр Лившиц побывал в
литейном отделении и электролизных
корпусах, кремниевом цехе и цехе
механизации, в учебном
компьютерном классе, а также
ответил на вопросы нашего
корреспондента.

— Каковы
ваши впечатления от посещения
Братского алюминиевого завода?

— Я не просто
первый раз на БрАЗе. Я вообще первый
раз на алюминиевом заводе. И,
побывав здесь, я понял, что ездить
на остальные заводы никакого
смысла нет, потому что БрАЗ — это
лидер не только в России, но и в
мире. Завод возглавляет выдающийся
директор, сравнимый по
темпераменту с Братской ГЭС. У него
— энергия урагана.

На меня
произвела очень большое
впечатление заработная плата
заводчан. Даже в компании такую
зарплату, как на БрАЗе, может
получать не каждый. Когда я был
государственным служащим, в любом
месте, куда бы я ни приезжал, меня
постоянно водили на заводы, меня
"спускали" в шахты, и я видел,
какой тяжелый труд у шахтеров.
Видел города, где ничего, кроме
оружия, не выпускают. Словом,
наблюдал разные производственные
картины. Люди, которых я видел в
цехах БрАЗа, честно зарабатывают
свою зарплату, потому что их труд
очень тяжелый. Я стоял рядом с
ванной всего пять минут. Могу
сказать, что не испытал большого
удовольствия. А люди здесь целую
смену работают.

— Почему
вы выбрали работу именно в
"Русском Алюминии"? Каковы
ваши полномочия и круг задач в
компании?

— Честно
говоря, у меня были самые лестные
предложения из-за границы. Особенно
от американцев и канадцев. После
размышлений я отверг все
предложения. Хотя там была очень
приличная зарплата и очень
интересная работа. Там мне не
пришлось бы вникать в суть
российских проблем. Я работал бы в
американской компании,
ориентированной на Европу,
например, или на Россию. Половину
времени жил бы в Нью-Йорке, половину
— в Москве. Но я был министром
финансов России. На самом деле
слово "был" для министра
финансов не подходит. Минфин — это
навеки. Если уж попал в эту когорту,
навсегда остаешься министром.
Министр финансов граф Витте,
например, очень много сделал для
финансовой системы России еще при
царе. Я не представляю графа Витте,
который бы работал на какую-нибудь
немецкую компанию.

И тут пришло
предложение от компании "Русский
Алюминий", от Олега
Владимировича Дерипаски. То, как он
мне все излагал, привело меня к
выводу, что надо этим заняться. Я
отвечаю за международную
деятельность компании. Это
огромный участок работы. Я не
заменяю никого из тех, кто уже там
работает. Кто продавал алюминий,
тот и продает. Кто доставал кредиты
за границей, тот и достает. Кто
покупал собственность за рубежом,
тот продолжает покупать.

Подытоживая,
скажу, что я согласился на
предложение Олега Дерипаски,
потому что "Русский Алюминий"
— это транснациональная компания. А
БрАЗ — жемчужина в короне.

—
Принято считать, что
транснациональная компания — это
такая западная компания, у которой
есть интересы не только в
собственной стране, но и по всему
миру.

— Да, мы
привыкли к тому, что
транснациональные компании бывают
только за границей и уж никак не в
России. И на Западе тоже так думали
и не ждали нас раньше, чем лет через
двадцать. А мы вот уже пришли. У
"Русского Алюминия" активы, то
есть наши предприятия, находятся в
России, на Украине, в Румынии, в
Гвинее. В ряде стран мира мы ведем
активные экспортные операции.
"РусАл" — это настоящая
транснациональная компания. Моя
задача — поставить ее работу в
международном плане. В компании
создан международный департамент.
По моим данным, первый в России. Это
не просто департамент, который
занимается кредитами, экспортом
или импортом. Мы занимаемся
политическим обеспечением работы
"Русского Алюминия". Это
работа с западными
правительствами, министрами,
руководителями крупных банков или
компаний. Это своего рода небольшое
министерство иностранных дел.
Почти все работники нашего
департамента — бывшие мидовцы.

Приведу
пример на военную тему: танковый
батальон форсировал водную
преграду. А тылы отстали, кухня,
медсанбаты, все хозяйство отстало.
Одни танки впереди. Это очень
похоже на ситуацию с "Русским
Алюминием". Надо подтянуть само
корпоративное управление. Компания
должна стать более открытой, иначе
нам не будут верить и давать
кредиты. Но это проблема не
"Русского Алюминия", а
проблема всей России. Государство
должно подтянуться. Оно должно
обеспечивать нужды таких компаний,
как "Русский Алюминий", в тех
вопросах, которые мы без него
решить не можем. Таких компаний, как
наша, в России совсем немного:
Газпром, Лукойл… По международному
аспекту, наверное, больше лидеров я
и не назову. Многие другие — крупные
компании, но они работают внутри
России.

—
"Русский Алюминий"
ориентирован только на внешний
рынок?

— Часто можно
слышать: разве в России некуда
вкладывать деньги? Но компания
существует, чтобы зарабатывать
деньги для всех. В то числе и для
тех, кто работает на БрАЗе. Для того,
чтобы заработать больше, нужно
эффективно управлять компанией. Мы
идем в другие страны не для того,
чтобы там забить колышек и
водрузить флаг, мол, мы уже тут. Нас
толкает туда логика бизнеса. Мы
пришли в Гвинею, потому что больше
нигде нет таких бокситов, как там. И
недавно мы получили в концессию
крупнейшее месторождение бокситов
в мире. И нам еще надо постараться,
чтобы его освоить. Потом эти
бокситы пойдут в Николаев, на
Украину. Все эти операции — вне
России. Но все это наше. На Украине
будут делать глинозем. Этот
глинозем повезут и на БрАЗ. Вот
почему мы становимся международной
компанией. У нас нет иного выхода.
Если мы хотим развиваться дальше,
если мы хотим конкурировать с
гигантами, такими, как "Aluminium Company
of America". "Русскому Алюминию" —
около года. Заводы старые, но
компания молодая. "Alcoa",
по-моему, существует уже около ста
лет. Вот с кем нам приходится иметь
дело. Как с ними конкурировать?
Только действуя так же, как они:
расширяя свою деятельность по
наиболее выгодным направлениям. У
нас очень большие планы по
Бразилии, по Китаю. И их реализация
не за горами.

— Вы
сказали, что государство должно
подтянуться. В чем именно?

— Есть такая
организация экономического
сотрудничества и развития. Россия в
нее не входит. Входят крупнейшие и
наиболее развитые страны мира. Они
составляют рейтинги стран.
Распределяют их по местам. На
первом месте те, кому полностью
доверяют. На втором — кому поменьше
и т. д. Всего семь групп. После
дефолта 1998 года Россия оказалась на
последнем месте. С тех пор прошло
три года. Весь мир признал, что
ситуация в России значительно
улучшилась. Из седьмой мы
переместились в шестую группу. Но
все равно нам еще не доверяют. И
"РусАл" не в силах
самостоятельно решить эту
проблему. Мы идем к своему
государству. Говорим: все же
страдают. Нефтяники, металлурги не
могут получить кредиты вследствие
низкого рейтинга страны. Значит,
нужно что-то менять. Мы работаем, но
мы должны чувствовать, что у нас за
спиной махина под названием Россия,
которая защитит, когда меня
несправедливо вытесняют с рынка.
Надо пересмотреть весь комплекс
законов по вывозу капитала. За
границей надо строить, добывать там
глинозем. Я хочу, чтобы и наши
граждане поняли разницу между
воровством денег, утечкой их за
рубеж и инвестициями крупных
российских компаний за границей
для собственного бизнеса. Это в
конечном итоге — зарплата рабочих
на наших заводах в России и налоги в
бюджеты России и регионов. Это
повод для национально гордости. В
мире гордятся, когда вырастили
компанию, способную работать по
всему миру. Ей всячески помогают.
Нужно, например, агентство по
страхованию российских инвестиций
за рубежом. Эти агентства есть во
всех странах мира.

— Что
такая компания, как "Русский
Алюминий", может сделать для
России?

— Мы даем
рабочие места примерно 80 тысячам
людей. Мы им довольно прилично
платим. Мы платим налоги. Мы
осуществляем целую серию
социальных программ. Все деньги,
которые зарабатывает "Русский
Алюминий", он инвестирует только
в рамках компании. Что еще должна
сделать компания?

— А
почему государству выгоднее
помогать большой компании, нежели
разрозненным, отдельным заводам?

— Попав в
компанию, никакое из предприятий
ничего не теряет. Скорее наоборот.
Поодиночке очень сложно. Можно,
конечно, выйти на рынок, продать
алюминий вне компании. Друг с
другом подраться от души, как
делают в других отраслях. Все эти
действия, которые имели место в
начале 90-х годов и нанесли
колоссальный ущерб России,
прекращены с появлением таких
компаний, как "Русский
Алюминий". Даже "РусАлу",
второй в мире алюминиевой компании
по объему производства, еще нужно
встать на ноги, чтобы на равных
конкурировать с западными
компаниями, а каждый завод в
отдельности практически обречен.
Либо вытолкнут с рынка, либо его
купят иностранцы.

— Какое
из направлений можно назвать
приоритетным в международной
деятельности компании?

— Мы делаем
все: и расширяем переработку, и
обеспечиваем себя источниками
сырья. Все наши заводы обеспечены
глиноземом, но глинозем в немалой
степени — импортный. Покупать
дороже, чем брать свое. Поэтому мы
идем в Гвинею, и пойдем еще дальше в
поисках глинозема.

Вскоре мы
начинаем переход к проектному
финансированию. То есть к весьма
существенной реконструкции
предприятий, входящих в "Русский
Алюминий". Я не беру во внимание
инвестиции, которые сейчас делает
БрАЗ и любые другие заводы, они
сравнительно небольшие.
Единственный пока большой проект
касается Саянского алюминиевого
завода. Предполагаю, что в
следующем году могут появиться
серьезные иностранные кредиты на
расширение СаАЗа. Мы ведем сейчас
интенсивные переговоры за рубежом.
Пока переговоры идут так, как мы
планировали. Нам понадобятся
гарантии западных правительств.

— Как вы
можете оценить ситуацию с
кредитами, которые достаточно
часто берет "Русский Алюминий"
в различных банках? Неужели
"РусАлу" не хватает своих
денег?

— Я бы не
сказал, что кредиты мы берем
слишком часто. В июле мы
действительно подписали кредитное
соглашение с ведущими английским и
французским банками на 125 миллионов
долларов по приемлемой процентной
ставке. Но это простейшая форма
финансирования — торговое
финансирование. Его еще называют
экспортным финансированием.
Представьте себе руководство
западных банков. Перед ними
компания, которая продает за
границу большую часть
произведенной продукции.
Покупатели нашего продукта
переводят деньги на счета в Европе,
в Америке. Потом деньги переходят
на наши счета. Совершенно ясно, что
для банков риск практически
минимален. Мы и дальше будем это
развивать. Но нам нужен другой этап.
Нам нужно другое качество этих
денег. Нам надо деньги не на год, а
на 5 лет. Радоваться тому, что нам
кто-то что-то одолжил, — это уже
прошлое.

В плане
западных кредитов дела идут
нормально. Банки действительно
относятся к нам с доверием. Мы
вступаем с ними в контакты. И по
мере надобности мы будем брать у
них взаймы, как это делают все
компании мира. В этом ничего
особенного нет. Когда компания
такого уровня, как "Русский
Алюминий", одалживает деньги —
это, как правило, положительный
признак, а не признак того, что
денег нет. Это же не просто человек,
который пошел занимать, потому, что
у него деньги кончились. Тут другая
логика. Есть средства, но надо еще,
потому что мы постоянно
развиваемся.

— За
рубежом то и дело возникают
различные скандалы вокруг
российских бизнес-структур. В этом
году скандалы касались и
"Русского Алюминия". Последняя
история с трехмиллиардным иском в
США — кульминация. Вы были
высокопоставленным
государственным деятелем,
отвечавшим за финансы всей страны.
Как вы считаете, подобные скандалы
касаются репутации России, или это
частные проблемы частных компаний?

— Это явление
еще когда-нибудь будет детально
описано. Напишут десяток
кандидатских, докторских. Тему
феномена российского финансового
самоедства опишут не раз. Известна
целая серия случаев, когда
российские компании, конкурирующие
друг с другом, используют заграницу
как орудие сведения счетов.
Проиграв конкуренцию, выигрывают
на PR, на имидже. Упомянутое вами
дело — в компетенции суда, пусть он и
разбирается. Пока у меня нет
ощущения, что это мешает бизнесу.
Крупные заимствования, которые нам
дают западные банки, подтверждают
это. Мы готовы к любому повороту
событий и верим в объективность
суда. Но пока из-за этих скандалов
репутация России, естественно,
страдает. Обидно, что иски мы,
россияне, подаем друг против друга.
И как западные инвесторы будут
относиться к стране, где конкурент,
проигравший битву на рынке, судится
с тобой за границей? Выплескивает
все, что у него накипело, не здесь, а
там. Они к этому относятся с большим
недоумением. Но Россия — необычная
страна. Каждый год в Давосе
иностранцы собираются на русское
представление. Это зрелище
неописуемое: в небольшой комнате
сходятся известные российские
политики. Кругом сидят иностранцы.
Обсуждается ситуация в России.
Первое, что начинают делать
русские, — это ругаться друг с
другом. Остальные сидят, смотрят на
это, как на театр. Больше нет такой
страны. Когда собираются
американцы, они не ругаются друг с
другом. Им неудобно — они за
границей.

—
"Русский Алюминий" — молодая
компания. Каковы ее цели и
перспективы на ближайшие годы?

— Мы хотим
стать лучшей компанией России. Мы
хотим на равных конкурировать с
гигантами алюминиевой
промышленности мира. У нас для
этого есть возможности. В первую
очередь — производственные. Тот же
БрАЗ да и остальные наши заводы.
Руководители и специалисты у нас
очень сильные не только на БрАЗе, но
и на других заводах и в головном
офисе. Мне очень нравятся люди, с
которыми я работаю в штаб-квартире
"Русского Алюминия" в Москве.
Это толковые люди. Подобных им я
раньше не встречал. Может быть, я
еще не всех знаю в "Русском
Алюминии", но двух
профессионалов суперкласса я знаю
точно — это Олег Дерипаска и
Александр Булыгин.

Нам надо еще
многое сделать. Прежде всего, выйти
на мировые стандарты прозрачности
и отчетности, корпоративного
управления и т. д. Пока в этих
вопросах мы не в лучшую сторону
отличаемся от той же Alcoa. Но Alcoa — сто
лет, а нам — один год. Мы не можем за
год все успеть, но будем очень
спешить. Будем работать так же
энергично и агрессивно, как
работает Алексей Георгиевич
Баранцев в Братске. По силе и
энергии я таких людей в Москве не
встречал. Но и в столице тоже есть
люди расторопные. Наша цель понятна
— мы хотим быть лучшей компанией
России и транснациональной
компанией в современном смысле
этого слова. Нам нужно для этого
всего несколько лет.

Беседовал
Алексей КОМЛЫК