Овации
не заставят ждать

Светлана ЖАРТУН

Дирижер — профессия
уникальная. У нас в Иркутске их
немного, высокого класса всего два
— в филармонии и здесь, в
музыкальном театре. — Меня крестили
во львовской православной церкви, —
так начал свой рассказ
художественный руководитель и
главный дирижер оркестра
Иркутского музыкального театра
Николай Ростиславович Сильвестров,
отвечая на вопрос, как становятся
дирижерами.

— Мама была
студенткой великой Соломеи
Крушеницкой, у которой сам Пуччини
на премьере оперы "Тоска"
целовал подол платья. Потом
замечательные женщины долгое время
дружили, и малышом я сиживал у
певицы на коленях. Я музыкант в
третьем поколении со стороны мамы,
у папы в родове все были художники.

И еще одно
родство мне дорого: дед моей сестры
(у мамы было два мужа) служил
дьяконом церкви его императорского
величества, и сам царь целовал ему
руку. Конечно, при советской власти
он был репрессирован как многие
церковнослужители того времени.

Детство и
юность Николая Ростиславовича
прошли во Львове, и этот город он
вспоминает очень тепло: "Было
тихо, уютно, мирно".

— Вы
украинец? Как вы относитесь к
разгулявшемуся национализму на
Украине?

— Да,
украинец. Несколько лет здесь, в
Иркутске, возглавлял украинское
общество "Клекит". Обязательно
прихожу на праздники, посвященные
памяти Тараса Григорьевича
Шевченко, и если остаюсь летом в
Иркутске, бываю на празднике Ивана
Купалы. Мы гордимся тем, что
украинцы, в далекой Сибири не
забываем родной язык, национальные
традиции. Но национализм, в каком бы
виде он ни проявлялся, ненавижу.
Здесь в Иркутске подрался с
русским, который попытался
уничижительно говорить об
украинцах…

Национальная
проблема несколько увела разговор
в сторону, спохватившись, мы
вернулись к теме.

Ровно в семь
лет Николай Ростиславович стал
воспитанником специализированной
музыкальной школы при Львовской
консерватории. Учился по классу
фортепиано, другого выбора не было
— музыка в доме звучала постоянно.
По окончании школы поступил в
консерваторию. Ему повезло на
учителей: класс фортепиано
преподавал Александр Эйдельман,
эмигрировавший впоследствии в
Америку. В аспирантуре наставником
по оперно-симфоническому
дирижированию был Николай Колесса
— личность энциклопедическая,
музыкант европейского уровня, и
живой классик — Станислав Людкевич.

— Почему
студент фортепианного отделения
стал дирижером?

— Готовился к
международному конкурсу
музыкантов-исполнителей,
перетрудил, сорвал левую руку. Она
не восстановилась. Вспомнив, что
дедушка дирижер, перешел на
дирижерско-хоровое отделение.

Во Львове
параллельно с учебой в аспирантуре
Сильвестров работал в оперном
театре: был концертмейстером,
суфлером, играл на ударных
инструментах, исполнял партию
рояля. Карьера в родном городе и
театре закончилась в должности
пятого дирижера. Его пригласили на
работу в Красноярск.

В 1977 году
здесь открывался оперный театр, с
которым можно было связывать новые
творческие надежды и веру, что это
самый важный этап жизни.
Организационных проблем было много
— формировались все труппы
—солистов-вокалистов, артистов
балета, хора, музыкантов.
Трудностей хватало, но были и
счастливые моменты: спектакли
"Риголетто", "Собор
Парижской Богоматери",
"Трубадур" стали событием не
только в культурной жизни
Красноярска, но и музыкальной жизни
всей страны (эти спектакли и
сегодня в репертуаре театра).
Вместе с товарищами-музыкантами
написали детскую оперу
"Волшебное огниво", которая
тоже до сих пор радует, музыкально
образовывает ребятишек.

Семь лет
Сильвестров исполнял обязанности
главного дирижера оперного театра,
но главным его не назначали. Почему?
Потому что не был членом КПСС.
Истинно верующий человек, он не мог
отречься от своих убеждений.

Так в
должности и.о. с любимой женой
Татьяной, ставшей его судьбой в
Красноярске, он и приехал к нам в
Иркутск. Здесь открывался
музыкальный театр. Видно, на роду
ему было написано начинать на новом
месте вместе с началом нового
театра.

Впрочем, в
Иркутске театр только менял статус,
переходил от жанра музыкальной
комедии к многожанровости. Оркестр
был, но слабый. Становлению мешала
частая смена дирижеров, отсутствие
кропотливой и скрупулезной работы
с музыкантами. Оркестр воспитывать
надо, отдельные хорошие
исполнители еще оркестра не делают.
А эти исполнители в Иркутске были —
Анатолий Малецкий, Александр
Усанин, Юрий Токин, Ирина Мальцева.
Первым спектаклем, которым
дирижировал Сильвестров, стала
знаменитая опера Жоржа Бизе
"Кармен".

Как-то после
концерта филармонического
симфонического оркестра довелось
спросить у Николая Ростиславовича:
"Почему одни и те же мелодии
знаменитых оперетт в исполнении
двух оркестров, которыми
дирижируете вы, так разнятся в
своем звучании? Тогда он с горечью
заметил:

— А вы не
заметили, сколько музыкантов в
филармонии и сколько в нашем
театре?

Дирижер стал
перечислять, какого количества
исполнителей струнной группы,
трубачей, флейтистов (уж и не
припомнишь) не хватает для полной
комплектации оркестра. Проблема
была не в том, откуда приглашать
музыкантов, а в том, где их селить.

Сегодня
Сильвестров кажется спокойным:

— Директор
Владимир Константинович Шагин
правдами и неправдами, но как-то
добывает жилье. Появилась
возможность приглашать музыкантов,
в основном из Красноярского
института искусств, лучших
выпускников нашего музыкального
училища и музыкального отделения
педагогического университета.

Сильвестров
с гордостью стал перечислять имена
исполнителей и в просьбе маэстро
назвать их, отказать трудно:
музыканты сидят в яме, зрители их не
видят, на поклон они не выходят, в
Иркутске даже дирижер кланяется
редко. На вопрос: "Почему?" — он
ответил, что в Иркутске так принято:
"Что ни город, то свой норов".

Вот имена
музыкантов, с которыми театр
связывает надежды: Виктор Шляхов и
Александр Новицкий — трубачи, Павел
Ранцев — ударник, Евгений Сирота —
кларнетист, Алексей Бицкий —
флейтист, Максим Жарков — трубач.
Струнная группа: Ирина Ерофеевская
— виолончель, Игорь Кунцевич — альт,
Юля Сафонова, Лена Колмыкова —
скрипки, Лена Карпова —
концертмейстер оркестра.

Много дал
оркестру заслуженный артист России
— скрипач Лев Ашотович Касабов,
который, к сожалению, сегодня болен
и с оркестром не работает. Но он был
и остается музыкантом первой
величины.

Формирование
оркестра продолжается: большие
спектакли надо играть большим
составом. Вся классическая
оперетта — Кальмана, Штрауса,
Легара требует объема. На такие
спектакли мы приглашаем коллег из
филармонии, усаживаем до сорока
пяти человек.

— Как вы
относитесь к рок-постановкам в
своем театре?

— Я
дирижирую, и этим все сказано.
Правда, когда стали планировать
"Иисуса Христа…", отнесся
скептически, вспомнил времена
диссидентского фрондерства, когда
только за слушание подобных вещей
можно было вылететь из комсомола.
Но потом подумал: музыка бывает или
хорошей или плохой, у Уэбера
хорошая. Сделал оркестровую
партитуру, музыкальную редакцию,
аранжировку.

Наш театр —
музыкальный, поэтому он должен быть
многогранным. Мы хотим, чтобы у нас
были представлены все музыкальные
жанры, хотелось, чтобы и зрители это
понимали. Начиная с простого, они
смогут воспринимать и более
сложные музыкальные произведения.

Тут в
кабинете Сильвестрова раздался
звонок, и его пригласили на
репетицию. Свободного времени у
него, действительно, немного.
Последовали блиц-вопросы и
стремительные ответы:

— У вас в
театре есть рок-группа. Что это?

— Это
растущие хорошие музыканты, очень
эмоциональные, не зря они назвали
себя "Стихия". Сегодня группа
органично влилась в состав
оркестра.

— На
спектакле "Сильва" некоторые
зрители удивленно восклицают: "А
причем здесь Кальман?"

— Кальман
третьего акта не писал, и когда он
начинался, уходил пить шампанское,
доверяя музыкантам делать парафраз
на его темы. В нашем спектакле мы
пошли путем прижизненных
постановок композитора.
Аранжировку сделал красноярец Петр
Козмир.

— Вы
считаете свой театр зрелым
творческим организмом?

— Зрелость, с
притоком молодых сил. Они должны
быть и среди исполнителей — певцов,
и музыкантов, артистов балета и
хора. Парадокс, но это так.

— За
десять лет практики Иркутск стал
для вас родным домом. И что он вам
дал?

— Дал многое
— забрал здоровье. Пока мне здесь
работается хорошо, но кто знает,
вдруг где-то будет открываться
новый театр и меня позовут…

Сначала
позвали на репетицию, потом на
гастроли в Воронеж. О многом мы не
успели поговорить — о его
сотрудничестве с губернаторским
симфоническим оркестром, о музыке,
которую он написал к спектаклю
"Хлопотун или дело мастера
боится".

Дела. За ними
он может и не вспомнить о своем
55-летии, но мы, иркутяне, помним об
этом. Николай Ростиславович,
примите искренние поздравления,
пожелания добра и удачи. Мы
надеемся, что на юбилее, но уже
театра, который состоится в
октябре, в числе солистов, артистов
хора, балета, выйдут на сцену и
музыканты. Наши аплодисменты при
этом станут еще громче и наверняка
перейдут в овации.